Православные миссии

Православные миссии

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ после рукоположения о. Серафим рассказывал одному из своих духовных чад: «Два дня назад я стал священником и сразу же почувствовал, сколь тяжек этот крест. Молись обо мне еще ревностнее, дабы я и впрямь мог помогать спасению душ. Священство не ради меня самого, а чтобы я тянул за собой людей к высокой небесной жизни. Какое чудесное призвание и какая ответственность!»

Незадолго до того, как это новое бремя легло на плечи отцов, их небесный предстоятель архиеп. Иоанн помог им избавиться от бремени некоторых мирских забот. Общество памяти архиеп. Иоанна в Сан–Франциско предложило Братству оплатить расходы по устройству колодца, если воду всё?таки найдут. Поскольку лозоход определил и место и запасы воды, из Общества приехали люди и привезли собранные деньги — несколько тысяч долларов.

Вскоре в монастырь на огромном тягаче привезли бурильную установку. Отцы указали место и глубину, на которой, по уверению лозохода, была вода. Взревел мотор, бур начал пронизывать слой за слоем. Дошли до отметки 25 метров, но ни капли воды не обнаружили. Стали бурить дальше. На глубине 40 метров бур наткнулся на камень. «Еще глубже?» — спросил механик. За каждый лишний метр отцам придется платить дополнительно. Отец Герман обратился к о. Серафиму: «Мы уже и так «нарыли» тысячи на две. А еще установка насоса в тысячу обойдется».

Тяжело было на душе у отцов: и воды нет, и деньги, собранные с трудом, вылетят в трубу. Бурение продолжалось. Глядя на паломников, идущих в церковь, о. Герман сказал: «Похоже, недостойны мы воды. В любом случае, слава Богу! Молитесь, чтобы нам хоть бы хватило денег расплатиться».

Все собрались в трапезной, ибо не ели целый день. Потом снова вернулись в церковь, совершить канон Богородице. Во время молитвы они услышали крик со двора: «Вода!» А выбежав, увидели бьющий из?под земли фонтан. Бурильщик сказал, что добрался до воды лишь на глубине 45 метров. Подошел, зачерпнул: «Хорошая, вкусная вода!» В монастыре возликовали.

Уезжая, бурильщик порекомендовал отцам механика по насосам. Тот вскорости приехал и быстро управился с работой. Оба мастера выставили два счета — в итоге сумма вдвое превышала ту, на которую рассчитывали отцы. Но, сосчитав собранные пожертвования, они увидели, что денег как раз столько, сколько требуется! «Архиепископ Иоанн помог!» — сказал о. Серафим и перекрестился.

КОЛОДЕЦ, БЕССПОРНО, облегчил монастырский быт. Не нужно больше ездить за водой на грузовике или таскать ведра вручную от подножия горы. Видно, раньше их небесный покровитель блаж. Иоанн считал, что отцам нужен этот подвиг, чтобы испытать всю тяжесть борения. Теперь же, по принятии священнического сана, надобность в этом подвиге отпала и его заменил другой — жертвенное служение людям.

Резкую перемену, которую внесло в жизнь отцов священство, можно заметить даже по отметкам в летописи, каждодневные записи делались всё скуднее, всё торопливее. Если раньше у о. Серафима доставало времени изложить даже свои размышления о состоянии Церкви, о целях и задачах Братства, то теперь он лишь успевал записывать имена и одним–двумя словами — суть дела. А имен заметно прибавилось. В глазах воцерковленных людей монастырь, обретя собственных пастырей, кто мог исповедовать и служить литургии, стал и впрямь «солидной организацией». И люди уже ждали от отцов большего, — для них монастырь превратился в некий духовный центр. По–прежнему отцы принимали всех, часто помогали разрешать своим подопечным сложные духовные вопросы.

Но не только монастырем ограничивались деяния отцов. Поскольку они были призваны нести людям благодать Божию, пастырство их распространялось всё дальше. Они учредили свои «миссионерские пункты», став православными проповедниками Евангелия. Как позже пояснил о. Герман, удача этих угодных Богу начинаний зависела от того, чтобы «уловить истинное воодушевление, распознать и отделить его от бесовского воспламенения себялюбием и расчетливой практичностью. Нужно настроиться «на волну» Божьего промысла. Сторонясь падших духов поднебесья, человек должен стяжать Духа Святаго, который «дышит, где хочет, и голос его слышишь.» (Ин. 3:8), должен прилепиться к нему и устремиться ввысь на крыльях его. Дух помогает человеку, но и человек должен сам шагнуть навстречу Ему. Получив чудесное семя, человек должен сам взрастить его. Нельзя сидеть у моря и ждать погоды, нужно со рвением и страстно ловить богоданное вдохновение и использовать его в делах. В вечерних молитвах говорится именно о такой Божественной страсти: «Просвети. тело мое Твоею страстию бесстрастною!»»

