К. К., Салоники

К. К., Салоники

В 1985–1986 годах мой шурин был болен — у него закупорились почти все артерии, питающие сердце. Врачи постоянно откладывали операцию. Шурин дошел до того, что не мог сделать и десяти шагов.

Я обратился за помощью к старцу Паисию, который тогда находился в монастыре в Суроти. «Геронда, — сказал я, — у моего шурина больное сердце. Мы хотим сделать операцию. Как вы считаете?» — «А сам он хочет, чтобы ему сделали операцию, или вы оказываете на него давление?» — «Да, хочет», — ответиля. Азатем обратился кжене: «Напиши записку с именем своего брата и отдай ее старцу, чтобы он помолился». Старец же возразил: «Не надо, я знаю его имя. Его зовут Георгиос, так ведь?» «Да», — ответиля. Перед тем как нам уйти, старец сказал мне: «Костас, через два дня ты мне будешь нужен, чтобы поехать в одно место».

Действительно, через два дня мне позвонили домой. Я поехал за старцем в Суроти. Увидев меня, он проговорилл: «Скажи жене, чтобы она пошла к врачу и спросила, что будет с ее братом. Больше ничего». На следующий день жена вместе с невесткой пошла в больницу. Отыскав врача, она спросила: «Доктор, что будет с моим братом?» — «Кто ваш брат?» — «Его зовут Г. Х.». Врач обернулся к секретарю: «Принесите мне его историю болезни». Просмотрев историю болезни, врач сказал: «Завтра утром, в семь, он должен быть в больнице». Утром мы пришли к семи, больного подготовили к наркозу, тут появилась секретарь врача и говорит: «Врач просит извинить его, он попал в аварию и не сможет сделать операцию сегодня. Операция переносится на завтра». Мы расстроились, но сказали: «Все клучшему». Днем мне позвонили из монастыря Суроти и попросили заехать за старцем. Я заехал за ним и отвез в Метаморфоси. Я сказал ему: «Геронда, шурина должны были оперировать сегодня, но операцию перенесли на завтра». «А, хорошо, что ты мне сказал», — ответил он.

На следующий день шурина отвезли в операционную. Врач сказал: «Это очень сложный случай. Нам придется наложить сразу два шунта, чтобы восстановить кровоток». Между тем накануне старец мне сказал: «Завтра в три ты мне будешь нужен. Приезжай за мной, мы поедем в Суроти». В час дня, до того как моего шурина вывезли из операционной, я уехал, в три мне нужно было быть в Метаморфоси. Старец ждал меня в монастырском саду. Взяв у него благословение, я сказал: «Геронда, он все еще в операционной». Старец похлопал меня по спине и сказал: «Поехали, дорогой К.! Ты ему не нужен. Его охраняют другие». Я не осмелился спросить, что он имеет в виду.

В реанимации шурин пролежал всего два дня — восстановление его шло очень хорошо. Его перевели в палату, и мы его навестили. Он встречал нас улыбкой: «Я вам кое?что расскажу. Это очень важно». И стал рассказывать: «В реанимации, где были и другие больные, я никого не видел. Когда я смотрел направо, видел белое облако, окружавшее прекраснейшего юношу, лицо которого так ярко светилось, что невозможно было на него смотреть. На нем была одежда, которую носят диаконы, с поясом и белыми крестами. Слева я видел другого юношу в такой же одежде. Все время, пока я находился в реанимации, они были рядом со мной».

Оперировавший его врач сказал, что случай сложный, но ему наложили четыре шунта вместо двух, которые планировали, потому что во время операции не было осложнений. Врач этот, господин Спиру, только–только приехал из Америки. С тех пор у моего шурина не было никаких проблем. Увидевшись в следующий раз со старцем, я спросил его: «Геронда, скажи нам теперь, кого ты послал туда, в больницу?» — «К., давай забудем об этом, — ответил он, — и не будем об этом говорить. Все уже в прошлом. И никому об этом не рассказывай».

У моего близкого друга обнаружили рак толстой кишки. Его отвезли в больницу, и врачи приняли решение прооперировать его. В день операции его шурин находился в операционной. После операции он сказал своей сестре: «Мне очень жаль, но мы потеряем твоего мужа. Будь готова. Это вопрос дней. У него последняя стадия рака».

На следующее день я встал рано утром, взял машину и поехал на Афон к старцу. «Отчего ты приехал в такую рань ?» — спросил он.« Геронда, у нас серьезная проблема. У моего родственника рак, ему сделали операцию». — «Хорошо, напиши его имя на бумажке и оставь мне». Я написал имя и уехал. Дома я сокрушенно сказал: « Ох, жена, я не все сказал сегодня старцу, не дал ему понять всю серьезность ситуации. Завтра утром снова поеду». — «Поезжай, конечно!» Рано утром я снова отправился на Афон. Пришел к старцу. «Разве ты вчера не был здесь?» — удивился он. «Был, Геронда, но я не все сказал. Это серьезный случай.« Ну давай говори». — «Врачи дали ему срок в несколько дней и сказали, что у него нет шансов. У него худшая форма рака». — «A–а, ты хорошо сделал, что сказал мне об этом. Я помолюсь, чтобы изменился ход болезни, но он сам должен будет помочь». Старец имел в виду, что он должен будет исповедаться, чего прежде он никогда не делал, и причаститься. Так все и произошло. С тех пор у шурина не было никаких проблем со здоровьем, никаких жалоб. Врачи, проводя обследование, ничего у него не находят. С тех пор прошло тринадцать лет, он здоров и много работает. С ним все хорошо.

В 1993 годуя посетил Афон и пришел к старцу. Мы поговорили, и я собрался уходить: «Не хочу тебя утомлять, Геронда». — «Давай садись, поговорим, — предложил он. — Сегодня никого нет. На корабле вас было всего десять человек, и сюда больше никто не придет». Действительно, на корабле нас было всего десять человек, и никто больше не пришел к старцу!

Как?то старец поехал в монастырь в Метаморфоси, беседовал там с людьми. У одного священника в кармане был диктофон, и он записывал слова старца. Закончив беседу, старец сказал ему: «Отец, вынь?ка свою коробку, посмотрим, что она записала! » Священник, бедный, растерялся. Покраснев, он вынул диктофон и включил его. Однако на кассете не было абсолютно ничего.

В другой раз, когда я был у старца в каливе на Афоне, к нему пришли пять или шесть преподавателей. Старец их поприветствовал, назвав всех по имени. Один попросил: «Геронда, скажи благое слово». — «Я не говорю ни для телевизора, ни для газет. Если вы хотите услышать благое слово, ты и ты, — сказал он, обращаясь к двоим из стоявших рядом, — выньте коробочки (диктофоны), которые у вас в рубашках, дайте их мне, а потом поговорим!» Несмотря на то что была зима и они были в пальто, старец увидел диктофоны, спрятанные в карманах. Пришлось отдать их.