Прекращение страданий

Последние четыре наблюдения мы с вами анализируем как замедленный фильм. В реальной же практике, если вы меди­тировали достаточно долго и дошли до последней четверки наблюдений, они могут промелькнуть очень быстро, поскольку представляют собой практически одно и то же. Будда разло­жил этот опыт на четыре фрагмента, чтобы показать нюансы. Тринадцатое наблюдение тут ключевое. Если достаточно глубоко рассмотреть непостоянство, остальное придет само собой.

Ключевое слово четырнадцатого наблюдения — «угасание» (на пали — вирага), иногда его переводят как «обретение бес­страстия». Подразумевается, что страсть цепляться за вещи, привязываться к ним ослабевает. Подобрать правильное слово при переводе пятнадцатого наблюдения еще труднее. Палийское слово ниродха иногда используется в качестве синонима к слову нирвана; его буквальный перевод — «раз­вязывание». Вы освобождаете ум, развязывая путы жадности, ненависти и заблуждения. Это же слово обозначает гашение огня, что в данном контексте может восприниматься как форма освобождения.

15. Он наставляет себя: «Сосредоточиваясь на прекращении, я вдыхаю. Сосредоточиваясь на прекращении, я выды­хаю».

Фактически, это наблюдение — часть сложного анализа процесса, который начался с тринадцатого наблюдения. Вглядываясь в непостоянство, вы замечаете угасание при­вязанности к любым формам. В пятнадцатом наблюдении вы видите, что привязанности исчезают вообще. Аджан Буддхадаса называет это затуханием страдания.

В некоторых случаях, когда речь идет о прекращении отдель­ной привязанности, этот эффект может быть мимолетным и временным. Но и тогда ощущаем вкус освобождения и при­касаемся к нирване.

Подлинное освобождение означает абсолютную свободу от жадности, ненависти и заблуждения. Мы по-прежнему живем в мире, но уже не хватаемся за вещи, не отталкиваем их и не строим из них свое «я». Очевидно, не многие достигают полного освобождения от страданий, обретенного Буддой. Но ощуще­ние их прекращения имеет широчайшую гамму оттенков.

Очень важно понять, что прекращение не есть уничтожение. На ранних этапах практики мы встречались с такими негатив­ными состояниями, как страх, гнев, одиночество, страсть, и полагали, что освобождение подразумевает их уничтожение. Эго больше не хочет иметь что-то общее с такими качествами. Возможно, вначале всем нам присуще желание уничтожить их, однако в таком желании слишком много «я». И то состояние, которое мы при этом себе представляем, не есть настоящая свобода. Это всего лишь замена одного непреодолимого вле­чения другим.

В прекращении страданий нет «я». Ведь страдание проис­ходит от привязанности к вещам, воспринимаемым как «я» или «мое». И, естественно, это не конец боли. Тело состарится и будет болеть. Но это конец ненужных мучений, источником которых служит алчный ум.

Как говорил Аджан Чаа, проблема состоит в том, что мы слишком торопимся избавиться от всего, что нам не по вкусу. Понятно, что нам не нравится испытывать страх или одиноче­ство. Такие состояния мешают нам жить полноценной творче­ской жизнью. Но прежде чем сказать чему-то прощай, нужно сказать здравствуй. Таковы правила вежливости! Кроме того, иначе нельзя. Прежде чем распрощаться со страхом, нужно позволить ему проявиться в сознании, увидеть его и принять. Именно этому посвящены первые двенадцать наблюдений. Они шаг за шагом знакомят вас со структурами тела, чувств и ума.

Жизнь дает нам неисчислимые возможности познакомиться со своими негативными эмоциями, но наша культура не осо­бенно поощряет нас к этому. Зато она поощряет нас избегать и откладывать на потом знакомство с этими эмоциями, мириться с ними и отрицать их. Первые двенадцать наблюдений рас­крывают перед нами истинное положение вещей и помогают познакомиться с состояниями, внушающими нам страх. В некоторых случаях мы даже не подозреваем об этом страхе, ибо сумели подавить его.

Говоря о прекращении, мы подразумеваем не только нега­тивные состояния. Мы позволяем возникнуть любым структу­рам, дабы близко познакомиться с ними и пронаблюдать, как они разворачиваются. Мы никак не пытаемся их изменить. Мы постигаем их — не просто понимаем умом, но переживаем на опыте. Мы видим, что каждая такая структура непостоянна, лишена постоянной основы, и что отождествлять себя с ней невозможно.

Например, человек воспринимал страх как огромный камень, перегораживающий ему путь. Теперь же он видит, что страх больше похож на облако. Привязанность (в случае страха это может быть привязанность к ощущению безопас­ности) исчезает. Когда появляется страх, мы можем спокойно оставаться с ним, пока он не прекратится. Вот чему посвящено пятнадцатое наблюдение.

Есть разные уровни прекращения — все зависит от глубины и интенсивности нашей практики. Мы на некоторое время оставляем в покое то, что пытались удержать или оттолкнуть или относительно чего испытывали замешательство, — и сами остаемся здесь же и наблюдаем, — и затем наблюдаемое нами просто исчезает. Наша привязанность к чему бы то ни было ослабляется, и мы понемногу выходим из-под власти вещей.

Иногда люди, знакомые с психоанализом, замечают, что в результате медитативной практики у них исчезают те или иные проблемы, но все же остаются недовольны. Они не считают, что покончили с проблемой, если не проанализировали ее.

Однако наш метод не интеллектуален. Мы не столько решаем проблемы, сколько упраздняем их. Они сгорают в огне осознанности. Угасание привязанностей (четырнадцатое наблюдение) иногда называют путем, а их прекращение (пят­надцатое наблюдение) — достижением цели. Прекращение сопровождается огромной радостью, умиротворением и чувством освобождения. Мы перестаем страдать, поскольку перестаем цепляться за вещи.