Миссионерская деятельность началась в феврале 1978 года в день именин Валентины Харви. Отец Серафим с несколькими паломниками поехал к ней в Рединг, чтобы поздравить с праздником. Тем же вечером к ней направился и о. Герман с двумя братиями отслужить в ее доме 9–й час и вечерню. За несколько миль до Рединга у них сломалась машина. «Опять козни дьявола! Значит, хочет помешать чему?то очень хорошему!» — подумал о. Герман. Остаток пути они решили пройти пешком. Однако вскоре их подобрал о. Серафим. Все были в духе. Отец Герман, уловив этот настрой, понял, что сейчас Господь тронул их души не просто так — настало время исполнить давнишнюю мечту и основать в Рединге православную миссию. До дома Валентины Харви доехали на грузовике.

Отец Герман попросил хозяйку: «Проводите нас в комнату, где упокоилась Ваша матушка и где сейчас молитвенная келья». Зажгли свечи, пропели канон Богородице. Потом о. Герман обратился ко всем: сегодня их молитвенный вечер напоминает службу в древней катакомбной Церкви. Как и в стародавние времена, христиане сегодня должны духовно порвать с миром сим. Он напомнил собравшимся, что в этой самой комнате бывал архиеп. Иоанн. «Вы хотите, чтобы в Рединге была православная церковь?» — спросил он Валентину. Та кивнула. «Так вот, — продолжал о. Герман, — мы собрались здесь, чтобы открыть миссионерский центр, дабы неотмирное христианство, которое представлял архиеп. Иоанн, плодотворно служило мирянам». Отец Серафим с радостью сердца взирал на о. Германа. Он тоже чувствовал излияние Божественной благодати и был благодарен о. Герману, что тот сумел этим воспользоваться. И его не обманули предчувствия доброго и хорошего свершения.

«Вы позволите расположиться в уголке гаража?» — спросил о. Герман у Валентины. Она дала ему ключи. «Принесите икону, которой Владыка Иоанн благословил Вас, и веник». Валентина залилась счастливыми слезами. Принесла крохотную бумажную иконку, которую архиеп. Иоанн подарил ей еще в Шанхае, когда она училась в церковной школе.

Гараж представлял собою отдельный небольшой домик на заднем дворе. Валентина использовала его под сарай. Построен он был недавно — прежний сгорел в 1974 году. Отец Герман расчистил один угол, поставил икону и отслужил молебен. «Ну вот, мы и основали собор Богородицы «Споручницы грешных» в честь архиеп. Иоанна». Название это перекликалось с именем Собора Владыки Иоанна в Шанхае. Любопытно, что самую икону обнаружили лишь «благодаря» пожару, равно и теперь недавний пожар «помог» основать маленький миссионерский центр. Отец Герман назвал его «собором», памятуя о кафедральном соборе Владыки Иоанна во Франции — первоначальная церковь там тоже родилась в гараже.

Через месяц в воскресенье Торжества Православия о. Герман повез всю монастырскую молодежь в Рединг, где после крестного хода с иконами и хоругвями благословил новую часовню. Еще месяц спустя в Светлую седмицу там впервые служили литургию. «Сбылось пророчество Владыки Иоанна», — сказала Валентина. Много лет тому назад она собиралась уезжать из Рединга, однако Владыка сказал, что живет там неспроста и со временем в Рединге будет церковь.

Скоро Валентина и ее 16–летняя дочь Александра с помощью верующих превратили гараж в настоящую православную церковь.

