В тот же (14) д. страдание СВ. ОНУФРИЯ.
В тот же (14) д. страдание СВ. ОНУФРИЯ.
Св. Онуфрий, в крещении Матфей, родился в Габрове, терновской епархии9). – Родители его, болгары, были люди богатые и пользовались извесностию. Матфей учился в училище и при прекрасных способностях учился хорошо. Отец наказал его строго за какую-то шалость; пылкий и самолюбивый юноша закричал в слух турков, что он потурчится. Турки непременно совершили бы над ним обрезание: но его ловко выхватили из рук турков и он скрытый от них остался христианином. Когда Матфей пришел в зрелый возраст: он удалился на Афон и вступил в братство Хиландарского монастыря. Приняв иночество с именем Манассии, он рукоположен был в иеродиакона. – Так как о. Манассия искренно и ревностно служил Господу; а чем усерднее стремятся к совершенству духовному, тем яснее и сильнее чувствуют свои недостатки и погрешности: то и о. Манассия стал сильно чувствовать тяжесть отречения своего от св. веры, совершенного в пылкой, полусознательной юности. А иже отречется Мене пред человеки, отвергнуся его и Аз пред Отцем Моим (Матф. Х, 33): эти слова Господа громко раздавались в душе его и не давали ей покоя. Он постоянно носил страх в душе своей, что если не принесет он достойных плодов покаяния, откажется от него Христос Господь. Так страх за вечную участь породил в нем
8) Сербляк, Белград 1861 г. сл.
9) Страдание его по ркп. афонского скита св. Предтечи описано в афонском патерике 2, 335-352.
мысль о кровавом подвиге. Потом желание мученичества, при возрастании его в духовной жизни, стало плодом плменной любви его к Господу, готовой на все за славу имени Его.
Прежде чем решился он на великий подвиг, он открывал желание свое старцам. Те советовали ему испытать себя. – После долгого самоиспытания идет он к духовнику Никифору и просит принять его в келлию свою, с тем, чтобы приготовить его к мученичеству. Не отказываюсь принять тебя к себе, отвечал старец, но с тем, чтобы ни с кем ты не имел сношения и прежде кровавого мученичества подвизался бы так, как бы был в муках. Согласен на условия, весело сказал Манассия. Возвратясь в обитель, он распорядился своими вещами: довольную сумму отдал монастырю, с тем, чтобы обитель покоила отца его, жившего в ней. Сказав в монастыре, что идет в Иерусалим, отправился он к старцу Никифору. Тот дал ему особую келлию, приказал ученику служить ему и не допускать никого другого, преподал наставления, как должен подвизаться и оставил с миром Божиим. Заключившись в келлийце, преподобный в первые 40 дней вкушал пищу иногда чрез два дня, иногда чрез три, а иногда и чрез неделю, да и то в малом количестве хлеба с водою; земных поклонов клал до 3500 в сутки, и слезы постоянно текли из очей его. Так как от таких подвигов он очень ослабевал: то старец умерил пост его. В это время принял он схиму, с именем Онуфрия.
По окончании испытания старец Никифор послал Онуфрия для желаемого им подвига в Хиос; в спутники ему дан опытный инок Григорий. Прибыв в Хиос 29 дек. путники остановились у благочестивого христианина. Онуфрий провел семь дней в посте, молитве и безмолвии и не раз причастился св. таин. В одну ночь а легком сне видел он следующее: сонм иереев, архиереев, воинов объявляет ему: «иди, Царь хочет видеть тебя». – Онуфрий в трепете отвечает: для чего царю видеть меня, пустого человека? Прошу уволить меня, если это возможно. Нельзя, был ответ, ты идешь за нами. Онуфрий пришел в след за ними в какое-то светлое, чудное, место и увидав Царя пал пред ним. Царь сказал: готово место и указал на место света неизъяснимого. Блаженный в восторге
проснулся и сердце его полно было радостию. В следующую ночь почувствовал он отсутствие этой радости и с скорбию говорил о том спутнику. Опытный Григорий велел ему просить молитв за себя у всех христиан и смиренный Онуфрий кланялся каждому, прося помолиться за него.
Явясь в суд в зеленой повязке и красных башмаках, Онуфрий говорил: «назад тому 15 лет ранен я в подобном месте; с того времени рана моя не заживает; врачи говорят мне: если не явлюсь в то место, где ранен, не исцелею». – Что за рана у тебя? спросил кадий. Будучи юным, отвечал блаженный, по неразумию высказал я желание потурчиться, хотя никогда не служил вере вашей, а всегда жил христианином. Придя в зрелый возраст, чувствую жгучесть этой раны и с полным убеждением говорю: «магометанство – пагуба душе». Сказав это, он сбросил с головы зеленую повязку. Судьи онемели. Наконец, молодой турок, казавшийся себе очень умным и ловким, говорит: что ты делаешь, братец? Это – священная вещь: подними и накройся ею. Исповедник отвечал: «называть пустую вещь святою – богохульство. В том-то и беда людей потерянных, что отвергают, топчут в грязи Богом открытую истину и Богом посланную святыню, а чтут мечты больного воображения людского, глупости, осмеиваемые трезвым умом; точно как язычники не ищут Искупителя мира грешного, создали себе и нравственность и рай по вкусу животных страстей. Да и еще довольны собою! Не страшное ли это состояние?» Исступленные закричали: смерть христианину. Очередный военный чиновник отвел исповедника в тюрьму мусселима и наложил на него колодку. При этом один магометанин дал исповеднику две пощечины. Благодарю за себя и жалею о тебе, сказал исповедник. Премудрые судьи, побывав в мечети, решили: смерть христианину, если не благословит корана. Исповедник, вновь позванный на суд, не изъявил желания целовать глупости магометанства. Судьи приговорили истребить и память его. Вследствие того обезглавленное тело и вся одежда мученика брошены были в море. Страдание совершилось 4 января 1818 г. на 32 году мученика.