Начало исследования

Первые четыре наблюдения Анапанасати-сутры охва­тывают долгий процесс: мы учимся правильно сидеть, успокаиваем ум и знакомимся с телом. Мы начинаем с того, что просто сосредоточиваем внимание на дыхании, и скоро перед нами раскрываются различные его качества. Мы замечаем, что не существует двух одинаковых вздохов. Со временем наше дыхание становится все глубже и спокойнее. Оно становится, если можно так сказать, все более ярким, и его все легче заме­чать в каждом уголке тела. Пристальное внимание изменяет качество дыхания и, как следствие, состояние тела и ума.

Тело, ум и дыхание сливаются воедино, и вы можете сидеть все дольше, не испытывая боли или дискомфорта. Вы уподоб­ляетесь дереву, которое благодаря глубоким корням может противостоять буре. Ваши корни — устойчивость посадки. Возможно, впервые в жизни вы обретаете способность про­тивостоять жестоким бурям эмоций.

Нужно особо отметить, что у разных людей этот процесс разворачивается по-разному. Обычно он занимает немало времени; большинству из нас приходится достаточно долго медитировать, прежде чем мы начинаем пожинать первые плоды практики.

На определенном этапе, обретя некоторое равновесие, мы смещаем внимание с успокоения на исследование. Мы сидим, бодрствующие, внимательные, исполненные интереса.

Вероятно, такое смещение внимания произойдет, когда вы перейдете от наблюдения за телом к наблюдению за шестью чувствами — теми ощущениями, которые приходят через шесть чувственных каналов (как мы уже отмечали, буддийская психология рассматривает ум как одно из чувств).

Хотя пятое и шестое наблюдения могут показаться вам зна­комыми, ведь мы совсем недавно говорили об экстатических переживаниях, здесь речь идет несколько о другом. Раньше мы рассматривали зачаточные стадии этих состояний. Теперь же, когда они стали более яркими и устойчивыми, мы можем посвятить им отдельные наблюдения:

5. Он наставляет себя: «Ощущая экстаз, я вдыхаю. Ощущая экстаз, я выдыхаю».

6. Он наставляет себя: «Ощущая наслаждение, я вдыхаю. Ощущая наслаждение, я выдыхаю».

Совершенно очевидно, что Будда считает эти состояния обычными плодами процесса медитации. Это первые два состояния, упоминаемые им во второй четверке наблюдений, которая посвящена чувствам.

Экстаз может быть необычайно интенсивным, что, впрочем, вовсе не обязательно. Он может быть сильным или слабым, жестким или мягким. На этом этапе практики экстаз стано­вится объектом наблюдения. Он выходит на передний план, а тело и дыхание отступают назад. Экстаз, подобно дыханию, представляет собой целый мир.

Как мы уже говорили, экстаз может значительно усилить наш интерес к практике. Он представляет собой ощутимое свидетельство того, что что-то происходит. Тебе уже не при­ходится просто верить на слово учителю или учению; практика сама становится наградой за усилия. На долю каждого из нас выпало достаточно боли и страданий, и экстаз — как бальзам на рану.

Однако мы видим в обретении экстаза некое достижение, и это становится нашей проблемой. Люди так привыкли к модели последовательных достижений — бакалавр, затем магистр, затем доктор философии, — что начинают применять эту модель и в отношении медитативной практики. Раньше у нас было столько-то экстаза, теперь мы хотим столько-то. Мы хотим больше экстаза, как хотим больше еды, денег, секса, власти. Такой подход может привести нас к значительным стра­даниям. О чем-то подобном говорил Чогьям Трунгпа Ринпоче в своих беседах о духовном материализме[4]: нередко, практикуя дхарму, люди усиливают свое эго.

То же касается и сукхи — наслаждения, — рождаемого экстазом и дарующего глубокое переживание покоя и умиро­творения. Иногда сукха сосуществует с экстазом. Наслаждение и экстаз могут накладываться друг на друга, причем при этом будет доминировать экстаз. Но когда ум обретает равновесие, экстаз как бы теряет часть своей энергии, и в результате появ­ляется чувство глубокого умиротворения. Лишь в состоянии умиротворения мы обретаем мудрость; достичь ее в яркой и динамичной атмосфере экстаза очень трудно.

Состояние сукхи особенно соблазнительно именно потому, что оно являет собой глубочайший покой. Нам кажется, будто это нирвана, — во всяком случае, так многие люди представ­ляют себе нирвану. Мы хотели бы пребывать в этом безмятеж­ном состоянии до конца своих дней. Но это не нирвана. Сукха, подобно всем другим состояниям, приходит и уходит. В конце концов мудрость подсказывает нам, что сукха непостоянна, неудовлетворительна и лишена постоянной сущности.

Иногда создается впечатление, что Будда только и делает, что портит наш праздник, стараясь растоптать обретенное нами счастье. На самом же деле он пытается помочь нам покончить со страданием. Он смотрит на вещи с высот пробуждения и видит, что экстаз и счастье обусловлены определенными обстоятельствами и рождаются из покоя, обретенного нами в процессе медитации. Однако, и об этом скажет вам любой практикующий медитацию человек, медитативные состоя­ния хрупки, особенно когда мы пытаемся за них цепляться.

Экстаз и счастье, насколько бы глубокими они ни казались, в конечном счете лишены завершенности. В них так или иначе остается некоторый привкус экзистенциального одиночества, они не чужды таких понятий, как «Я» и «мое». Счастье и экстаз исчезают вслед за породившими их обстоятельствами и тогда человек, привязавшийся к ним, страдает.

Это не означает, что не следует радоваться экстатическим состояниям, если они возникают. Погрузись в них. Пусть они работают на тебя. Возможно, тогда ты обнаружишь в себе вну­треннюю силу, о которой не подозревал раньше, и перестанешь так настойчиво искать счастье где-то вовне.