ОСНОВАВ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ маленький приход в Рединге, отцы надеялись, что это защитит их от посягательств архиеп. Антония и он не станет посылать их приходскими священниками в разные уголки своей епархии. Зарождая приходы, открывая новые часовни, отцы могли воплотить в них принципы катакомбной Церкви, принцип пустыньки «на задворках». Менее всего хотели они заниматься обмирщенными приходами — не для того они сами удалились в пустыню. Но часовня в гараже, подобно той, в которой служил архиеп. Иоанн во Франции, в корне отлична от обмирщенных приходов. В ней жил дух новизны, дух первопроходцев, что очень способствовало духовному борению и молитве. И жаждущим пустыни необязательно теперь ехать в Платину для того, чтобы увидеть воплощение истинно духовных принципов. Они могут найти неотмирность и в мире сем.

Отцы не упускали случая служить в Рединге литургию. И все, кто сопровождал о. Серафима в поездках, видели: он вкладывает в это дело всю душу. Но мало кто догадывался, сколь великую жертву он приносил. По натуре он был совсем иной, не такой общительный, неугомонный миссионер, как о. Герман. Он, скорее, был мыслителем — одиночкой, философом, писателем. Ему всякий раз мучительно не хотелось покидать монастырь, чтобы где?то в миру, вдали от любимой пустыни, служить на Пасху и на Рождество.

Но личные пристрастия и вкусы — еще не самая большая жертва о. Серафима, по сравнению с вынужденным отходом от писательства. Однажды, вернувшись из очередной миссионерской поездки, он признался о. Герману: «из?за этого я не досчитаюсь двух лет жизни и тома православных работ».

Братии в монастыре о. Серафим говорил: «Что бы ни посылал нам Господь, мы должны смиренно принимать и исполнять лучшим образом. Каждый день приносит новые борения, новый повод молиться еще усерднее, новые возможности служить Богу». Взгляд этот отнюдь не фаталистический. Отец Серафим понимал, что жизнь его истинно исполнится лишь тогда, когда он будет чутко прислушиваться к воле Божией, будет Его послушным чадом. Отец Герман писал: «Отец Серафим понуждал себя отдавать людям всю душу». Но именно в таком понуждении (согласно учению св. Макария Великого) и стяжается плод духовный и дается преобильная благодать. Отец Серафим вскорости обрел радость в новом призвании, сострадал людям, которым служил, и, чуя скорый конец времен, не щадил себя ради других.

С самого начала православной миссии в Рединге он на первом же собрании прихода изложил принципы, которые не позволяли бы превратиться общине в обычный обмирщенный приход, этакий замкнутый мирок, раздираемый мелочными междоусобицами.

«1. Само слово «приход» подразумевает некую маленькую группу людей и средоточие их интересов. Но как далеко этот от христианского идеала! Мы должны быть едины со всеми верующими Православной Церкви, не просто покупать церковную утварь, а помогать деньгами и делами людям: страждущим православной Уганды, обществу «Православное дело» в Австралии, основанному еще архиеп. Иоанном и т. п.

2. Жертвенность. Помогать нуждающимся. Хорошо бы 10% дохода употребить исключительно на Божие дело — во благо храма, бедствующих и т. д. (но без фарисейства).

3. Господь — прежде всего: возникнут споры — решать их в духе христианской любви. Должно быть желание оделять других и прощать. Будем же исполнять волю Божию, а не свою».

С 1978 ПО 1984 БРАТСТВО открыло приходы в Уиллитс (штат Калифорния), Медфорде и Вудберне (штат Орегон), Москве (штат Айдахо), Спокане (штат Вашингтон). Как и в Рединге, православные миссии родились желанием людей приобщаться Православия в своем родном краю, иметь свой духовный центр, где бы поддерживалось их духовное рождение, где бы исполнилось веление Христа проповедовать Евангелие бедным.

Например, приход в Москве, городке штата Айдахо, образовался стараниями людей, некогда живших недалеко от Платины. Отец Серафим сразу же поехал туда, благословил дома и земли православных, крестил дотоле некрещеных прихожан. Потом туда отправился о. Герман. К тому времени прихожане уже сняли в аренду небольшое помещение, устроив там часовню с алтарем. Отец Герман при большом стечении народа прочитал в местном университете лекцию об Афоне, потом совершил всенощную в новой часовне. В это время одна женщина, жившая по соседству, пошла выносить мусор, и в окне часовни перед ней неожиданно предстала Древняя Православная Византия: сияние свечей, мерно раскачивающееся кадило с курящимся ладаном, иконы, древние песнопения. Она остолбенела, не понимая, что происходит, потом не удержалась, зашла в часовню, где и пробыла до конца долгой службы. Случай этот изменил всю ее жизнь.

