Троичная структура откровения Бога (Новозаветное основание)
Троичная структура откровения Бога (Новозаветное основание)
Новый Завет[931] дает нам однозначный ответ на оставленный открытым в Ветхом Завете вопрос о визави Бога: Иисус Христос, Сын Божий, является вечным «Ты» Отца; в Святом Духе мы приняты в общение любви Отца и Сына. Так, уже Новый Завет может обобщить эсхатологически–окончательное откровение Бога высказыванием «Бог есть любовь» (1 Ин 4:8, 16). Засвидетельствованные уже в Новом Завете исповедания Троицы представляют собой прояснения этого высказывания, интерпретирующее совершившееся в Иисусе Христе событие откровения.
Если это положение, которое мы обосновываем, верно, то недостаточно лишь собрать вместе все новозаветные высказывания, содержащие исповедание Троицы. Мы должны понимать эти высказывания откровения как осуществленное в самом откровении толкование события откровения и постигать это толкование как прояснение новозаветного определения сущности Бога как любви. Таким образом, нам необходимо пройти через три шага: 1) доказательство троичной структуры события откровения; 2) доказательство его троичного прояснения в Новом Завете и 3) доказательство взаимосвязи этого толкования с новозаветным определением сущности Бога. Только если удастся этот тройной шаг, можно будет избежать наивного библицистского фундаментализма, опирающегося на отдельные dicta probantia (доказывающие слова), и станет ясным, что исповедание Троицы не является позднейшим, чисто спекулятивным прибавлением к первоначальной вере в Христа, которое более или менее излишне и не очень важно для идентичности христианской веры. Напротив, можно будет доказать, что исповедание Троицы представляет собой основную структуру и план новозаветного свидетельства, от которого зависит вся вера в Бога Иисуса Христа.
Основное событие откровения в Новом Завете состоит в том, что Иисус открывает Бога как Отца не только через слово и дело, а всей своей жизнью и своей личностью. Это происходит за счет того, что Иисус открывает Бога как своего Отца неповторимым, исключительным образом, в то время как мы только через Иисуса становимся сыновьями и дочерьми этого Отца[932]. Таким образом, в неповторимом и исключительном отношении Иисуса к Богу, которого Он называет «abba», Бог эсхатологически–окончательным образом открывается как Отец. В эсхатологическом характере этого откровения косвенно открывается также, что Бог от вечности является Богом и Отцом Иисуса Христа, так что Иисус как Сын Божий относится к вечной сущности Бога. Так, новозаветные высказывания о Сыне представляют собой законное и необходимое прояснение отношения Иисуса к Богу, которого Он называет «abba». В отношении Иисуса к Богу, которого Он называет «abba», одновременно раскрывается и становится возможным и наше сыновство у Бога. Согласно проповеди Иисуса, это происходит через веру. Тот, кто верит и, таким образом, с Иисусом и во имя Его полностью доверяет Богу, для того все возможно (Мк 9:23); верующий становится причастником всемогущества Божьего, т. к. Богу все возможно (Мк 10:27). Эта причастность силе Божьей (dynamis) в синоптических Евангелиях еще не имеет постоянного имени. Только после Пасхи принятие верующего в общение Иисуса с Отцом и причастность силе Отца начинает приписываться действию Духа (Пневмы). Теперь говорится, что мы являемся сыновьями и дочерьми Бога в Духе. Это пневматологическое толкование, так же как и христологическое, заложено в самом откровении.
Троичное прояснение события откровения присутствует во всех важных преданиях Нового Завета. Оно находится уже в синоптическом предании и, что примечательно, располагается уже в начале синоптических Евангелий, в повествованиях о крещении Иисуса. Марк начинает свое Евангелие с крещения Иисуса[933], придавая ему программный характер; оно является почти обобщением всего Евангелия от Марка (Мк 1:9–11; ср. Мф 3:13–17; Лк 3:21–22). Пери–копа крещения имеет ясную троичную структуру: Голос с неба открывает Иисуса как возлюбленного Сына, в то время как Дух сходит на Него в виде голубя (Мк 1:10–11 пар). В редакции Луки Иисус, «исполнившись Святого Духа», в высшей точке своей деятельности славит «Отца, Господа неба и земли», которого никто не знает, «кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Лк 10:21–22; ср. Мф 11:25–27). Согласно повествованию в Деяниях Апостолов, апостольская проповедь также начинается под знаком Троицы: Бог воскресил и вознес Иисуса; после того, как Он воспринял от Отца обетование Святого Духа, Отец даровал Его апостолам (Деян 2:32–33). Первомученик Стефан смотрит на небо, исполнившись Святого Духа, и видит славу Божию и Иисуса, стоящего по правую сторону Бога (Деян 7:55–56).
