Глава 17

Глава 17

Примерно в то же время в середине 1980-х заехала к нам в магазин одна женщина. Она страдала бессонницей. Хелен, моя напарница, которая на тот момент оказалась за прилавком, убедила её в определённой пользе пары сеансов регрессии.

Задав несколько вопросов о её жизни, я решил обучить её самогипнозу, чтобы она сама могла справляться с жизненными трудностями по мере их поступления, а не бегать к психологу каждый раз, когда её одолевает стресс или бессонница.

На третьем и заключительном сеансе произошло то, чего мы не ожидали. Ей явился дух её дочери с синдромом Дауна. Когда в подробностях она описывала мне свою жизнь, по какой-то причине она опустила этот чрезвычайно важный фактор.

Сначала при виде утраченного ребёнка женщина внезапно заплакала, но потом быстро пришла в себя, так как стало ясно, что между ними есть какие-то неразрешённые вопросы. Я подумал, может быть им нужно попрощаться, или может причина тому — невысказанное материнское горе, которое нужно выплеснуть, и наш возлюбленный Верховный Правитель должным образом всё устроит через меня.

Но нет. Мать не искала облегчения. Малыш не уходил. Слова девочки скорее озвучивала сама мать, а не как это было в случае с Пепе, который говорил сам за себя. Девочка вернулась для того, чтобы дать матери понять, какое чувство отвращения та питала к дочери. Увидев, в каком состоянии находится её ребёнок, она устыдилась, и девочку унесли сразу же после родов. Позже женщина уговорила собственную мать забрать ребёнка.

Девочка умерла трагически, через девять месяцев. Мать на похороны не явилась, так что же говорить о посещении могилы. Неудивительно, что она не могла спокойно спать. Тогда женщина раскаялась и разрыдалась, попросив прощения у души девочки, которое та нежно дала.

В мыслях они крепко обнялись, поцеловали друг друга, и, наконец, расстались раз и навсегда.

Через две недели снова приехала та женщина, и на этот раз с хорошими новостями. Теперь она спала спокойно. Я был доволен. Она рассказала мне, что по какой-то неведомой причине, могила её малышки, как другие детские могилы, никогда не покрывалась травой, по обе стороны. Бабушка, регулярно посещая могилу последний год, слегка испугалась, заметив это странное явление. После «воссоединения» в нашем магазине, мать, наконец, сама пришла на могилу, где пролила потоки слёз раскаяния. На следующий раз могила уже полностью поросла травой.

* * *

В середине девяностых мы переехали в Брентвуд, и моя дорогая ангелоподобная подруга Хелен, продолжала направлять ко мне в клинику всех тех, кому могла понадобиться моя помощь.

Джоан приехала ко мне с жалобами на перенапряжение. Рассказав о своём образе жизни, стало очевидно, что она была перегруженной домохозяйкой. Её муж нашёл способ расслабления, жестоко колотя собственную жену, а потом он всегда сильно раскаивался, и впоследствии, конечно, клятвенно обещал: «Я изменюсь, больше этого никогда не повторится». Но свои клятвы он продолжал нарушать неизменно.

Они были богаты и в своём дорогом доме установили высокотехнологичную сигнальную систему. Не раз случалось, когда в середине ночи, без видимой причины, сигнализация срабатывала. Это происходило как раз во время очередных разборок между Джоан и её мужем-драчуном. Когда дело доходит до драки, я не отличаюсь особой терпимостью. А когда она сказала, что год назад потеряла однолетнего ребёнка, я уже, забыв о профессии, попросил её позволить мне «разобраться с ублюдком». Естественно она отказалась от такого предложения.

Мы продолжали курс терапии, пока в один обличающий день в её мыслях ясно не прозвучал голос младенца: «Мама, это я включаю сигнализацию. Я так зол на папу за то, что он бьёт тебя, и буду сигналить до тех пор, пока он не прекратит это делать».

