Теология освобождения

Теология освобождения

(Liberation Theology). Это скорее не новая теологическая школа, а движение, пытающееся соединить теологию и социальнополитическую проблематику. Правильнее говорить о нескольких "теологиях освобождения", распространенных, соответственно, среди афроамериканцев, феминисток, азиатов, испаноамериканцев и индейцев. Однако наибольшее распространение "теология освобождения " получила в Лат. Америке. Теологические темы, разработанные в латиноамериканском контексте, послужили моделями для других "теологий освобождения ".

Формирование латиноамериканской "теологии освобождения" происходило под влиянием по крайней мере четырех важных факторов. Вопервых, это теологическое движение отмечено чертами, характерными для эпохи, края наступила после эпохи Просвещения. Его основные представители- Г.Гутьеррес, X. Сегундо, X. Миранда - восприняли эпистемологические и социальные воззрения Канта, Гегеля и Маркса. Вовторых, деятели "теологии освобождения " многое взяли из европейской политической теологии и радикальной теологии США. Они переняли у И. Б. Метца, Ю. Мольтманна и Г. Кокса критическое отношение к экзистенциальной теологии как к школе внеисторической и индивидуалистической.

Втретьих, это преимущественно католическое движение. За исключением методиста X. МигесаБонино и пресвитерианина Р. Альвеса, лидеры "теологии освобождения" принадлежат к Католической церкви. После Второго Ватиканскцго собора(1965)и Конференции латиноамериканского епископата в Медельине, Колумбия (1968), многие церковные деятели Лат. Америки стали рассматривать "теологию освобождения" как выражение специфики латиноамериканского католицизма. А поскольку Католическая церковь играет в Юж. Америке ведущую роль, "теология освобождения" распространилась по всему континенту.

Вчетвертых, это движение укоренено именно в латиноамериканском контексте. Сторонники " теологии освобождения" утверждают, что их континент стал жертвой колониализма, империализма и транснациональных корпораций. Погоня за экономическими успехами поставила страны третьего мира в зависимость от решений, принимаемых в НьюЙорке, Хьюстоне и Лондоне. Чтобы увековечить эту экономическую эксплуатацию, капиталистические державы, в первую очередь США, оказывают военную и экономическую поддержку тем политическим режимам, к-рые готовы сохранять статускво.

Под воздействием этих четырех факторов и сформировались характерные для "теологии освобождения" методы и способы интерпретации.

Теологический метод. Густаво Гутьеррес определяет теологию как "критическое размышление об исторической практике". Теолог должен быть погружен в свою собственную интеллектуальную и социальнополитическую историю. Теология - это не система вечных истин, требующая от теолога лишь постоянной систематизации и апологетической аргументации. Теология есть динамическая работа, связанная с изучением познания (эпистемология), человека (антропология) и истории (социальный анализ). "Практика" подразумевает не просто применение теологической истины к конкретной ситуации,но также и отк-рытие теологической истины в конкретной исторической ситуации через личное участие в классовой борьбе латиноамериканских трудящихся за построение нового, социалистического общества.

"Теология освобождения" принимает "вызов Просвещения" (ХуанСобрино). Этот вызов состоит из двух элементов, определяющих библейскую герменевтику "теологии освобождения". Первый из этих элементов - первый вызов - связан с философскими воззрениями Иммануила Канта, к-рый обосновывал автономность человеческого разума. Теология не должна быть просто ответом на самораск-рытие Бога, содержащееся в богочеловеческом библейском откровении. Это "откровение извне" заменяется Божьим откровением, крое содержится в парадигме взаимодействия человека с историей. Второй вызов порожден политическим течением, крое было основано К. Марксом и исходит из того, что целостность человека может быть реализована лишь через устранение отчуждающих политикоэкономических общественных структур. Впрочем, роль марксизма в "теологии освобождения " нуждается в трезвой оценке. Не совсем правы те критики "теологии освобождения", к-рые отождествляют ее с марксизмом.

Сторонники "теологии освобождения" принимают знаменитую формулу Маркса: "До сих пор философы объясняли мир, а мы должны изменить его". Согласно "теологии освобождения", теологи призваны быть не теоретиками, а практиками, вовлеченными в борьбу за преобразование общества. Поэтому "теология освобождения" использует марксистский классовый анализ, разделяя культуру угнетателей и культуру угнетенных. Такой конфликтологический социальный анализ имеет целью диагностицировать несправедливость и эксплуатацию в каждой исторической ситуации. Марксизм и "теология освобождения" осуждают религию за поддержку статускво и легитимизацию власти угнетателей. Но в отличие от марксизма "теология освобождения" обращается к христианской вере как к средству борьбы за свободу. Маркс не сумел понять, что в такой борьбе за справедливость можно использовать эмоциональный, символический и социальный потенциалы Церкви. Сторонники "теологии освобождения " не рассматривают применение марксистского социального анализа как отступление от древней христианской традиции. Они не принимают марксизм как самодостаточное философское мировоззрение или план политических действий. Освобождение человека может начаться на уровне экономической инфраструктуры, но оно не заканчивается на этом уровне.