Важнейшее свидетельство о Троице в синоптическом предании и, возможно, во всем Новом Завете, несомненно, повеление о крещении в Мф 28:19: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа»[934]. Даже если текст еще не содержит троичной рефлексии в позднейшем смысле, т.е. не размышляет о соотношении единства и троичности в Боге, однако, он предлагает ясную основу позднейшего развития, поскольку ставит Отца, Сына и Духа совершенно «равноправно» рядом друг с другом. Это высказывание сегодня считается не словом Иисуса в историческом смысле, а обобщением ведомого Духом Иисуса Христа и в этом смысле авторизованного Иисусом развития и практики ранней Церкви. Сказанное до сих пор также показывает, что этот текст не представляет собой новшества, а обобщает троичную структуру синоптического предания и даже всего Нового Завета. Это обобщение в то же время делает понятным, что исповедание Троицы представляет собой не только теоретическую рефлексию и умозрение. Оно выражает целостность спасительного события, причастниками которого мы становимся в крещении. Так, крещение как процесс, обосновывающий становление христианина, является «местом в жизни» для исповедания Троицы. Этим исповедание Троицы выражает действительность, которой и для которой живет как вся Церковь, так и каждый отдельный христианин. Исповедание Троицы представляет собой краткую формулу христианской веры. Поэтому повеление о крещении по праву стало важнейшей основой развития церковного учения о Троице в истории догматов и богословия.
Позднейшее учение о Троице опирается не только на синоптическое предание. Послания Павла также наполнены троичными формулами. Указания на троичную структуру можно найти уже в древней двухступенчатой христологии в Рим 1:3–4: Отец сделал Иисуса Христа Сыном Божьим в силе по Духу святыни. В Гал 4:4–6 мы находим краткое обобщение всей христианской вести о спасении: «Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего… чтобы нам получить усыновление. Но так как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!"» (ср. Рим 8:3–4, 14–16). Однако не только исключительное действие Бога в истории спасения, но и Его продолжающееся действие в истории Церкви имеет троичную структуру. Описывая единство и многообразие харизм в Церкви, Павел пишет: «Дары различны, но Дух один и тот же; И служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех» (1 Кор 12:4–6). Поэтому не удивительно, что Павел придает доксологическому обобщению всей действительности спасения троичную форму. Важнее всего литургическое окончание Второго послания к Коринфянам: «Благодать Господа Иисуса Христа, любовь Бога и общение Святого Духа (да будет) со всеми вами» (2 Кор 13:13). Таким образом, всегда, когда Павел стремится выразить всю полноту события и действительности спасения, он прибегает к троичным формулам.
Послания, написанные от имени Павла, воспринимают троичную структуру его посланий. В прологе Послания к Ефесянам эта структура развернута в гимне, описывающем Божественный план спасения. Речь идет о деле Отца, предопределившего всё (Еф 1:3–11), о деле Сына, в котором была явлена полнота времен (Еф 1:5–13), и о деле Святого Духа, данного нам как печать и залог эсхатологического спасения (Еф 1:13–14; ср. 1 Петр 1:2; Евр 9:14). Эта троичная структура также переносится и на Церковь. В Еф 4:4–6 единство Церкви обосновывается единством Троицы: «Одно тело и один дух…; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех». Таким образом, Церковь представляет собой «народ, объединенный единством Отца и Сына и Святого Духа» (Киприан).
В новозаветной традиции Иоанна мы уже находим начала размышлений о Троице. В первой половине Евангелия от Иоанна (главы 1–12) речь идет, по сути дела, все время об одной теме, а именно об отношении Сына к Отцу; в прощальных речах второй части (главы 14–17) речь идет о послании другого Параклита (Ин 14:16), Его исхождении из Отца (Ин 15:26), Его послании Иисусом Христом (Ин 16:7) и Его задаче, напоминать о присутствии дела Иисуса Христа (Ин 14:26; 15:26; 16:13–14). В Ин 14:26 ясно выражается тесная тринитарная связь обоих высказываний: «Утешитель же, Дух Святой, которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам» (ср. Ин 15:26). Кульминационный пункт представляет собой т. н. первосвященническая молитва Иисуса[935]:
Лейтмотив выражается в первом же стихе: слава (doxa) Отца и Сына. В ней заключено спасение или, как говорит Иоанн, жизнь. Жизнь же состоит в том, чтобы познать единого истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа (Ин 17:3). «Познать» для Иоанна означает больше, чем только интеллектуальный процесс; истинное познание включает в себя признание господства и владычества Бога, Его прославление. Тот, кто знает Бога как Бога, признает и прославляет Его, тот находится в свете; он нашел смысл своей жизни и свет, сияющий во всей действительности (Ин 1:4). Таким образом, доксология одновременно является сотериологией.
