Античный человек

Античный человек

Удивление наше еще более возрастает, когда мы вспомним или познакомимся с бытующим в науке представлением об античном человеке как человеке «не выделенном», выступающем не как индивидуальная личность, а «идеальное воплощение тех или иных черт». Античный человек, утверждают специалисты, немыслим без подвига, ратоборства, воинской дружбы. Поступки его, мысли и желания заданы, обусловлены богами и судьбой. Он не отделяет себя от общества, своего класса, дружины; он не осознает своей особости; рефлексия ему неведома. Как остроумно выразился один ученый, «Гомер живописует быстрые ноги и мускулистые руки, но не находит слов для характеристики духа».

Такой тип человека предстает из произведений античной литературы. Они полны описаниями битв, набегов, в них превозносится культ физической силы и славится презрение к телесной боли, а душевной герои и не испытывают; есть исключения — и впечатляющие! — но это все-таки лишь исключения. Как странно высится вдали замок Екклесиаста! Борения Когелета проистекают исключительно в сфере духовной. Вне ее он вообще ничего не предпринимает — это утверждение можно принять без оговорок, потому что дела, им предпринимаемые, суть поверка жизнью его умозрительных (или чувственно-умозрительных) и осознанных желаний.

Однако для других, и об этом не нужно забывать, а этих других, поди, десятки тысяч людей, для них его деяния, большие дела (как он сам выражается: Я предпринял большие дела...) — для них это серьезная работа, дающая средства к существованию, возможность проявить себя, возвыситься по служебной линии и так далее.

Но — пора перейти к ним, к этим большим делам, или, по-другому сказать, большим желаниям, которые он воплощает в жизнь. Чрезвычайно ведь интересно, чего же он желает, какие желания из сонма существующих отобрал для проверки, чтобы вывести заключения кардинальной важности касательно нравственных основ бытия.