Чтобы искра не угасла

Чтобы искра не угасла

Когда ревность ослабеет, рука не поднимается, нога не ходит… церковь не мила… Видите, какая беда от ослабления первой ревности?.. Храните же ее — и не позволяйте ей ослабевать в вас.

Свят. Феофан Затворник.

ВОЛЕЙ архиеп. Антония Братству выпали тяжкие испытания, само существование Братства оказалось под угрозой, однако отцы укрепились духом. И не только. Пережитое ими было достаточно частым явлением в Церкви: изначальное рвение и усердие гаснет в обстановке обмирщенности, интриг, под натиском «общественного мнения». Одолев это препятствие, отцы теперь были в силах помочь и другим, находящимся в таком же бедственном положении. Так о. Серафим писал к одном русскому священнику, утопавшему в приходских заботах:

«Необходимо сострадать и снисходить к своей пастве, к людским слабостям, но в первую очередь пастырь должен вести прихожан, наставлять их на правое дело, подвигать их к высотам духа, внушать, что православные не столько по рождению или принадлежности к православной организации, сколько по непрестанной борьбе за верность Христову учению. Как никогда, православные пастыри сегодня должны остерегаться упования на Церковь как организацию, а уповать на главного нашего Пастыря Иисуса Христа, на небесный мир Божьей Истины и Его святых — от них силы и вдохновение на правильное пастырство. Пастырь — это не только исполнитель треб для людей православных лишь потому, что они члены некоего прихода. Напротив, он должен постоянно напоминать им, как легко потерять «вкус» Православия, если не бороться, не стремиться к горнему. Эту беду предвидел еп. Феофан Затворник и печалился, что никто вокруг не видит того же. Уже в XIX веке начал теряться «вкус» Православия, и сколько утеряно с той поры!

Сами мы, по милости Божией, живем тихо, вдали от «приходских забот», и оттого нам особенно дорог наш идеал Православия. Живи мы в Сан–Франциско на приходе, боюсь, быстро бы приуныли и опустили бы руки. Здесь же сама пустынь вдохновляет нас. Безлюдность, дикая природа заставляют вспоминать пещерных отшельников, их чудесную свободу, которая и есть истинная православная жизнь (вкупе с отрешением от самости). В миру такое обрести намного труднее, и потому и желаем Вам в первую очередь постоянно душою пребывать в сферах горних, а уж потом — «приобщаться жизни своей паствы»».

Был еще один человек, нуждающийся в поддержке. Отцы знали его еще по Сан–Франциско. Молодой, недавно принявший Православие, учившийся в семинарии. Но он полагал, что ему там не место и пребывал в растерянности: на что употребить жизнь. Над ним смеялись и глумились, как над всякой «белой вороной» — такому ни за что не сделать «карьеры» на церковном поприще. И тот безропотно всё сносил «ради смирения». Но, как заметил о. Серафим, в сердце у этого юноши жило не смирение, а просто–напросто фатализм.

Семинарист написал отцам о своих невзгодах и получил исполненный любви ответ. Письмо о. Серафима было теплым и открытым (сколько потрудился о. Герман, чтобы «вытянуть» эти качества друга на свет Божий! Помогла этому и жизнь в пустыни, где можно воспарить духом). Во–вторых, в каждой строке чувствовалось пережитое о. Серафимом за последний год:

Дорогой брат во Христе!

Возрадуйся о Господе!

. Что можно сказать в письме? Куда лучше обстоятельная беседа. Но даже издалека рискну предположить: в глубине души у Вас нет никакой растерянности. Обстоятельства жизни, отсутствие вдохновляющего примера и наставника — вот в чём причина Вашей духовной неустроенности.

В глубине души Вы истово жаждете подвига, как и всякий только что пришедший к Православию. Вы ревностно служите Церкви и со слезами радости благодарите Бога, открывшего Вам доселе неведомый небесный мир. Это помогает узреть Его Церковь, равно и увидеть, в какой скверне Вы некогда жили. Всё, очевидно, понятно и без слов. Ведь и я, подобно Вам, только в начале пути!