В Медфорде поначалу не заладилось. Некоторые прихожане посчитали платинских отцов чересчур строгими и требовательными: тяжело соблюдать посты и т. п. «Наш приход не для монахов! — провозглашали они. — Давайте пригласим священника из Митрополии» (то бишь Американской Православной Церкви). В феврале 1979 года, перед Великим Постом служа в Медфорде литургию, о. Серафим (никоим образом не насилуя их волю) призвал прихожан определить выбор. Однако новый священник буквально оскорбил многих верующих «сверхсовременным» подходом, и они в конце концов «возжелали старого Православия и попросили нас вернуться», писал о. Серафим.

Еще одним бременем отцов было их первое детище, «пустынь на задворках» Алексея Янга в Этне (вблизи границы Калифорнии с Орегоном). Два года отцы по очереди ездили туда служить литургии. Раз в год наведывался туда и еп. Нектарий, привозил с собой чудотворную Курскую икону Божией Матери. Алексей Янг вспоминает: «Однажды, отслужив молебен в нашей маленькой часовне у меня за домом, еп. Нектарий приложил руку к моей груди и сказал: «Я знаю, что у тебя на сердце». Он чувствовал, сколь дорога мне сама идея православной миссии, и всячески меня поддерживал и подбадривал».

Конечно, отцы мечтали о том дне, когда и Алексей Янг станет священником. В феврале 1979 года будучи в Этне, о. Герман попросил его принять рукоположение. Алексей Янг поначалу колебался, но о. Герман убедил его, что на жизни общины это не отразится пагубно: по–прежнему просто и независимо будет жить маленький приход, но уже со своим батюшкой. Первый шаг Алексей уже сделал: его посвятили во чтецы тогда же, когда рукополагали о. Серафима.

Отец Герман вызвался поговорить с Сусанной (женой Алексея) с глазу на глаз. Он сказал:

- Бремя священства тяжелее переносить матушке. Но я уверен, вы оба принесете куда больше пользы, прими он сан. Возьмете ли вы сей новый крест во благо обездоленных, дабы облегчить их бремя?

Сусанна прослезилась:

- Разве могу я противиться зову сердца?

Тогда о. Герман открыл дверь и позвал Алексея, поклонился ему как священнику и сказал: «Благослови!» Алексей осенил его крестным знамением, о. Герман приложился к его руке, предвосхищая его будущее пастырство.

5–го мая 1979 года в монастыре преп. Германа Алексей Янг был рукоположен во священство еп. Нектарием. Владыка обратился к нему по завершении литургии со словами: «Священство не терпит «профессионализма»». Он пожелал приходу в Этне и впредь оставаться таким отличным от обмирщенных приходов.

Вскорости о. Серафим поехал с о. Алексием в Этну учить его проводить богослужения. «Несколько дней он неотрывно наставлял меня, — вспоминает о. Алексий, — с необычайным терпением и любовью. Никогда не указывал на ошибки в присутствии прихожан, но запоминал их и после службы подробно разбирал.

Занимался он и с нашим «хором» — моей матушкой и Барбарой Мари. Как трудно давались им песнопения! После одной литургии они извинились перед ним, дескать, плохие мы ученицы, но услышали поистине восхитительный ответ: «Да что вы! Уверен, пение ваше угодно Ангелам». Спокойный, выдержанный, истинный любящий отец во всём».

Отец Алексий Янг взял под свое пастырское крыло не только приход святых Адриана и Натальи в Этне, но и Медфордскую общину святителей Иннокентия Иркутского и Иннокентия Аляскинского — ему сподручнее было добираться до них, нежели платинским отцам.

ЕДВА УСПЕЛИ НАРОДИТЬСЯ новые приходы, отцы взялись за другое дело. В 1978 году провели в монастыре первое Свято–Германовское паломничество, которые с той поры по традиции проводятся в августе (когда отмечается день прославления святого). Служили всенощную и литургию, полный круг богослужения провели на английском. Отец Герман, о. Серафим и о. Алексий Янг выступили с лекциями, равно и другие приглашенные, как из священства, так и из мирян. В 1978 году о. Серафим провел беседу «О современных знамениях конца света», а в 1979 — «Православное христианство на пороге 80–х годов».

