Зло коренится в сердце человека
Зло коренится в сердце человека
В «Иове», который датируется VI—IV веками до н. э., воплощением мирового зла предстает Дьявол — отсюда, кажется, и начинает он победоносное шествие по страницам бессчетного числа произведений мировой литературы. В «Екклесиасте» его еще нет — и я хочу привлечь это обстоятельство в качестве дополнительного аргумента в пользу гипотезы раннего происхождения поэмы. Учение о Зле — интереснейшее и одно из самых важных в Проповеди; оно тесно переплетается с Учением о Смерти и открывает врата в Учение о Мудрости. Рассмотрим программную строфу:
...человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет; и как это будет — кто скажет ему? Еккл 8:6-7
Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Еккл 8:8
Смерть — всё уравнивающая и безостановочно действующая сила; перед ней что вельможа, что облезлый пес, издыхающий под забором, — все равны.
Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? Еккл 3:21
Однако человек, должно быть, единственное на земле существо, осознающее конечность своего на ней пребывания. Человек понимает, что он умрет, но, когда это произойдет, не знает и даже представить себе это применительно к себе не может. А мысль об этом преследует его неотвязно! — что очень точно и выразил поэт:
День каждый, каждую годину
Привык я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать.
И где мне смерть пошлет судьбина?..
Мучительство это, переживаемое каждым человеком, есть источник зла. Сознание своей смерти — и невозможность представить ее; неотвязная дума, провождающая каждый день, — и бессилие проникнуть в будущее — это тот психический «подтекст», который порождает неуверенность, тягу к минутным благам, толкает на поспешные безумства. Изначальная ущербность и надлом человеческой души происходит оттого, что будущее закрыто, а угнетающее и ужасное знание неминуемости своей смерти — открыто, и человеку великое зло оттого.
Когелет связывает происхождение мирового зла с природой человека; зло угнездилось в сердце его. Но Когелет этим не удовлетворяется, указывает на коренную причину: Смерть. Осознание неизбежности своей смерти. К сходным выводам подходят новейшие школы в психологии.
Решаюсь подвигнуть читателя на неприятное, а может, для кого и страшное воспоминание о дне, когда впервые явилось ему знание неизбежности своего исчезновения. Как?! Я, так любящий жизнь, маму, бабушку, себя, солнце, игры и всем приносящий одну радость, — должен исчезнуть? И существа, мною бесконечно любимые, тоже — некоторые раньше меня? Вы говорите, таков закон этого мира? О, я его знать не хочу — или уж пусть это произойдет немедленно и сразу со всеми, и вместе со мной этот мир пусть провалится в тартарары. Это невозможное испытание является страшным ударом для ребенка, и он воспринимает его как свидетельство невыносимой мировой несправедливости и жуткого зла этого мира.
Не все чувствительные детские души выдерживают такую боль. Ребенку невмочь перенести присутствие Смерти в этом мире и несправедливое и злое его устройство. Те же, кто справляются с болью (разумеется, их подавляющее большинство), поддавшись уговорам старших, что с ним — именно вот с тобой! — ничего такого не произойдет, потому что ученые придумают эликсир вечной жизни или вообще все вокруг изменится к лучшему, все равно эти дети — то есть все дети человечества — входят в жизнь с глубоко в сердце запавшим страхом смерти и сознанием зла, как бы объективно присутствующего в мире, Мирового Зла, хотя это зло «всего лишь» проникшая в сознание неизбежность собственной смерти.
«Может быть, — проницательно замечает современный романист, — внутренняя, интимная, единственно ценная пружинка жизни — та самая сущность, которая и есть «Я» с самого зарождения, с первых дней, — часто теряет рассудок, осознав неотвратимость Смерти. Тут могут помочь утешить, примирить с неизбежным только некие магические силы, и для женщины эти магические силы чаще всего связаны с мужчиной» (С. Бе- лоу, «Планета м-ра Сэммлера»).
Страх смерти, присущий всем — тем, кто до нас жил и кто будет жить после, — и порождает зло в сердце сынов человеческих. Животные не творят зла, потому что, боясь смерти (вероятно, нужно добавить «инстинктивно»), не понимают ее неизбежности. Так мы, во всяком случае, себе представляем. Они неотделимы от природы; она же ни добра, ни зла не ведает. Таким и человек был, насколько можем судить....
Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы (Еккл 7:29), — говорит Когелет. Первородный грех, сокрушивший «природность» человека, связан с осознанием им своей смертности. Вкусив плода познания добра и зла, осознав свою смертность, человек и пустился во многие помыслы. Пропасть пролегла теперь между ним и животными, он осознает неизбежность своей смерти. И этим, надо сказать, мы с вами, читатель, нисколько не отличаемся от первобытного человека. Иными словами, первобытного человека никогда и не существовало. Человек всегда был человеком... забавная тавтология, но это так. Он стал им, стал хомо сапиенс, в момент осознания неизбежности своей кончины. Пещера, костер, шкура мамонта, бесписьменная память поколений ни о чем еще не свидетельствуют: в пещерах жили и мудрецы.