Джоан смело рассказала мужу этот факт, но в награду за свою храбрость была избита ещё раз. Её сердце было тоже разбито, а я и вовсе разъярился. А потом она рассказала, что случилось потом. Они лежали в кровати и уже стали было засыпать, как вдруг кто-то сорвал с них одеяла. Джоан хранила молчание, а её мужа начали покрывать следы от побоев. Он боялся пошелохнуться и лежал как парализованный. Вдруг кровать поднялась на три фута в воздух и снова рухнула на пол.

С тех пор сигнализация больше не включалась.

Больше муж не бил свою жену.

Я переживаю за таких мужчин. Много денег, большие красивые дома, прекрасные жены, а они бьют тех, кого любят, чтобы доказать, что они... Что доказывать? Разве насилие заполнит разбитый сосуд? Неважно сколько они уже имеют, всё равно им нужно больше.

Ишавасьям идам сарвам.

Человеку следует принять то, что есть, осознав, что это его доля, и не более того. Слова «его доля» подразумевают, что нищета или богатство в этой жизни уже предопределены поступками в прошлой жизни. Мы не станем беднее или богаче ни на одну копейку, даже если будем работать 24 часа всю неделю напролёт. У нас уже есть всё необходимое, чтобы чувствовать себя хорошо. Богатство находится в нашем сердце, а не в банке. К чему беспокоиться, если смотреть на жизнь как на результат поступков с прошлой жизни? И я решил разобраться, что действительно действует во благо душе. Я хотел понять, как следует общаться друг с другом, чтобы избежать непонимания или хладнокровия. Нам следует разобраться, хотим ли мы жить в мире и согласии или нет, и пока у нас есть этот драгоценный шанс, нам нужно понять природу нашего существования. Насколько помню, Джордж Харрисон сказал, что поскольку мы находимся здесь, мы должны ответить на три жизненно важных вопроса: «Кто я? Почему я здесь? Куда я направляюсь?»

В 1980-х и 1990-х в моей жизни произошло множество невероятных событий, ставших подтверждением жизненной необходимости, по крайней мере, для меня, поразмыслить над самыми важными вопросами. То, что случилось со мной потом, стало ответом, посланным мне самой Вселенной.

Бесчисленные, бестелесные души, скитающиеся, бездомные, невидимые, никем нелюбимые, нежеланные потерянные. Кто же из нас присоединится к их сонму в конце жизни? Кто вернётся обратно, в кармический круиз по своему новому бытию, и кто останется не у дел, снова вернувшись на землю? Кто попадёт в птичью стаю, обитающую на равнине, пустыне или океане, летающую в поисках пищи, возлюбленных, места для гнездовья и защиты? Кто будет стремительно взмывать ввысь в небеса, и кто среди нас будет протаптывать путь вверх или вниз через более примитивные виды жизни (в сотый раз), из-за того, что когда мы были так называемыми людьми, вели себя хуже животного? Я начал понимать, что Бог не виноват в происходящем. Похоже, мне самому захотелось обрести свободу действий, чтобы проявить свою независимость. Получается так, что всё это время я как раз этим и занимался, а сознание, приобретённое во время моих «приключений», начинает вырисовывать силуэт следующей жизни, о чём я уже ранее говорил.

Я представил, что если бы в более нежном возрасте я был атеистом, то наверняка быстро обвинил бы Бога, в которого не верил, во всевозможной несправедливости и трудностях, с которыми мы сталкиваемся. Но, возможно, нам не стоит принимать Бога за дешёвку. А может быть Господь просто ждёт каждого из нас, когда мы, наконец, наиграемся с Материей и вернёмся к нему. Ведь Он ждёт нас там.

