Замысел созрел

Замысел созрел

ЗАМЫШЛЯЯ «Царство человеческое и Царство Божие», Евгений уже ответил для себя на многие вопросы, мучившие, пока он работал над расширенным вариантом «Псевдорелгии». Самым трудным и самым важным представлялся вопрос об отношении христианства к другим религиям. Евгений даже подумывал об отдельной книге на эту тему. В 1959 году он попытался приспособить «всеобъемлющее единство религий» к своему тогдашнему пониманию христианства, полагая, что все истинные религии указывают действенные пути к личному спасению или приобщению Бога, но лишь в вочеловечившемся Боге, Иисусе Христе, — искупление Адамова грехопадения. В 1961 году Евгений демонстрирует уже иные, более жесткие взгляды, не допуская компромиссов между различными вероисповеданиями.

Он писал: «Истина открыта нехристианским религиям в разной степени. Несомненно, всякое учение, держащееся корней, содержит истину, но вот в какой мере? Истина одной религии никогда в точности не соответствует другой, и все они несравнимы с истиной христианства — учением неповторимым (с чем ни одна другая религия не хочет полностью примириться). Уравнивание разных учений, «всеобъемлющее единство» религий — порождение наших времен, современного упрощенческого мышления, не способного ни понять основные различия между религиями, ни оценить уникальность христианства, которое по сравнению с другими, в определенном видении (и это существенно) даже нельзя назвать «религией»».

. Христос требует, чтобы мы, не пытаясь понять разумом, приняли страдания, смерть и воскресение для вечной жизни в Нем. Бесспорно, Христос — духовная основа западной цивилизации, но Он ни слова не говорил о «сравнительном анализе религий».

Несмотря на всё «понимание» теперешних мудрецов, они слепцы по сравнению с менее искушенными, «наивными» христианами, которых презирают. А те меж тем, не обращая внимания на все премудрости иных религий, держатся Божественного «безумного» христианства, которого не понять умом, но которое мудрее всех религий».

. Евгений полагал, что нынешнее вероотступничество западной культуры коренится в отделении римской Церкви в XI веке. «Модернизм появился не сразу и не вдруг, первопричина — в личностных изменениях западноеврепейского человека. Только в восточноевропейском православии можно найти мерило современному отходу от Истины, т. е. модернизму».

Евгений понимал, что его подход по своей сути нетерпим для современного сознания. В черновике предисловия он писал, что рискует навлечь на себя обвинения в «чересчур резком тоне» и в «оскорблении искренне верующих людей, держащихся другого мнения». Первыми, как он считал, «возмутятся люди с «обедненным» сердцем: такие обычно ратуют за (или против) Христа, а сердце их хладно. Жизнь свою они выстраивают разумом, душа безмолвствует». Таким людям Евгений указал: «Что бы ни было до Христа, после Его пришествия душе уже нельзя молчать». Иных, отвергающих христианство по невежеству, не зная его сути, Евгений заверил, что «христианство во всей полноте не лучше, а гораздо «хуже», чем они предполагают, оно еще более резко и нетерпимо. во всём, что касается живой Истины».

Евгений хотел показать читателям, что его бескомпромиссность в книге продиктована убежденностью во всеохватности Православной Христианской Истины, а не стремлением изобразить себя духовным авторитетом или прозорливым богословом. Он понимал, что не вправе поучать, сам лишь недавно обратившись к Православию и не приобщившись еще таинств Церкви. Подход свой полагал философским (в широком смысле), а в конце предисловия признавал, что «автор не является ни богословом, ни монахом. Всё изложенное в книге суть его жизненные устои, и анализируемые здесь ошибки присущи и ему самому. Желание разобраться в них и побудило взяться за эту книгу. Даже если анализ ошибок окажется верным, из этого не следует, что автор понимает Истину глубже, нежели более духовно умудренные люди. Любая, и особенно «религиозная», философия должна проверяться на более высоком богословском уровне, что подразумевает прозорливость умудренных духовным опытом людей. Случись на страницах книги ошибки в вопросах богословия и веры, мы обратимся к мнению верховного авторитета — Церкви, чье учение и внесет поправки».