Война с Сирийским царем Рамофом

Война с Сирийским царем Рамофом

Аж три года не было войны между Сириею и Израилем. Но на третий год Иосафат, царь Иудейский, пошел к царю Израильскому.

И сказал царь Израильский:

— Знаете ли, что Рамоф Галаадский исконно наш? А мы так долго молчим, и не берем его из руки царя Сирийского!

Пойдешь ли ты со мною, — спросил он Иосафата, — на войну против Рамофа Галаадского?

— Как ты, так и я. Куда конь с копытом, туда и дурак с клешней. — Ответил Иосафат. — Как твой народ, так и мой народ. Как твои кони, так и мои кони. Спроси только сначала, что скажет Господь.

Собрал царь Израильский около четырехсот человек пророков и вопросил, идти ли ему войною на Рамоф или нет? Пророки сказали, что идти надо. Но Иосафат этого мало — мало ли что толпа пророков изрекла, и он спросил:

— А нет ли здесь хотя бы какого-никакого пророка Господня, чтобы нам вопросить чрез него Господа?

— Есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа, — сказал царь Израильский Иосафату, — но больно уж я не люблю его, ибо он не пророчествует о мне доброго, а все только худое, — это Михей, сын Иемвлая.

— Не говори, царь, так про Божьего человека. — Заметил Иосафат.

Позвал царь Израильский одного из своих евнухов и послал его за Михеем. Привели Михея к царю, и он тоже сказал, что успех Израилю обеспечен. Но царь почувствовал, что Михей не договаривает и стал все домогался развернутого совета от Бога:

— Еще и еще заклинаю тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины во имя Господа.

— Я вижу всех Израильтян, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря. И сказал Господь: «Нет у них командующего фронтом, пусть возвращаются с миром каждый в свой дом».

Сказал тогда царь Израильский Иосафату:

— Не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?

— Нет, не так! — Сказал Михей. Я видел Господа, сидящего на престоле своем, и все воинство небесное стояло при нем, по правую и по левую руку его. И спросил Господь, кто бы склонил Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? Загалдели все, каждый со своим советом. Но тут выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: «Я склоню его! Я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его». На это Господь сказал: «Неплохой планчик! Пойди и сделай так». И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих.

Тут подскочил к Михею Седекия, сын Хенааны, и, дав Михею звонкую оплеуху, сказал:

— Как? Ты хочешь сказать, что от меня отошел Дух Господень? Да кто ты такой?!

— Вот ты увидишь это в тот день, когда будешь бегать из одной комнаты в другую, чтоб укрыться! — Сказал Михей потирая зашибленную щеку.

— Немедля взять этого так называемого пророка, — сказал царь Израильский, — и посадить в темницу! Кормить его скудно хлебом и скудно водою, доколе я не возвращусь в мире.

И пошли царь Израильский и царь Иудейский, к Рамофу Галаадскому. И сказал царь Израильский Иосафату:

— Я переоденусь в воинскую форму и вступлю в сражение, а ты надень твои царские одежды.

И переоделся царь Израильский и вступил в сражение. А Сирийский царь повелел начальникам колесниц:

— Не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем Израильским. Нам килька в сети не нужна, нам нужна рыбка покрупнее!

Начальники колесниц, увидев Иосафата, подумали, что это царь Израильский, и поворотили на него, чтобы сразиться с ним.

Иосафат завопил благим матом от страха, и начальники колесниц, видя, что это не Израильский царь, поворотили от него.

Во время битвы ранили царя Израильского сквозь швы лат. Сказал он своему вознице, чтобы тот поворотил назад и вывез его из войска. Сражение в тот день усилилось. Царь Израиля оставался в колеснице, кровь из раны лилась и лилась, и вечером он умер.

И провозглашено было по всему стану при захождении солнца: каждый иди в свой город, каждый в свою землю!

Убитого царя привезли в Самарию, где и похоронили. Воцарился на престоле Охозия, сын его.