Глупость

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глупость

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

А. Шопенгауэр

Надеялась трава, что будет ей хорошо, когда она вырастет, но поникла позднее под тяжестью своей.

Аль-Фарадзак

– Какие же струны человеческого сердца ты избрал для столь удачной игры на них? – благодушно спросил Орхан, жестом руки приглашая Хайр уд-Дина к дастархану.

– Главная из них – поистине, глупость! – ответил Орхан, присаживаясь и протягивая руку к куску баранины. – Как сказал – и прекрасно сказал – мудрейший Низами из Гянджи:

Над халвой у печи гнутся многие люди,

Но халву – одному преподносят на блюде!

Это закон нашего мира! Но закон, который многим не нравится! Многие искренне и глубоко возмущены им! Эти праздные болтуны требуют Справедливости. Они описывают государство, где каждый получает по своему вкладу в общее дело. Но на деле они требуют лишь халвы – себе, ибо всякий склонен считать себя незаменимым, а в отношении к благам считают еще проще: что им нравится, того они и заслуживают. «Ведь я этого достоин!» – их любимое присловье.

Немудрено, что люди, слушающие этих болтунов, всегда возмущены, ибо на всех халвы никогда не хватает: ведь даже при «справедливом разделе» каждому достанется лишь помазать по губам, что возмущает их еще больше. И разве мы не вправе обратить возмущение этих пустозвонов себе на пользу, направив их гнев против наших врагов!

«...Справедливо ли устроен мир, в котором одним даны каменные дворцы и плодородные земли, стада овец и табуны лошадей, богатые одежды и блистающее оружие, – а у других есть лишь две руки и кетмень; солнце сожигает его спину, пот заливает глаза...», – с подвыванием, как мюдеррис, глумливо забормотал он. – Сколько ни повторяй эту лживую фразу, всегда находятся люди, для которых она обладает всей прелестью новизны и истины. Человек не меняется – и через сто, и через двести лет после того, как о нас прочтут поминальную хутбу, люди по-прежнему будут развешивать уши, услыхав эти слова!

– Но через пятьсот лет? Неужели мы оставим этот мир столь же глупым и злым, каким застали?

– Думаю, через пятьсот лет люди все же поумнеют! Ведь не зря трудятся муфтии и улемы, не зря пишутся книги!..

– Это легко определить! – заметил Орхан. – Скажи, прошло ли пятьсот лет с тех пор, как впервые в сердцах человеческих появилась эта мысль?

– Пятьсот лет? Да, блистательный, прошло, ибо впервые эта мысль, эта трагическая ошибка обратилась в кошмарную действительность в правление иранского шаха Кавада, за сто тридцать лет до хиджры , то есть более восьмисот лет назад ...