На съезды эти о. Серафим возлагал большие надежды и очень дорожил ими. Незадолго до паломничества 1979 года он писал собрату, гостившему в те дни в Свято–Троицком монастыре в Джорданвилле: «Более всего думаю сейчас о предстоящем летнем паломничестве — это ли не прекрасная возможность православного просвещения, столь редкая в наши дни. Мне кажется, «тяжелый, спертый воздух» официальной церкви душит всё и вся вокруг. Сколь нужны сейчас ощущение свежести и новизны. По–моему, мы можем дать это людям. После смерти, быть может, наши труды и оценят, пока же будем стараться помочь тем, кому можем».

Паломники приезжали и издалека: из Австралии, Японии, Канады, с восточного побережья США через всю страну. Каждый год их все прибывало: в 1978 году — 60 человек, в 1982 — уже 170. монастырь уже не вмещал всех желающих, и многие ночевали прямо в лесу в спальных мешках: мужчины в пределах монастыря, женщины — за его оградой, подле маленького приюта для гостей. Никто не требовал с них денег, просили только «привозить с собой спальные мешки и фонари и оказывать посильную помощь».

Всем прибывшим, не убоявшимся суровых простых условий жизни, паломничество приносило тихую радость. Люди находили своих единомышленников. На время отряхивали с ног прах мирской, забывая о чинах и должностях. Строгие монастырские правила, долгие монастырские службы и насыщенная программа лекций не оставляли времени для праздности и все получали истинное духовное окормление.

Самым замечательным в этих «паломничествах» были встречи американцев–новообращенных с живыми «связующими звеньями» святоотечества: еп. Нектарием и о. Спиридоном. Пока позволяло здоровье, оба непременно приезжали на съезды. Живя рядом с этими подвижниками, слушая их, паломники стяжали нечто от древней православной мудрости и благочестия.

В 1979 году, например, еп. Нектарий рассказывал паломникам о новомученике оптинском, которого знал лично, иером. Никоне. Прочитал им письмо, которое о. Никон послал его (еп. Нектария) матери из советского концлагеря. «Ликвидационная комиссия», изгнавшая монахов из Оптиной, надругалась над о. Никоном обрив его, и заточила в концлагерь, откуда он, умирая от туберкулеза, писал: «Счастью моему нет предела. «Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь; ибо велика вам награда на небесах.» (Лк. 6:23). Верю, что слова Господа относятся и ко мне, и с нетерпением жду момента, когда взойду из греховного тела своего и приобщусь Господа моего».

«Когда мать читала это письмо, мы, дети, плакали», — вспоминал еп. Нектарий.

В 1978 году выступил и о. Спиридон. Он говорил о жизненном пути архиеп. Иоанна. И как же любил он эти «паломничества», чувствуя себя в родной стихии. Вершила праздник поминовения преп. Германа торжественная литургия и крестный ход по лесу с хоругвями. Отец Спиридон весь сиял и по–детски счастливо улыбался, слушая вдохновенное пение.

После паломничества начинались недельные занятия «Богословской Академии Нового Валаама», завершающиеся традиционными выпускными испытаниями, которые проводил о. Герман. Помимо привычных лекций по Православному богослову, Истории Церкви, Церковной музыке, о. Серафим предложил курс лекций по Православному толкованию Библейских Книг: в 1979/80 — Книги пророка Даниила, в 1981/82 — Книги Бытия.

Съезды паломников, как писал о. Серафим, «помогают людям вести серьезную и сознательную православную жизнь, в центре коей — истовая молитва, подготовка к причащению Святых Тайн. Заметно, сколь серьезно паломники относятся к богослужениям и лекциям». Отцу Серафиму хотелось, чтобы гости уезжали «с новым осознанием пропасти между истинным православным христианством и духом современного мира, с новой решимостью бороться так, чтобы сохранить себя в Православии в наши трудные времена».

ЛЕТНИЕ ПАЛОМНИЧЕСТВА были всегда связаны с крещениями — новообращенных православных американцев приобщали не только духовности, но и Таинств. Отец Серафим даже и старался особенно привлекать народ ко крещению: неисповедимыми Господними путями люди сами находили дорогу к ним, к Православию.

Первым они крестили бухгалтера из Рединга. О монастыре он узнал на работе в банке — ему иногда попадались чеки Братства. Из любопытства он поехал в монастырь, посмотреть что да как. А через год он уже был крещен в Православие.

