Сокровище Будды

Слово випассана переводится с пали как постижение (мудро­сти), поэтому преподаваемая мною практика традиции тхера- вады известна в США под названием медитация постижения. Когда было организовано Общество Медитации Постижения и когда я основал Кембриджский Центр Медитации Постижения, мы предпочли использовать в их названиях именно английское слово Insight (постижение), а не випассана — чтобы не отпуги­вать людей иностранным термином.

Однако проблема в том, что у слова Insight несколько значе­ний, например «озарение». И люди иногда полагают, что речь идет об озарении, которое случается во время психотерапевти­ческих сеансов (в психоанализе, при анализе сновидений или ведении дневника). В процессе медитации такие озарения также случаются, и они представляют большую ценность. Но у слова в ипассана очень узкое значение, тут имеется в виду мудрость, очерченная четырьмя последними наблюдениями сутры. Постичь непостоянство — значит постичь эту мудрость.

Тринадцатое наблюдение приглашает нас сблизиться с непостоянством так же, как в первых двух наблюдениях мы сблизились с дыханием. Такое познание подразумевает не размышления, а чуткое вглядывание — ты просто ждешь, пока объект наблюдения придет к тебе сам и расскажет о себе. Наблюдение этого уровня позволяет проникнуть очень глу­боко — туда, куда не может добраться понимание и где любая попытка использовать слова обречена на провал. На такой глубине анигга, дуккха и анатта суть одно. Страдание и не-я являются свойствами непостоянства, так же как цвет и жар являются свойствами пламени.

На какой бы уровень реальности ни обратили мы взор — от микроскопического до космического, — все пребывает в непре­рывном движении. С такой неопределенностью людям часто бывает трудно примириться. Стихийное бедствие (например, ураган) или личное бедствие (болезнь ребенка) неизменно заставляют людей страдать, но, если посмотреть под другим углом, в этих событиях отражается непрестанная изменчи­вость мира. Вселенная могла бы сказать, что в этом нет ничего личного.

Данный принцип наиболее ощутим во время долгих ритритов, когда перемены чувствуются особенно тонко и все бесконечно превращается во что-то другое. Вы прислуши­ваетесь к сознанию, и мысли приходят и уходят без конца. Они не последовательны и не согласуются друг с другом. Они неуправляемы и непредсказуемы. Они просто появляются и исчезают, словно облака в небе. Увидеть этот процесс — значит увидеть пустоту.

Пустота — главное сокровище буддизма. Если все постоянно изменяется, значит, ни в чем нет сколько-нибудь устойчивой сущностной основы. Конечно, некоторые вещи существуют дольше, чем другие. И перемена не всегда неприятна. Когда уходит боль, это хорошо.

Однако очень важно, чтобы вы не принимали все эти истины просто на веру. Часто, присоединившись к буддийской общине, человек обретает много хорошего — душевный покой, новых друзей, новую литературу. Человек слышит, что всё — пустота, и ему хочется согласиться, поскольку он принадлежит к данной группе. Он привязывается к этому верованию, а привязанность порождает страдание.

Не нужно приравнивать высшую истину к верованиям. Понятно, что мы узнаем о тех или иных принципах из чужих слов, а потом из собственного опыта выясняем, истинны они или нет. Вера нам нужна только для того, чтобы начать иссле­дование.

Настоящая работа состоит в том, чтобы смотреть, слушать и учиться. Каждый из нас должен проделать эту работу сам и убедиться, что «я» — иллюзия и что это знание несет осво­бождение. Нужно увидеть это точно так же, как ты видишь все остальное: непосредственно, ясно и неоднократно. Такой опыт настолько глубок и убедителен, что может навсегда изменить человека. На самом деле это прекрасно: увидеть, что ты — никто и что весь страх, испытанный тобою в жизни, относился к «я», которое ты ошибочно считал своим. Исчезло лишь то, что нужно хвалить, защищать, поддерживать, украшать и пред­ставлять миру.

Согласно буддийской философии, анигга (непостоянство), дуккха (страдание, изначально свойственная жизни неудо­влетворенность) и анатта (пустота «я») неразрывно связаны между собой. Эти три символа буддизма составляют его цар­скую печать. Если вы не понимаете их, все, что вам доведется увидеть в ходе медитативной практики, каким бы ни было оно интересным и ценным, не будет буддийской дхармой.

Позвольте мне рассказать об одном практическом методе изучения анатты. Представьте себе, что вы участвуете в трех­месячном ритрите, посвященном Анапанасати-сутре. Ваша главная задача — заметить что-то, чего вы не видели прежде, и вы начинаете с того, что было с вами всегда: с дыхания. От него вы вполне естественно переходите к телу, поскольку именно в нем происходит дыхание. Теперь тело представляется вам иначе, чем прежде, — как если бы вы медленно исследовали огромный особняк.

Вы начинаете замечать различные телесные ощущения — боль в колене, боль в спине — ив конце концов начинаете испытывать глубочайшее умиротворение от того, что просто сидите и дышите. Пребывая в умиротворении, вы обращаете внимание на свой ум. В начале ритрита ум казался вам поме­хой, теперь же, когда вы обрели спокойствие, он может быть объектом наблюдения. Вы видите непрерывно изменяющийся процесс, который мы называем умом.