Обернувшись назад и объективно задумавшись о своей жизни, я вспомнил, как мне нравилось копошиться в материальном мире. Я считал, что радость — это не эмоция, а потребительский товар. Скажу больше, я постоянно пребываю в поиске удовольствий. Разве не зря говорится, что душе присуще качество наслаждения. Если это так, то хочется спросить, почему же тогда я не испытываю счастья? После такого количества взлётов и падений в моей карьере чёткий и ясный ответ сразу возник в моей голове: я искал удовольствия не ради Сверхдуши, Бога, а лишь ради тела или ума, которые, несмотря на их кажущуюся значимость, не имеют вечной ценности, не говоря уже о свойственном душе счастье.

Удовольствие — это средство общения и валюта Высшего Духа. Нам, Его детям, как и Ему, присуща такая же склонность — искать удовольствия, но своё удовольствие мы ищем немного по-другому. Мы не можем насладиться положением Верховного Повелителя. Мы можем наслаждаться только как подчинённые. Непокорные души вроде нас с вами, покинули четвёртое измерение, мир духовного счастья, чтобы попытаться сымитировать положение Верховного Господина в третьем, и стать наслаждающимися. С того времени мы постепенно создавали собственную атмосферу, мол: «Я — хозяин этого замка. Прочь отсюда, грязные мошенники». Как не прискорбно, но так нас заманили в ловушку. Большинство из нас так и продолжает жить в полном невежестве относительно нашей истинной природы. Очень немногие из нас обретают положение такого властителя замка, а большинство обнаруживают себя, скорее, в толпе «грязных мошенников» в кромешной тьме, ставшей порождением нашего невежества. Мы спиной поворачиваемся к Свету, и тогда тень сразу же становится замком, и нам приходится войти вовнутрь.

асато ма сад гамая Вырвись к истине из лжи.

тамаси ма джйотир гамайах Вырвись на свет из тьмы.

мритьюр ма амрита гамая Не входи в иллюзорные тела, обрети вновь своё духовное тело.

Счастье? Мы уже владеем им в избытке. Нет необходимости искусственно создавать его или ждать, что кто-то другой осчастливит нас. Похоже, что после смерти наше истинное «я» по-настоящему ощутит себя живым. Но материя никогда не сделает нас счастливыми. Она только порождает страдания в погоне за большей материей.

* * *

Ну а сейчас вернусь в середину 1980-х. Я уже завоевал в народе хорошую репутацию по решению самых разнообразных наболевших проблем.

В наш магазин в Ромфорде неохотно вошла женщина средних лет. Весь её вид говорил о том, как ей не хочется находиться здесь. Но невидимое ружьё как бы угрожающе подталкивало её в спину и вынуждало переступить порог. В конечном счёте, она заговорила с инопланетянином (т. е. со мной), стоящим за прилавком.

 — Я слышала, что вы помогаете людям бросить курить.

Не дав мне шанса согласиться или нет, она продолжила:

 — Я не верю во всё это. Но я в таком отчаянии, что готова обратиться к любому вроде вас.

 — Чем же вас так стесняют люди вроде меня?

 — Вы же знаете, мы — христиане. Но я готова преступить правила, если смогу прекратить курить.

 — Весьма предусмотрительно с вашей стороны.

Поскольку к деньгам христиан я отношусь, так же как и к любым другим деньгам, можно было приступать к делу.

Фанатичная христианка прекрасно погрузилась в транс. Сразу после первого и последнего сеанса она бросила курить, чему была несказанно рада. А этот скромный представитель дьявола так её осчастливил.

 — Можете ли вы помочь моему сыну Эндрю?

 — Приводите его, и посмотрим, чем я смогу помочь.

 — Что вы! Я не позволю ему прийти в такое место. Вы должны сами прийти к нам домой и осмотреть его там. Я уверена, вы поможете ему.

 — Что с ним не так?

 — Он не ест мяса.

 — Так это же хорошо. Вы не должны убивать ...

 — Да, понятно. Но вы не понимаете ситуации. Он ест только белый хлеб, сладкие слойки и Милкиуэйс.