Вы исполнены решимости целиком, без оговорок предать себя Православию. Вам хочется не просто «служить Церкви» или найти место в одной из церковных «организаций» (возможно, Вам такое даже претит), а отдать все силы, всю душу Господу. И каким же путем этого достичь? Кажется, что некому указать Вам, некому возжечь Ваше сердце. Вы живете в обстановке обыденности: Церковь становится привычной, почти непременная карьера, т. е. продвижение по служебной лестнице; клика влиятельных иерархов со своими шуточками и грешками, но страшнее всего — способных умертвить живую душу, потушить в ней искорку веры. Не позволяйте этого, не оправдывайтесь смирением, терпением, послушанием или какой иной добродетелью. Увы, они могут превратиться в пустой ритуал. А искорку веры христианской надобно всегда поддерживать. Некоторое время она, конечно, еще будет теплиться, но надолго ее не хватит. Если нет ничего вдохновляющего, она скоро потухнет. Вы сделаетесь вечно недовольным брюзгой, бездушным истуканом, никому не нужным. И в том будет Ваша вина.

Более всего мы опасаемся, как бы «общественное мнение» не определило Вас туда, где Вам совсем не место, и у Вас может не найтись сил вырваться, Вы навеки погрязнете в мелочах церковной жизни или — того хуже — Вам всё прискучит, Вы разочаруетесь и вовсе покинете Церковь. Пока же искорка веры жива у Вас в душе, Вы призваны сохранить ее, передать ее другим, пожать плоды на ниве Христовой. И не забывайте, что путь Ваш может показаться необычным! Не позволяйте никому загонять Вас в прокрустово ложе «смирения» и «послушания», особенно тем, кто не знает и не хочет знать, что происходит в душе Вашей, кто лишь пытается направить Вас по проверенному пути, «как всех», что Вам не подходит.

Не забывайте Владыку Иоанна, молитесь ему! Он — наша путеводная звезда. Порой и мы падаем духом, дескать, не одолеть нам привычных и косных воззрений, вероятно, и впрямь

Церковь — такое же место службы и нечего там искать вдохновения себе и другим, дескать, путь наш рискован, лучше бы умерить наш пыл, покориться чьей?то воле и стать «смиренными слугами» Церкви. И тогда мы вспоминаем Владыку Иоанна, и сразу наша жизнь вновь обретает смысл, а всё привычное и рутинное обессмысливается, но если оно возьмет верх, то сбудется грозное предсказание Владыки Иоанна в 1938 году: православные русские из пределами России исчезнут с лица земли. Вспомнив же Владыку Иоанна, мы берем жития святых и Отцов Церкви и в них черпаем вдохновение.

И много позже о. Серафим вспоминал, как научал его архиеп. Иоанн жить больше «небесной областью»: «Очевидно, сам Владыка всё время пребывал в сферах горних. Помнится, однажды он так говорил в одной проповеди о жизни духовной и созерцательной: «Вся наша святость зиждется на том, что мы твердо стоим ногами на земле, и, будучи на земле, постоянно умом устремлены ввысь». Всякий раз, навещая нас в книжной лавке рядом с собором, он непременно дарил нам некое откровение, чем безмерно воодушевлял. Придет, бывало, достанет из маленького портфеля, к примеру, образок св. Альбана и его житие. Он искал и находил то, что помогало возгореться душе, и это не имело ничего общего с повседневной «административной» жизнью епархии. Говорили, что он плохой управитель. Не знаю. Не верю. Всякий написавший ему получал скорый ответ, причем на языке писавшего. В этом Владыка был очень щепетилен. Но больше его влек мир иной, им он жил, в нем черпал вдохновение. Что идет вразрез со стремлением иных иерархов превратить Церковь в «дело», сосредоточившись на управленчестве и экономике, т. е. сугубо мирском. Стоит увлечься этим — и искра погаснет, утеряется духовность. Архиеп. Иоанн своим примером заставляет нас устремляться духом и мыслью ввысь. И понимаешь в конце концов, что иного пути нет! Если Вы православный христианин, то выдюжите, и пусть люди называют Вас «полоумным», «чокнутым» или еще как, Вы не измените своей жизни и приобщитесь Небес».