Затем учитель говорит: «Пришло время практиковать випассану».

На этой стадии ритрита вы уже достигли уровня сильного и устойчивого самадхи. Теперь для того, чтобы успокоиться и сосредоточиться, вам достаточно желания и небольшого усилия воли. Возможно, для того, чтобы достичь такого уровня, вам потребовались годы практики, а может быть и меньше; некото­рые люди учатся этому очень быстро. Вы сидите и сохраняете осознание на дыхании, но не удерживаете внимание в одной точке. Внимание не сосредоточено на ноздрях, или груди, или животе, но охватывает все тело крупным планом — сидящее и дышащее тело.

Можно достичь такого уровня, когда вы будете наблюдать за своим дышащим телом, не испытывая не малейшего сомнения в том, что дыхание есть, но не сможете обнаружить самого дыша­щего. Это прекрасное ощущение, поскольку дышащий — не что иное, как эго, притворившееся человеком, который практикует медитацию. У дышащего одухотворенное лицо, правильная одежда и правильная поза, но он осознает себя как дышащего, ощущает кого-то, кто пытается дышать правильно. Когда это ощущение исчезает, остается лишь невинность сидящего дышащего тела и знание о том, что это происходит.

Именно это произошло со мной однажды, когда я занимался с Аджаном Буддхадасой. В какой-то момент он спросил; «Ты видишь дышащего?» Я ответил, что не вижу. Тогда он сказал: «Очевидно, его и нет». «Постой, — возразил я. — Вот же он, дышащий — я». «Это только мысль», — ответил наставник.

Когда вы наблюдаете при свете осознания, «я» исчезает. Есть только тело, оно сидит и дышит. Возникает ощущение, что дыхание происходит само по себе и нет никого, кто дышал бы с какой-то целью. Вы видите, что тело может сидеть, дышать и получать от этого огромное удовлетворение, без всякого «я».

Иногда концепция анатты приводит людей в замешатель­ство: им кажется, будто она утверждает, что тела вообще не существует. Но Будда говорит иное. Очевидно, тело существует, и пока мы здесь, наша жизнь состоит из секунд, проведенных в этой физической оболочке. Будда предлагает сбалансированный подход. Вы избегаете ловушки отождест­вления себя с телом, но и не попадаете в ловушку отрицания тела.

Мы страдаем именно тогда, когда отождествляем себя с телом. Допустим, во время нашего воображаемого ритрита вы чувствуете боль в колене. Вы еще не овладели искусством осо­знания и отождествляете себя с болью: «Это колено меня доко­нает!» Вы жалуетесь учителю, а он отвечает: «Прислушивайся к ощущениям в колене. Просто наблюдай за ними». Нередко «я» исчезает и боль уменьшается. Затем ваше внимание отчего-то ослабевает — а отвлечь его несложно, — и боль вспыхивает с новой силой. Вы опять направляете внимание на нее.

Можно внимательно исследовать это явление и обнаружить, что боль — не вы. Она — естественный процесс, происходящий в теле при определенных условиях. Боль имеет практическое значение и помогает в жизни, когда вы не отождествляете тело с собой.

То же самое касается чувств и состояний ума. Допустим, во время этого ритрита вы медитируете перед обедом. В вашем уме не остается почти ни одной мысли, тело спокойно и уми­ротворенно, вы можете наблюдать за дыханием почти без усилий. И вот наступает время обеда. Вы выходите из зала для медитаций — не идете, а почти парите в воздухе, с мыслью о достигнутых вами значительных успехах. И в этом блаженном состоянии (возможно, вам захотелось отпраздновать свои достижения) вы съедаете за обедом больше, чем обычно. К тому же сейчас один из тех редких дней, когда подают пирожные. Вы съели три штуки.

После обеда вы чувствуете, что ваш желудок переполнен. В прошлом у вас был избыточный вес, это ощущение напоми­нает вам о нем. Живот болит, брюки жмут в поясе. Вы понуро тащитесь в свою комнату и казните себя: «Я ни капли не изме­нился, мне никогда не достичь высот в медитации».

Самое разумное в этой ситуации — обратиться со своим «горем» к наставнику. Он разъяснит: привязанность к любому чувству — в теле или в уме — ведет к неправильному пони­манию. Вы сами решили, будто все это происходит с вами. Вначале вы отождествили себя с приятным ощущением и создали образ себя, преуспевшего на пути медитации. Затем вы отождествили себя с плохим ощущением, и в результате про­будились ваши воспоминания о несчастном толстом ребенке, каким вы некогда были.

Но ваши ощущения — всего лишь ощущения; а образ себя и воспоминания не более чем фантазии и ярлыки. Они — не вы. Проработать тринадцатое наблюдение в отношении анатты — значит увидеть, что мысль — это всего лишь мысль. Вы не отрицаете, что у вас были все эти ощущения и мысли, но не превращаете их в свое «я».

Не важно, станете ли вы буддистами или членами сангхи. Дело в том, что, когда вы перестаете создавать свое «я», ваша жизнь становится проще.

Мудрость — это искусство жить счастливо, в значительной мере основанное на понимании причин наших несчастий. Концепция анатты — не философская система, которую можно принять или отвергнуть, а метод внимательного изучения своих представлений о себе и собственных действиях. Благодаря этому методу человек выясняет, кто он на самом деле.