Да, сахар, жир, крахмал. Единственное, чего ему не хватало — это попкорна...

 — Сколько ему лет? — вслух спросил я.

 — 12, и всё это продолжается уже слишком долго. Слишком долго.

Хотя я и узрел шанс помочь человеку, должен признаться, меня впечатлила сама история, и я уже был уверен, что сегодня нечто невероятное откроет нам глаза. Мой опыт показывает, что в основе определённого поведения человека стоит какая-то причина, и редко, когда что-то не имеет обоснования.

Когда я приехал к ним домой, Эндрю играл в футбол на улице, и потому у меня была возможность подробно поговорить с его родителями, и, похоже, найти некоторые подсказки появления странных предпочтений.

Мы вернулись в период беременности и формирования. Его характер определился уже в пять лет. И тогда отец Эндрю дал важную зацепку, сказав, скорее смущённо, что в два года Эндрю совершенно категорично объявил: «Папа, мясо я есть не буду». Отца потрясла внезапная и очень настойчивая манера самовыражения его маленького сына.

Сдув ветер с парусов, всё, на что его хватило — это спросить:

 — Почему ты говоришь так?

 — Это не я. Это Бог так сказал.

Круто, значит, всё-таки этого хочет Господь. Потрясающие слова слетают с губ юнца! Едва сдерживая своё желание лично встретиться с Эндрю, я ужасно распереживался. Его отец немного обеспокоился такой верой в детский лепет, но в глубине души я знал, что всё вертится вокруг этого маленького, но громкого утверждения, благодаря которому всё в конечном счёте и разрешится.

Отец Эндрю спросил, возможно ли такое — говорил ли с ним Сам Бог?

 — Устами младенца, — ответил я. (А разве не говорится в Библии: «И узрейте Спасителя, рождённого от девственницы. Маслом и мёдом сыт он будет, чтобы принять хорошее и отвергнуть дурное»). Ну хорошо, может Эндрю и не принимает хорошее, но он точно отвергает дурное.

Мои слова касательно предпочтений Иисуса застали врасплох отца Эндрю. Он возразил:

 — В Библии есть истории с Иисусом, связанные с мясоедением.

Я пояснил, что во всех этих случаях Божественной Книги, где говорится, что якобы Иисус ел мясо, на оригинальном греческом используются слова broma, phagos и trophe.

 — Фактически, мясо не имеется в виду, — возмущённо ответил я. Эти слова означают «еда», «питание», «здоровый», «свежий», но не «плоть» или мясо «kreas».

 — А что скажете о чуде с пятью хлебами и тремя рыбами? — возразил отец.

 — Ладно, если вы хотите есть рыбу, ешьте, но в той истории Иисус на самом деле спросил: «Что есть у вас?» и они ответили: «Пять хлебов и три рыбы». Вот он и использовал их для сотворения чуда. По сути дела, не стоит полагать, что он поощрял поедание мяса. Мой духовный учитель сказал, что если бы у нас кроме этого ничего не было, мы съели бы то же самое, но, когда у нас есть альтернатива, нужно сделать правильный выбор и уменьшить страдания живых существ в низших видах жизни. А. Ч. Бхактиведанта Свами сказал: «Что с того, если Иисус и ел рыбу? Иисус может съесть весь мир. Но вы не можете».

Когда отец Эндрю повысил свой голос на пару децибелов, обстановка начала накаляться.

 — Но вы не понимаете! Когда начался потоп, Моисей изрёк, что человек должен иметь власть над животными.

 — Да, — возбуждённо ответил я. — такое послабление было сделано из-за всемирного потопа, когда невозможно было раздобыть зерно и растительную пищу. Поэтому все пришли к соглашению есть оставшихся животных.

 — Моя жена сказала, что вы — своего рода индус.

И я сделал ещё один резкий шаг по своей скользкой лестнице, пытаясь занять позицию морального превосходства, ответив с негодованием:

 — Нет такого понятия как «индус». Персы нарекли так жителей долины Инда. «Индус» — это неверное употребление.

