Еще один, очередной Лжедмитрий…

Еще один, очередной Лжедмитрий…

Когда царь Давид вошел в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. A печки русской, на которой бы согреться старику, в тех Палестинах не было.

И решили слуги его, что надо сыскать для господина молодую девицу, чтоб она предстояла царю и ходила за ним и лежала с ним, чтобы было тепло господину их, царю Давиду. А все прежние жены Давидовы к тому времени превратились в старых кляч и не уже могли согреть великое кобелиное сердце царя Израильского. Искали-искали во всех пределах Израильских и нашли красивую девицу — Ависагу Сунамитянку. Привели ее к царю, и ходила она за царем и прислуживала ему, но царь не познал ее. Да уж куда там! На засохшем сучке цветы не цветут…

Как всегда, как царь на ладан дышит, так какому-то честолюбцу будто гвоздь в задницу вонзается. Адония, сын Аггифы, возгордившись говорил: я буду царем. Завел себе колесницы и всадников и пятьдесят человек скороходов, что вовсе ему не подобало по чину его.

Давид же уже совсем мышей не ловил: у него и подозрения не возникло, что же на уме у его сыночка, который родился у него вслед за Авессаломом.

Советовался Адония и с Иоавом военачальником, и с Авиафаром священником, и они помогали Адонии. Видать, остоведьмел им старый маразматик. Однако другие сильные мира того не были на стороне Адонии. Им было выгодно за ниточки дергать Давида, как паяца в кукольном театре. А и правда, вспомните, ведь как удобно ближней челяди было жить при Кремлевском Старце!

Заколол как-то Адония овец, волов и тельцов у камня Зохелет, что у источника Рогель, и пригласил всех братьев своих, сыновей царя, кроме Соломона, и всех Иудеян, служивших у царя. Не позвал он и открытых недругов своих — пророка Нафана и Ванею.

Тогда Нафан понаушничал Вирсавии, матери Соломона, что Адония, сын Аггифин, заявляет всем, что он царь, а Давид и ведать не ведает о том. И посоветовал Нафан Вирсавии:

— Чеши по-быстрому отсюда, спасай жизнь свою и жизнь сына своего Соломона. И еще поди к царю Давиду и скажи ему: «Не клялся ли ты, господин мой царь, рабе твоей, говоря, что сын твой Соломон будет царем после тебя и сядет на престоле? Почему же воцарился этот очередной Лжедмитрий Адония?»

Вирсавия пошла к царю в спальню, где вертелась вокруг него Ависага Сунамитянка, и поклонилась царю. Царь сказал:

— Ну, чего тебе, старая калоша, надо от меня?

— Господин мой царь! Ты клялся рабе твоей Господом Богом твоим, что сын твой Соломон будет царствовать после тебя, а теперь, вот, Адония своевольно воцарился, а ты и ухом не ведешь. Он тут пир устроил на весь мир, нажарил множество шашлыков да люля-кебабов, притащил цинандалей-мукузаней и пригласил всех братьев своих, а Соломона же не позвал.

Так царь ты, или не царь, в конце концов? Объяви сам громогласно всех Израильтянам, кто сядет на престоле после тебя.

Когда она еще говорила с царем, пришел и пророк Нафан. Как и положено, поклонившись царю до земли, он язвительно спросил:

— Господин мой царь! Сказал ли ты: «Адония будет царствовать после меня и сядет на престоле моем»?