Второго судьба отыскала в книжном магазине Рединга, в отделе философской и религиозной литературы. Однажды туда приехал о. Герман узнать, покупают ли люди их книги. Увы, они были не распроданы. Вдруг кто?то тронул его за плечо.

- Ты кто? — услышал он. Обернувшись увидел молодого человека. Из?под копны волос — внимательный взгляд. Отец Герман улыбнулся:

- Я — православный монах и к тому же священник!

- Ну, ты даешь! — изумился парень. Еще более удивился он, узнав, что о. Герман жил в монастыре около Платины — парнишка с родителями раньше ходил туда в походы на горный кряж, чуть ниже монастыря. А теперь парень был проповедником в протестантской организации «Открытая дверь» и — что тоже входило в его «пастырские обязанности» — играл в христианской рок–группе. Ранее он входил в недавно созданную Евангелическую Православную Церковь, которая в ту пору еще не имела тесной связи с традиционным Православием. Увидев о. Германа в магазине, парень не мог понять: то ли это христианин, то ли иудей, то ли буддист? Узнав, что о. Герман православный христианин, он захотел подробнее узнать, что это такое. А потом он начал рассказывать о своем необычайном знакомстве другим, и вскорости о. Серафим крестил его вместе с семерыми друзьями. Произошло это летом 1980 года во время традиционного паломничества, в кристально прозрачной горной речке. Стоя в длинных белых рубахах, новокрещенные — мужчины, женщины, дети — держали свечи и пели вместе с прочими паломниками на лоне божественно тихой природы. На редкость трогательное зрелище.

За пять лет священства о. Серафим и о. Герман крестили в таких горных речках более ста человек.

А МЕЖ ТЕМ ПРИХОД в Рединге расширял свою деятельность. В 1979 году Братство организовало в доме Валентины Харви женскую конференцию. В субботу в часовне отслужили всенощную, а в воскресенье о. Серафим совершил Божественную литургию. Летопись так освещает это событие: «Присутствовало почти тридцать человек. Едва ли не все причастились Святых Тайн. Отец Серафим рассказал, как нужно понимать знамения времени. Слушали с большим интересом. Конференция удалась. Атмосфера очень молитвенная».

В последующие годы отцы продолжили эту традицию зимними Свято–Германовскими паломничествами в Рединге. Они брали в аренду большой зал, вмещавший всех желающих из окрестных городков. В зимнее паломничество 1981 года (оно началось в канун Великого поста) о. Серафим прочитал лекции о значении поста, о том, как извлекать из него наибольшую духовную пользу. То было последнее зимнее паломничество о. Серафима. Однажды о. Герман, бывший в те дни в монастыре, спросил одного участника паломничества, как там дела.

- Распрекрасно! — ответил тот. — Людям очень интересно всё о Православии, они жадно ловят каждое слово на лекциях. Отец Герман поинтересовался:

- Ну, а как отец Серафим?

- Рад–радешенек.

И впрямь, о. Серафиму доставляло огромное утешение передавать Православие томящимся духовной жаждой людям, и неважно, сколько их или насколько они просвещены. Он не задавался целью воспитать «знатоков» Православия. Куда важнее, как применят люди почерпнутые знания, воспримут ли душой и сердцем. Хотя сам о. Серафим всегда и всё схватывал налету, он бывал необыкновенно терпелив к тем, до кого всё доходило медленно и туго.

Более всего радости доставляли ему уроки Библии, которые он давал каждый месяц по воскресеньям после литургии в Рединге. Мысль эта родилась на женской конференции, и месяцем позже о. Серафим в доме Валентины Харви и провел первое занятие. Открывая людям святоотеческий подход к пониманию Священного Писания, о. Серафим радовался, видя живой интерес людей, отвечая на многочисленные вопросы.

В 1979 ГОДУ ЖИЗНЬ ОТЦОВ была заполнена нескончаемыми паломниками, разъездами по приходам, лекциями и беседами. Неудивительно, что на иное времени уже не хватало. Утомишься, пока читаешь в летописи весь полный список дел, встреч, служб.

Столь напряженная кочевая жизнь, все старания исполнять свой пастырский долг в последние годы жизни о. Серафима пригодились не только его пастве. Но и ему самому. Душа его определилась окончательно на пороге Царства Божьего. «Какие же мы с тобой счастливые, — говорил он брату, — и как мало у нас времени, чтобы этим богатством поделиться с людьми».