Озадачившись моим высказыванием, он начал отстреливаться:

 — Ещё хочу заметить, что священная корова — это полная ерунда, запудривающая мозги.

Теперь я уже разозлился окончательно.

 — Независимо от того, являетесь ли вы индусом, христианином или атеистом, вы должны почитать корову.

 — Почему? — тупо спросил он.

 — Возьмите Эндрю. Нет смысла говорить о ком-то другом. А что случится, если материнское молоко исчезнет, или по какой-то другой причине женщина не сможет кормить грудью своего ребёнка? Кто её заменит? Кто станет второй матерью драгоценного чада? Кто же станет такой заменой, подарив ребёнку и жизнь и заботу, обеспечив его необходимым белком из своей чудотворной пищи, которая подарит ему крепкое превосходное здоровье?

Конечно, он знал ответ на мой вопрос, но отвечать не стал. Я посмотрел на мать Эндрю.

 — Вы кормили Эндрю грудным молоком?

 — Некоторое время, но потом по какой-то причине мне стало трудно делать это.

 — То есть, вы считаете, что ерунда — неблагодарно обречь нашу вторую мать на несвоевременную смерть сразу после того, как снизится количество её молока? Получается, что так мы должны поступать с нашими матерями, когда они не смогут давать нам то, что, как мы считаем, принадлежит нам по праву? Значит, нам нужно сразу же отправлять её на скотобойню? Коров жестоко отделяют от телят, они жалобно взывают к ним, мыча, когда водитель грузовика безжалостно спешит отвезти свой «товар» туда, где их, естественно не на глазах у населения, превращают в аккуратно упакованное мясо. Какой бы была наша жизнь без молока, масла, сливок, йогурта, мороженого и топлёного масла? И это ещё не всё. Ни с чем на этой планете нельзя сравнить коровий навоз. В Индии «дикари» размазывают его по полу, иногда каждый день, чтобы продезинфицировать комнаты. Навоз — прекрасный антисептик. Они придают навозу форму плоских кругов, и облепливают ими деревья, где солнце быстро высушивает его, превращая в превосходное топливо для приготовления пищи. Кожу коровы (естественно после её смерти) тоже пускают в дело. Может ли какое-нибудь животное, или человек хотя бы отдалённо сравниться с великодушной коровой?

 — А что такое гхи? — поинтересовался он.

 — Очищенное масло, — еле сдерживаясь, ответил я. — Это — то, что культурные люди используют в кулинарии.

Я всё поражался, знает ли он, что наша корова-мать питается в большей степени совершенно бесполезным веществом, называемым травой, и благодаря волшебной химии её трех удивительных желудков, которыми как бы, между прочим, снабдил её Господь, она производит совершенно удивительный продукт под названием «молоко», из которого, в свою очередь, можно приготовить массу других замечательных продуктов, что делают нашу жизнь такой сладостной. Но всё, о чём мы можем думать, это как бы нам получить свой бифштекс — обычный или с изысками.

За несколько лет работы в магазине я уже вдоволь напрактиковался на плотоядных христианах и вконец устал от их увещеваний.

 — В Книге Бытия Господь говорит, что он дал человеку власть, а не тиранию над всеми тварями. А затем Господь сказал: «Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам сие будет в пищу». Позже Он говорит: «Я устал от Ваших сожжённых быков и баранов». Разумеется, самая важная заповедь — «не убий». Вот следующее индуистское утверждение: за каждую шерстинку, упавшую с коровы-матери, которой мы причинили зло, страдать нам в аду целую жизнь. Не уверен, убережёт ли отчасти это утверждение людей от резни животных, напугав их до смерти, или просто останется лишь утверждением. Но приведённые выше аргументы показывают абсолютную бессмысленность убивать животных, особенно корову, ради доставления удовольствия собственным языкам. Ведическая литература говорит следующее: тот, кто хочет съесть мясо, должен проделать следующий ритуал. Ему нужно найти чёрную козу, привести её в укромное место в тёмную безлунную ночь, и, прежде чем перерезать ей горло, прошептать ей на ухо: мата тат татапат, что переводится как: «сейчас я убиваю тебя, а в следующей жизни ты сможешь убить меня...»