Следующим, после Просвещения, фактором, сыгравшим роль в формировании герменевтики практики "теологии освобождения ", стала сама латиноамериканская ситуация. Важный герменевтический вывод из латиноамериканского контекста сделал X. Ассман, говоривший об "эпистемологической привилегии бедных". "Теология освобождения " провозгласила, что на континенте, где большинство населения живет в нищете и исповедует католическую веру, следует бороться не с неверием, а с человеческой жестокостью. "Теология освобождения" отводит бедным особое место. "Бедный человек - другой - отк-рывает нам поистине Другого " (Гутьеррес). Наше общение с Богом зависит от того, сделаем ли мы выбор в пользу обездоленных и эксплуатируемых, сумеем ли воспринять их страдания как свои и разделить их судьбу. Иисус "секуляризует путь к спасению, делая "таинство другого" необходимым условием вхождения в Царство Божье" (Л.Бофф). " Бедные являют нам Царство и всю безмерность внешней стороны Божества" (Э. Дюссель). Согласно "теологии освобождения", смерть любого крестьянина или индейца есть проявление "чудовищной власти отрицания" (Гегель). Нам необходимо постигать Бога изнутри истории, через жизни угнетенных людей. Бог познается не через аналогию, в красоте и мощи творения, а через диалектику, в страдании и отчаянии Божьих созданий. Скорбь "запускает процесс познания", помогая нам постичь Бога и Его волю (Собрино). Эти размышления, характерные для эпохи, наступившей после Просвещения, в сочетании с острым осознанием драматизма латиноамериканской истории, породили несколько важных теологических идей.

Теологическая интерпретация. Сторонники "теологииосвобождения" полагают, что ортодоксальное учение о Боге сводится к манипуляции Богом в угоду капиталистическим социальным структурам. Ортодоксия унаследовала древнегреческие представления о Боге как о статическом Существе, удаленном от человеческой истории. Эти искаженные представления о трансцендентности и величии Бога сформировали теологию, края помещает Бога "гдето наверху" или "гдето там". В результате латиноамериканцы в большинстве своем стали пассивными перед лицом несправедливости и суеверными в своей религиозности. "Теологияосвобождения" делает акцент на том, что природа Бога непостижима и таинственна. Бога невозможно описать объективирующим языком или познать при помощи набора доктрин . Бог может быть обретен в самой человеческой истории. Его не следует рассматривать как неизменное и совершенное Существо, " присевшее вне этого мира" . Бог предстает перед нами на границе исторического будущего (Ассман). Бог - движущая сила истории, побуждающая христианина ощутить трансцендентность как "перманентную культурную революцию" (Гутьеррес). Страдание и боль ведут к познанию Бога. Бог будущего - это распятый Бог, пребывающий в мире нищеты. Бога следует искать не в красоте, силе и мудрости, а в крестных муках угнетенных.

Спасение, о кром говорится в Библии, отождествляется с процессом освобождения от угнетения и несправедливостей. Грех осмысливается как жестокость человека к человеку. "Теология освобождения " на практике уравнивает любовь к ближнему и любовь к Богу, считая эти два вида любви по сути одним и тем же. Бога можно обрести лишь в ближнем, а спасение есть история "человека становящегося". История спасения понимается как спасение истории, предполагающее длительный процесс гуманизации. Библейская история важна как иллюстрация и модель этих поисков справедливости и человеческого достоинства. Исход евреев из Египта, а также жизнь и смерть Иисуса рассматриваются как прототипы современной борьбы за свободу. Эти библейские события символизируют духовную значимость мирской борьбы за освобождение.

Церковь и мир не могут более оставаться разделенными. Церковь должна впустить в себя мир, с тем чтобы состоялась евангелизация Церкви миром. "Теология Церкви в мире должна быть дополнена теологией мира в Церкви " (Гутьеррес). "Обращение" - этосолидарность с угнетенными в их борьбе против угнетателей, а "евангелизация" есть проповедь Божьего участия в человеческой борьбе за справедливость.

