III. Воейков В.Н. С Царем и без Царя. (М. 1994 г.)

III. Воейков В.Н. С Царем и без Царя. (М. 1994 г.)

К характеристике Николая II, как личности в политике. Воейков, дворцовый комендант, последние годы был настоящим рафинированным чиновником и в реальности не был похож на тот образ, который он создал в своих воспоминаниях, сделав из себя чуть ли не человека правых убеждений, черносотенца. Его мемуары отражают в большей степени влияние эмигрантской среды, где он оказался, и литературы правого толка. Между тем, в том, что касается сообщений о личности Николая II и разговоров с Ним, то, несомненно, они носят следы достоверности. Литературщина начинается там, где мы видим ходульность даваемых им характеристик, слащавость его запоздалого монархизма. И тем более ценны некоторые эпизоды, где чувствуется дыхание непосредственных впечатлений.

Николай II был непостижимой личностью даже для его окружения. А тем более зачастую теряешься в понимании, отчего Он принимал те или иные решения, Сам понимая их ошибочность и вредность. Так, зная о том, что заседания Думы возбуждают народные массы и порождают революционные ожидания, провоцируют беспорядки и забастовки, как и кровопролития, Он продолжает спокойно наблюдать за работой Думы, и не идет на ее разгон, или, по крайней мере, на ограничение печати в плане сообщений на ее страницах содержания речей левых депутатов. Зачем, кажется, помогать революции? Да еще во время войны. Между тем, объективно, так и обстояли дела к совершенному недоумению всех благомыслящих Его подданных. Воейков уже после отречения Царя, 5 марта 1917 года, при прощании спросил, отчего же Государь не пошел раньше на уступки Думе, когда еще все можно было решить мирно. Ведь в результате все равно Царь пошел на все требования левых фракций Думы и «общественности».

«Государь ответил, что, во-первых, всякая ломка существующего строя, во время такой напряженной борьбы с врагом, привела бы только к внутренним катастрофам, а, во-вторых, уступки, которые Он делал за время Своего царствования по настоянию так называемых общественных кругов, приносили только вред Отечеству, каждый раз устраняя часть препятствий работе зловредных элементов, сознательно ведущих Россию к гибели» (с. 160-161).

Если Воейков правильно передает смысл слов Николая II, то остается только недоумевать: зачем же было идти на причинение вреда своему отечеству, ради чего и кого? И при том, не в каком-то отдельном случае, а во все время Своего Царствования, уступая «общественности» из кадет. Конечно эти слова Государя, сказанные Им в то время, когда Он уже перестал быть главой государства, наводят на самые печальные размышления, связанные в том числе и с темой масонства. Как будто кто-то принуждал Государя к такой политике. Важен и психологический фактор. «Работы» в ложе, длительные и старательные, перестраивают всю психику «работника», масона, и это видно даже по всему облику современных некоторых наших политиков: гибнущая страна, вид разоренных и погибающих русских городов и деревень не вызовут в сердце у адепта масонства из числа профессиональных политиков никакой реакции. Их глаза мертвы, а речи бесцветны и «взвешены»..., пока речь не идет о собственной судьбе или судьбе собственной семьи. А ведь именно такой облик в целом мы имеем перед собой, глядя внимательно на всю деятельность Николая II. Семья, жена, дети и бессмысленная война с миллионами жертв, затем забота о здоровье своих детей, личных, а судьба миллионов русских детишек, — что будет с ними, что ждет их? Все это остается где-то в стороне. И отсюда, думается, от таких «работ», такого воспитания эта равнодушная «взвешенность» во всем облике Царя. И это безразличие и холодность угадывалась и Его близкими сотрудниками. Впрочем «близких» у Него никогда не было.