 — Не желаете чаю, как вас там...

Ричардсон. Нет, спасибо. Я не пью чай. Но это уже другая тема.

В общем, сокращая, насколько это возможно, длинную историю, мы так и не смогли договориться на наших религиозных процессах по причине «очевидных различий», и переключились на Эндрю, который только что вернулся с футбола и подозрительно следил за мной.

К счастью, он остался безучастным в нашем горячем обсуждении, что вряд ли пошло бы на пользу терапии. В общем, вернёмся к нашим баранам... Когда меня представили Эндрю в качестве «друга мамы», я перешёл к выяснению обстоятельств его жизни. Он стал раздражаться. Эндрю уже принял меня за «одного из тех», кто составляет бесчисленную армию социальных работников, учителей и гипнотизёров, т. е. всех тех, кто пытается докопаться до сути его проблемы. Разумеется, все они потерпели неудачу. Эндрю посмотрел на меня так, как будто приготовился «снять» ещё один «скальп».

Я немедленно сменил тактику и, чтобы разгрузить обстановку, рассказал парочку анекдотов. Мне же нужно было, в конце концов, сделать этих двух, сидящих за его спиной родителей. К тому же я не ел мяса.

Эндрю немного расслабился, и начал говорить хладнокровно и со знанием дела.

 — К чему все эти расспросы?

«Замечательно», — подумал я. Мы же прекрасно понимаем друг друга. Я даже покраснел от предчувствия успеха. И снова я стал закадычным другом из ничего незначащей плохой книги Эндрю.

 — Так, Эндрю, это правда, что Бог сказал тебе не есть мяса?

Он поджал губы так, как будто не понимает о чём идёт речь:

 — Не понимаю, о чём вы?

 — Твой папа как-то сказал мне, что когда ты был маленьким...

 — Он не прав.

Снова молчание. Я напрягся. Конечно, он не помнил. Это я дурак. Ему же было всего каких-то два года. И тогда я занял смиренное положение, что иногда срабатывает, когда всё остальное терпит неудачу.

 — Жаль, дружище. Тогда дай мне шанс, и через двадцать минут, клянусь тебе, ты снова будешь играть в футбол со своими друзьями. Так, мама и папа?

Он посмотрел на них, чтобы удостовериться, кивают ли они в знак согласия или наоборот. Убедившись в их согласии, он поинтересовался:

 — А что будет?

 — Закрой глаза, расслабься.

Очень быстро я погрузил его в глубокий гипноз. Он был настоящей мечтой гипнотерапевта, хотя частенько у детей не всегда так получается.

 — А теперь отправляйся в то время, когда тебе было два года, и кто-то очень важный говорит тебе что-то очень важное.

И теперь уже, голосом маленького мальчика Эндрю заговорил:

 — Я лежу в детской кроватке.

 — Тебе хорошо?

 — Да, я засыпаю. Я слышу голос. Он говорит со мной. Это Бог. Я не могу Его видеть, но я знаю, это Он.

 — Что Он тебе говорит?

Эндрю пытается подражать Его голосу:

 — Ты знаешь, Эндрю, Я не приемлю поедание мяса. И всё же, принимать решение следует тебе.

Тоненький голосок внутри меня зашептал: «Прошлая жизнь, отправь его туда».

В прошлую жизнь? Отправить на глазах у этих людей? Невозможно. Они не только не поверят, они обзовут это всё «дьявольским ремеслом», и на этом всё закончится. Они никогда не позволят.