Эта тема развивается детально. Прославление Отца Сыном происходит через то, что Сын завершает дело Отца (Ин 17:4), открывая Его имя людям (Ин 17:6), приводя их к вере (Ин17:8) и освящая их в истине (Ин 17:17,19). Прославлению через освящение истиной параллельно сообщение жизни. Отец имеет жизнь в себе; Он и Сыну позволил иметь жизнь в себе (Ин 5:26) и дарить ее людям (Ин 17:2). Эта жизнь состоит в том, чтобы познать, что Иисус Христос есть жизнь, потому что Он есть жизнь от жизни, Бог от Бога, свет от света (Ин 17:7). Таким образом, жизнь состоит в познании славы, которую Иисус имеет у Отца прежде бытия мира (Ин 17:5). «Отче! Которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира» (Ин 17:24). Тот, кто признает это, становится причастником этой вечной любви (Ин 17:23,26), славы Отца и Сына (Ин 17:22). Познание и исповедание вечного Сыновства Иисуса означают общение с Ним и через Него с Богом (Ин 17:21–24).
Таким образом, прославление Отца Сыном имеет целью участие учеников в этом прославлении и в вечной жизни. Так, хвалебная молитва Иисуса во второй части переходит в просительную, доксология — в эпиклезу. Речь идет о сохранении истины (Ин 17:11) и о единстве учеников между собой, их единстве с Иисусом и через Иисуса с Богом (Ин 17:21–24). Эта молитва Иисуса за своих учеников, по сути дела, представляет собой молитву о послании другого Параклита, Духа (Ин 14:16). Ведь Он есть Дух истины (Ин 14:17), который должен наставить учеников на всякую истину (Ин 16:13). Он совершает это, прославляя Иисуса (Ин 16:14) и свидетельствуя о Нем. Он берет не из своего, а из того, что принадлежит Иисусу и через Него — Отцу (Ин 16:14–15; ср. 14:26). В Духе единство между Отцом и Сыном становится единством верующих между собой. Духом верующие вовлечены в единство, являющееся признаком Божества (ср. Ин 10:38; 14:10–11,20,23; 15:4–5; 17:21–26).
Таким образом, единство между Отцом и Сыном становится благодаря Духу основанием единства верующих, которое, со своей стороны, должно быть символом для мира (Ин 17:21). Откровение вечной любви переходит в собирание рассеянного стада к одному Пастырю (Ин 10:16). Согласно этому, единство, мир и жизнь мира совершаются через откровение славы Отца, Сына и Святого Духа. Троичная доксология является сотериологией мира.
В Первом послании Иоанна нам встречаются различные троичные пассажи (1 Ин 4:2; 5:6–8). К ним относится и так называемая Comma Johanneum: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух, и Эти три суть едино» (1 Ин 5:7–8). Разумеется, в этой троичной формулировке сегодня большинство признает позднейшую вставку[936]. Важнее всего обобщающее высказывание: «Бог есть любовь» (1 Ин 4:8, 16). В первую очередь, имеется в виду, что Бог проявил себя как любовь в событии спасения через Иисуса Христа. Но это событие спасения состоит именно в том, чтобы открыть вечное общение любви, жизни и взаимного прославления между Отцом, Сыном и Духом, чтобы вовлечь учеников и через них все человечество в это общение любви и жизни. Таким образом, высказывание откровения «Бог есть любовь» в одно и то же время является высказыванием о бытии и высказыванием о спасении. Лишь поскольку Бог есть любовь, Он может открывать и сообщать себя нам как любовь. В христианском понимании единство Церкви и мира, мир и примирение человечества имеют свое последнее основание и последнюю возможность в признании славы Божьей в любви Отца, Сына и Духа. В этом обобщении всей новозаветной вести уже заложена основа для позднейшего спекулятивного развития, в котором речь идет не о чем ином, как о постижении исповедания Троицы в Писании на основании его глубоких корней и общего контекста всей действительности спасения.
Итак, новозаветное послание является троичным не только в своих отдельных высказываниях, но и во всей своей основной структуре. Эта констатация противоречит тезису О. Кульмана, согласно которому основная структура новозаветного исповедания веры является чисто христологической, так что «переход от христологических формул к трехчастным в конце концов, несмотря ни на что, фальсифицировало изложение сущности христианства»[937]. Этот тезис невероятен уже потому, что новозаветное откровение предполагает ветхозаветное и превосходным образом исполняет его. Поэтому Новый Завет знает не только, как полагает О. Кульман, путь от Иисуса Христа к Отцу, напротив, вера в Иисуса Христа, в свою очередь, опирается на свидетельство Отца (Мф 3:17; 17:5; Ин 5:37–38). В Иисуса верят потому, что Отец воскресил Его из мертвых и сделал Его Господом (kyrios). С другой стороны, спасительное деяние Иисуса Христа включает в себя послание Святого Духа. Исповедание Иисуса Господом возможно только в Святом Духе (1 Кор 12:5–6), только в Духе мы становимся причастниками Его действительности. Итак, христологическое исповедание невозможно без исповедания Троицы. От исповедания Троицы зависит вся вера во Христа и все бытие христианина.