Работа с пустотой

На этом этапе работы с сутрой полезно еще раз обратить внимание на процесс созерцания. Осознанность — простое присутствие здесь и сейчас — составляет основу практики всех направлений буддизма и имеет различные уровни. Первые попытки созерцания могут быть в значительной мере окрашены жизненным опытом человека и его личными достижениями, а также местными нормами и особенностями воспитания. От всего этого очень трудно освободиться.

Созерцая что-то с позиций своей души, человек руковод­ствуется интересом к себе. Поэтому он не может отражать явления так, как чистое зеркало, не влияя на то, что видит. По мере того как мы работаем над собой, кое-что изменяется и в некоторые моменты нам удается смотреть на те или иные объекты вне определенной точки зрения.

В такие моменты вам удается освободиться от психоло­гических предрасположенностей, но не от самосознания. Все равно остается кто-то, кто выполняет практику, а значит, сохраняются искажения и некоторая обособленность. Такая обособленность вполне естественна, когда вы учитесь чему- то новому — например, езде на велосипеде. Вначале, оседлав эту странную конструкцию, человек чувствует себя очень неуклюжим. Ему трудно сохранять равновесие. Но со време­нем все посторонние ощущения отпадают и он просто едет на велосипеде, как будто сливаясь с ним.

Если заниматься практикой достаточно долго, наступает день, когда самосознание исчезает. Ум утихает, сохраняя расслаб­ленную бдительность. Созерцателя больше нет. Обособления от объекта нет. Вы не пытаетесь удерживать внимание, про­сто удерживаете его и все. И в конце концов остается только внимание.

Когда присутствует созерцатель, присутствует и мышление, обусловленное категориями «я» и «мое». Попытки медитиро­вать невзирая на созерцателя причиняют страдания. Нередко люди приходят ко мне для беседы и жалуются: «Я недово­лен своей практикой. Мне следовало бы быть спокойнее. Я хочу испытать то, о чем вы постоянно нам говорите, и обрести мудрость. Не знаю, в чем эти озарения заключаются, но хочу, чтобы они у меня были».

Страдает именно созерцатель — эго, облаченное в одежды йога. Теперь у эго есть новое поле деятельности — уже не деньги, секс или власть, а нечто гораздо более важное, чем все эти вещи. Духовная практика! И вот мы подменяем процесс созерцания каторжным трудом. Мы превращаем свою ком­нату для медитаций в камеру пыток, и практика причиняет нам точно такие же страдания, как те, от которых мы хотели избавиться с ее помощью. Когда вы замечаете, что мучаете себя, это само по себе приносит большое облегчение — практика становится намного легче и приносит больше радости.

Несколько лет назад в одном из зданий центра для ритритов Общества Медитации Постижения делали ремонт. Поэтому вместо идиллических весенних звуков — чирикания птичек и трескотни белок — раздавалось визжание электропил и грохот молотков. Везде валялся строительный мусор. Все участники ритрита были предупреждены об этом заранее. И все же они приехали,лелея в душе несколько иные ожидания. Им хотелось мира и тишины, а они попали на стройплощадку. Ученики то и дело просили меня побеседовать с ними: «Когда прекратится этот шум? Он сводит меня с ума. Невозможно медитировать!»

В действительности, и мы уже говорили об этом во второй главе, медитация всегда имеет дело с простыми ощущениями. Участники ритрита ожидали нежного «чирик-чирик», а полу­чили грохот и визг электрических пил. Но любой звук представ­ляет собой всего лишь колебания воздуха, воздействующие на орган слуха. Он либо приятен, либо неприятен, либо нейтрален, и нет ничего неправильного в том, что стук молотков и визг пил человеку неприятны.

Практикуя наблюдение пустоты, нужно уметь воспри­нимать все таким, как есть. Не следует превращать «звук» в «шум» (что подразумевает оценочное суждение). И тем более не следует делать еще один шаг и жаловаться: «Как они могли со мной так поступить? Мне обещали ритрит для медитаций. Я плачу за пребывание здесь немалые деньги». Впрочем, и эти шаги можно сделать, но нужно их сознавать. Тогда вы прона­блюдаете, как создаете страдание из простого чувственного ощущения.

Мы пытаемся избежать не самих ощущений, но их перерас­тания во что-то другое. Но даже если это происходит, вы по меньшей мере видите, что эго лишено устойчивой сущности. Вы — просто ряд рождений и смертей, происходящих в течение всего дня. Вы — процесс.

Учителя различных традиций снова и снова пытались выразить данную истину. Мне очень нравится, как это сделал китайский поэт Ли Бо:

Птицы растаяли в сини небес,

Дождем пролились облака.

Остались лишь двое: я и гора,

А вскоре — только гора.

Поэт говорит о переживании пустоты, когда созерцаемый объект — в данном случае гора — обретает все большее вели­чие. И если ваше «отсутствие» будет достаточно интенсивным и продолжительным, оно может перерасти в опыт просветления, который навсегда изменяет жизнь созерцающего.

Другое полезное поучение — из христианской традиции: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем бога­тому попасть в Царствие Небесное». Я никогда не считал это утверждение порицанием богатства и достатка. Богатство подобно всем остальным вещам. Если ты богат, но не привязан к богатству, никакой проблемы нет; если же ты идентифици­руешь его как «мое», оно может стать источником огромных страданий.

Возможно, этим высказыванием Христос просто хотел пока­зать, насколько сложно не привязаться к богатству. Когда много имеешь, трудно не считать, что это всё и есть ты. Я полагаю, что на более глубоком уровне Христос имел в виду эго. Когда эго богато и отождествляет себя с самыми разными вещами, оно не может войти в Царство Небесное. Но стоит отбросить все это — и царство оказывается там, где ты находишься в данный момент, — ты уже в нем.

Еще одно прекрасное выражение принадлежит мастеру дзэн Линь Цзи: «Настоящий человек вне чинов». Для меня в этой фразе сосредоточено все наше учение. Ты можешь быть членом совета директоров самой большой корпорации в мире, но это не повлияет на твой характер. Ты можешь быть дворником в трущобах, и это тоже тебя не изменит.

Настоящий человек вне чинов, он не ставит себя выше других. Он также не ставит себя ни ниже других, ни вровень с другими. Система чинов и рангов попросту отсутствует в его сознании. Она не имеет для него смысла.