Так или иначе, делай и начинай отсчёт. Отсчёт?

Я перешёл к следующему этапу и спросил Эндрю:

 — Так сколько лет тебе было?

 — Кажется, два.

 — Эндрю, я хочу, чтобы ты отправился на три года назад в прошлое.

И начал отсчёт.

 — Отправляйся туда, осторожно, ты ведь ничем не рискуешь. Ты всё время будешь говорить со мной на английском... раз... два... три... Оглянись, посмотри на свои ноги и расскажи, что ты видишь.

Прежде, чем его родители смогли прервать процесс, и пока до них дошло, что я делаю, Эндрю заговорил:

 — Я вижу мои ноги.

 — Что ты видишь?

 — У меня их четыре. Я — овца.

Его родители чуть не задохнулись. Мать, соскочив со стула, уже хотела вмешаться, чтобы вытащить сына из этой неотмеченной на карте дьявольской страны, где мы сейчас оказались. Возможно, они испытали шок, и всё-таки они позволили мне продолжить.

Я задал ему массу вопросов, касающихся той жизни, и, наконец, я подошёл к самому главному вопросу.

 — Теперь, искренне спроси своё сердце, как же ты получил тело овцы?

Комната на мгновение погрузилась в жуткую тишину, и спустя, наверное, минуту большая слеза скатилась по щеке мальчика и шлёпнулась прямо на его джемпер, не оставив на нём и следа. Чтобы заговорить, Эндрю понадобилось много времени. Но мы терпеливо ждали.

 — Перед тем, как получить тело овцы, я был человеком. Но я плохо обращался с животными. Я не заботился о них. — Он вздрогнул. — И теперь никто не заботится обо мне.

Теперь он дрожал.

 — Возвращайся в то время, где я разговариваю с тобой, Эндрю. Ты снова почувствуешь себя в безопасности, счастливым и умиротворённым. Ты запомнишь всё, что тебе нужно запомнить, особенно, что поможет тебе сохранить свою мораль и целостность. Возвращайся обратно 1, 2, 3, 4, ...помни об альтернативе мясоедению 5, 6... кроме поп-корна, Милкиуэйз и белого хлеба... 7... Фрукты и овощи. Множество вегетарианских продуктов... 8... становишься активнее и начинаешь просыпаться, всё в полном порядке... 9... возвращаешься в настоящую жизнь, Эндрю... 10. Проснись!

Похоже, что я выглядел более ошеломлённым, чем сами облагодетельствованные родители Эндрю. Они получили явную встряску.

Что теперь он мог сказать? Видя, что на подсознательном уровне я зафиксировал существенно важные моменты, которые Эндрю будет помнить, даже понимая это на философском уровне, достаточно ли он зрел, чтобы сделать правильный вывод?

Долго нам ждать не пришлось.

В присутствии двух заклятых противников — веры и неверия, Эндрю широко открыл покрасневшие глаза. Несколько секунд он тянул время. Противники соперничали за превосходство, не в состоянии выявить победителя. Но тут, когда целенаправленно высветились бесспорные факты, все противоречия ушли прочь.

 — Совершенно верно! Так и есть! Сделанное вами раннее возвращается к вам снова. Мама, папа, это удивительно! Удивительно! Спасибо. Огромное спасибо.

Вот и наступил тот момент, когда родители, наконец, смогли расслабиться и лицезреть своего возвратившегося с двумя ногами и без шерстяного покрова сына. Они радостно обняли его, как вернувшегося с войны героя. Думаю, что он им и был, до некоторой степени.

Эндрю убедил свою мать купить маленькую поваренную книгу с рецептами вегетарианских блюд, которую я предусмотрительно принёс с собой. И вскоре он уже был на улице, где его друзья всё ещё продолжали пинать мяч туда-сюда, не подозревая, что их друг Эндрю успел побывать в прошлой жизни, и что вначале блюдо полили мятным соусом, а потом съели в воскресенье.