Дети
Дети
А если кто-нибудь из многобожников просил у тебя убежища, то приюти его, пока он не услышит слова Аллаха. Потом доставь его в безопасное для него место. Это – потому, что они – люди, которые не знают. Как будет у многобожников союз с Аллахом и Его посланником, кроме тех, с которыми вы заключили союз у священной мечети? И пока они прямы по отношению к вам, будьте и вы прямы к ним: ведь Аллах любит богобоязненных!
Коран. 9:6-7
Поиски детей Марицы Абдаллах решил начать с Гелиболу: там, при переправе через пролив, сортировали всех военнопленных, поступавших из Европы, ведя строгий учет. Заведовал канцелярией девширме улем Рустем. Это он предложил установить налог на тех, кто, захватив пленных, вез их в Анталу; по сути, это был тот же пенджик. Стоимость военнопленного была установлена в 125 акче. Это было выше их рыночной стоимости, но на круг были довольны все, ибо столько получал на руки воин, продававший пленного в казну. Рустем отсортировывал для казны не только молодых юношей, но и детей, отнимая их у захваченных в плен женщин. Под его началом пребывала целая сотня воинов, не только для наблюдения за детьми, дабы не допустить их побегов, но и для успокоения и умиротворения женщин, рвущихся к своим детям...
Кроме того, он наладил связи по ту сторону пролива, и эффективно выявлял в потоке пленных богатых, покупая их за те же 125 акче; они не предназначались для янычарской службы, но за них можно было получить хороший выкуп...
Рустем, получив штуку хорасанской хлопчатной ткани, охотно пошел навстречу Абдаллаху. Он легко нашел в своих аккуратно ведущихся дефтерах Ивана и Станко Караджиевых, день их приемки, вес, возраст... но никак не мог сказать, что с ними стало дальше: все новобранцы были при обрезании названы Абдаллахами (раб Аллаха) и Абд уд-Динами (раб веры) и счетом, без каких-либо индивидуальных документов переданы для транспортировки в Бурсу.
– Ни один из них там не останется, – сообщил Рустем. – Ремесленники воспротивились дальнейшему обучению девширме, ибо мастеров и так стало слишком много. Отныне закон категорически воспрещает размещать детей в городах, у ремесленников. Все они будут – по одному, по двое – розданы исключительно в деревни...
– Может быть, обратиться к Сулейману, блистательному шахзаде? – вслух подумал он, рассчитывая, впрочем, что уважение Рустема к нему лишь возрастет, когда тот услышит о столь высоких связях Абдаллаха. Но тот отреагировал по-иному.
– Ты когда выехал из Бурсы? – с какой-то странной интонацией спросил он.
– Я – не из Бурсы, из текке близ Енишехери. Дня три будет...
– Ну, так заказывай поминальную хутбу по Сулейману!
– Как? – ахнул Абдаллах, сжимая в кулаке перстень с топазом. – Что стряслось?
– Говорят разное, а Аллах знает лучше! Какой-то галерник, говорят, прирезал его... А галерника вытащил из-за весел бывший великий везир, Ала уд-Дин... Сам шайтан копыто сломит в этих делах, лучше и не пытаться разобраться в них... – Рустем огладил бороду и заботливо подул направо и налево.
...Выйдя из помещения канцелярии девширме, Абдаллах тяжело сел на землю и впервые в жизни ощутил, в каком месте организма находится сердце...