Свобода бого–человечна

Свобода бого–человечна

Свобода метаномична и металогична, ибо она «христологична», «духовна», «бого–человечна». Сам Христос — это вершина свободы, и именно в Нем мы воистину свободны (Гал. 5,1). «Учение о Христе, — пишет Евгений Трубецкой, — это ключ к разрешению вопроса о человеческой свободе»[124]. И поскольку Христа являет нам Его Дух, то свобода есть «дух», — пишет Н. Бердяев: «Она имеет духовный источник и она умаляется по мере продвижения от духовной стороны жизни к материальной ее стороне. Необходимость возрастает от приближения к материи. Этой тяжелой необходимости не было бы лишь в райском хозяйстве, когда дух окончательно овладеет материей и подчинит ее себе»[125].

Отметим, что у Бердяева «дух», хотя и противопоставляется материи, но скорее означает «Дух»; такое смешение или даже слияние обычно для восточной духовности[126].

Если такая свобода уже духовна, то почему же возникает вопрос о ее соработничестве с благодатью? И действительно, противопоставление свободы и благодати представляется Бердяеву псевдопроблемой, имеющей своим источником предметное представление о благодати, понимаемой как трансцендентная сила, воздействующая на человека извне, тогда как она является частью внутренней жизни Духа, она есть «иррациональная тайна бытия, тайна жизни и судьбы»[127]. Он ставит этот вопрос в полном соответствии с восточной традицией: человек мыслится как существо обоженное[128].