Иисус важен для " теологии освобождения" потому, что Он дал своей жизнью пример борьбы за интересы бедных и отверженных. Его учение о Царстве Божьем и Его поступки являют нам любовь Бога в исторической ситуации,удивительно напоминающей современный латиноамериканский контекст. Переосмыслена и доктрина о воплощении - Иисус не считается Богом в онтологическом и метафизическом смысле. Учение о единосущности заменено учением о том, что Иисус устанавливает связь между людьми и Богом. Иисус указывает нам путь к Богу и показывает, как человек может стать сыном Бога. Значение воплощения в том, что Иисус полностью погрузился в историческую ситуацию, отмеченную конфликтами и угнетением . Его жизнь абсолютизирует ценности Царства (жертвенная любовь, всеобщее прощение, постоянное обращение к тайне Отца). Однако мы не можем в точности подражать Иисусу, поскольку Его учение было ориентировано на конкретный исторический период. На одном уровне Иисус принадлежит прошлому, но на другом уровне Он - кульминация эволюционного процесса. В Иисусе история достигает своей цели. Следуя за Иисусом, мы должны не просто идти Его путем и воспринимать Его мораль, но и воссоздавать Его путь, делаясь отк-рытыми "опасной памяти" о Нем, ставящей под вопрос наш путь. Уникальность распятия не в том, что Бог в какойто момент испытал страдание, связанное с человеческой греховностью, желая принести людям искупление. Смерть Иисуса не "заместительная жертва" за человечество, заслужившее Божий гнев. Она уникальна тем, что вводит в историю пример страданий, постоянно испытываемых Богом, Который участвует в крестных муках угнетенных. Жизнь Иисуса несет нам освобождающую весть о том, что Бог не остается за пределами истории, безучастный к мировому злу, а, напротив, отк-рывает нам себя в лице бедных и угнетенных.

Теологическая критика. Сила "теологии освобождения " состоит в ее сочувствии к бедным и убеждении, что христианин не должен оставаться безучастным к их страданиям. Жестокое отношение человека к человеку есть грех, заслуживающий Божьего суда и сопротивления со стороны христиан."Теология освобождения" призывает людей стать учениками Иисуса, чего бы это ни стоило, и помнить, что такое ученичество предполагает практические шаги в социальнополитической сфере.

Слабость же "теологии освобождения" проистекает из ее ошибочных герменевтических установок и расхождений с христианским вероучением. "Теология освобождения" права, осуждая традицию, использующую Бога для своих целей, но не права, отрицая определяющее самораск-рытие Бога в библейском откровении. Тезис, согласно кро-му наше представление о Боге задается исторической ситуацией, ведет к радикальному секуляризму и абсолютизации исторического процесса, стирая грань между теологией и идеологией.

Марксизм может быть полезен как инструмент исследования классовой борьбы в странах третьего мира, но важно отдавать себе отчет в том, используем ли мы марксизм лишь как метод анализа или же он становится для нас политическим руководством к действию. "Теология освобождения" справедливоуказывает на факт угнетения в обществе и отмечает существование угнетателей и угнетенных, но ошибочно придает этому положению почти онтологический статус. Это может быть верно в рамках марксизма, но христиане должны помнить, что грех и отчуждение от Бога - проблема, стоящая и перед угнетателями, и перед угнетенными. Создается впечатление, что для "теологии освобождения" бедные - не только объект Божьей заботы, но и субъект спасения и откровения. Получается, что глас Божий слышен лишь в вопле угнетенных, а все прочее - лишь тщетные попытки постичь Бога средствами, обслуживающими собственные интересы. Конечно, такое представление ошибочно. Библейская теология учит, что Бог - это Бог обездоленных, но не считает бедняков реальным воплощением Бога в современном мире. Политизируя Евангелие, "теология освобождения" готова предложить бедным такое решение, в рамках крого может не остаться места для Иисуса Христа.

"Теологияосвобождения" побуждает христиан сделать серьезные социальнополитические выводы из жизни и смерти Иисуса, но не видит уникальности Иисуса как Богочеловека. Для нее Иисус отличен от нас лишь своим величием, но не своей природой. Распятие рассматривается как высшее проявление Его заместительного самоотождествления со страдающим человечеством, а не как заместительная смерть, имеющая целью отвратить от нас гнев Божий, и не как торжество над грехом, смертью и дьяволом. Подобная трактовка Креста, не раск-рывающая смысл смерти Иисуса и ее значимость для всего Божьего плана, неспособна привести нас к Богу и разорвать порочный круг наших теологических проблем.

D. D. Webster (пер. а. г.) Библиография: С. Е. Armerding. ed., Evangelicals and Liberation; H.Assmann, Theology for a Nomad Church; L. Boff,Jesus Christ Liberator; J. Mi-guez-Bonino, Doing Theology in a Revolutionary Situation; R.M. Brown, Theology in a New Key: Responding to Liberation Themes; I. Ellacuria, Freedom Made Flesh: The Mission of Christ and His Church; A. Fierro, The Militant Gospel: A Critical Introduction to Political Theologies; R. Gibellini, ed., Frontiers ofTheology in Latin America; G. Gutierrez,/! Theology of Liberation; J. A. Kirk, Liberation Theology:An Evangelical View from the Third World; J. P. Miranda, Marx and the Bible. См. также: Теология надежды.