Глава 7
Глава 7
Если бы Брук могла изобразить на бумаге запах старой пыли и плесени, она бы нарисовала здание Хайденского городского Совета. Она шла по залу, каблуки ее босоножек стучали по холодному полу из огнеупорной пластмассы. Маленький знак на стене указал ей путь к левому крылу здания, где располагались кабинеты членов городского Совета.
Когда она проходила мимо кабинета с надписью «Документы», ей стало интересно, на работе ли еще ее сестра Рокси. Поскольку Рокси до полного окончания учебы оставалось сдать всего три экзамена, руководство школы разрешило ей совмещать учебу с работой, и каждый день уходить с занятий раньше. Брук не очень-то хотелось, чтобы сестра увидела ее здесь.
К несчастью, как только Брук прошла мимо кабинета Рокси, она вышла в коридор, неся стопку бумаг и, увидев Брук, остановилась в удивлении.
- Что ты тут делаешь? — спросила она, ее голос эхом отразился в просторном коридоре здания. — Я думала, ты уже уехала.
- Ты неверно подумала, — сказала Брук, не замедляя шага, — где кабинет миссис Хемфилл?
- Вон там, — сказала Рокси и поспешила за ней. — Но, Брук, ты не можешь просто так взять и зайти туда. Ты должна спросить, назначить встречу.
- Что уж спрашивать, Рокси? — возмутилась Брук, — Сколько можно терпеть эти сплетни и ложь?!
Рокси осталась в коридоре, когда Брук влетела в квадратный кабинет, на двери которого висела табличка с именем Абби Хемфилл. Когда Брук ворвалась в кабинет, миссис Хемфилл, сидящая за столом с телефонной трубкой у уха, от удивления открыла рот. Она уронила телефонную трубку и отодвинула стул.
- Не нужно вставать, миссис Хемфилл, — сказала Брук, наклонившись над столом женщины, — я тут долго не задержусь. Я просто зашла сказать, что сезон охоты на Брук Мартин открыт. Так что вперед, стреляйте метко. Хотя должна вас предупредить, что поединок со взрослой Брук не будет слишком веселым. Теперь меня не так уж легко испугать.
Абби Хемфилл вскочила со стула.
- Как ты осмеливаешься говорить со мной в таком тоне?
- Я собираюсь делать окна для церкви, потому что я профессионал в этом деле, — сказала Брук, — и потому, что мне нужен хороший старт для моей карьеры. И, когда я закончу, очевидно, что не с вашей помощью, жителям этого города будет чем гордиться. Заслуживают ли они этого — это уже другой разговор. У меня нет сомнений, что мы с Ником сделаем это. Так что увидимся, миссис Хемфилл. Следующие несколько месяцев обещают быть интересными.
И до того, как миссис Хемфилл перевела дыхание, чтобы ответить, Брук развернулась и вышла из кабинета, задев при этом Рокси, которая, слыша весь разговор, потеряла дар речи. Однако проходя мимо сестры, Брук была уверена, что в глазах Рокси светились огоньки восторга.
Впервые за семь лет Брук почувствовала удовлетворение, потому что смогла отстоять свое достоинство.
Некоторое время Абби Хемфилл сидела без движения, пытаясь сдержать в себе бурлящий гнев, вызванный приходом Брук. Вскоре последняя капля спокойствия улетучилась, и она с силой хлопнула по столу, сметая с него телефон, коробку карандашей, календарь и калькулятор.
- Мерзкая маленькая бродяжка! — процедила она сквозь зубы.
Она закрыла лицо руками, чувствуя, как на нем выступили капли пота. Она знала, что, пока эмоции внутри нее не взорвались, ей нужно выбраться из кабинета.
Схватив сумочку, она вышла во двор и села в машину. Она ехала в офис президента школы, ведя машину, как какой-то маньяк, пылая от ярости.
На стоянке было припарковано всего несколько автомобилей: в школе наступили каникулы и только несколько учителей и завучей были на месте. Хлопнув дверью машины, Абби быстро, как только ей позволяли высокие каблуки, направилась к школе.
Она с силой открыла дверь и ворвалась в офис своего мужа. В это время он говорил по телефону и был удивлен ее неожиданным вторжением.
- Мне нужно поговорить с тобой, — решительно прошептала она.
Джеральд поднял руку, давая ей понять, чтобы она помолчала, и продолжил разговор.
Абби скрестила руки на груди и начала ходить по офису взад и вперед, как заключенный, ожидающий освобождения.
Когда муж, наконец, повесил трубку, она, положив обе руки на его стол и наклонившись, сказала:
- Она вернулась.
- Кто вернулся?
- Эта Брук Мартин. Ник Марселло нанял ее для работы над окнами нашей церкви.
Джеральд Хемфилл отрешенно посмотрел на свой стол, в то время как его жена продолжала кричать, и не глядя на нее, пробормотал: «Сядь, Абби, мне нужно сделать еще один звонок».
Абби схватила его за руку, пытаясь помешать ему набрать номер, и заставила взглянуть на нее.
- Она пришла в мой офис и обругала меня, Джеральд!
Джеральд снова попытался набрать номер.
- Обругала тебя? Это интересно. Абби, а что это у тебя на юбке? О Боже, ты выглядишь, как после драки.
Абби взглянула на юбку, испачканную, наверное, в старой церкви, и отряхнула ее рукой.
- Ты выслушаешь меня? — спросила она. — Я должна остановить это. Интересно, за какие заслуги наш строительный фонд будет платить этим двум, может за то, что они заведут роман?! Если они занимались этим прямо в школе, то чем, по-твоему, они будут заниматься там?
- Алло, мистер Хартфорт у себя? — спросил Джеральд по телефону, листая какие-то бумаги на столе. — Привет, Боб. Это Джеральд, у меня эти бумаги по переводу, о которых ты спрашивал...
Пораженная, Абби отступила.
- Джеральд! — прошептала она, но, казалось, он не слышал. Вместо этого он поднял указательный палец и показал на стул.
Абби упала на стул и, положив ногу на ногу, начала нервно качать одной. Телефонный разговор все продолжался, и она уже была не в силах сдерживаться, вскочив, она опять начала расхаживать взад и вперед.
Джеральд повесил трубку и потянулся за какой-то папкой, будто забыв, что его жена была в комнате.
- Джеральд, я пришла поговорить с тобой!
- Ты выбрала не лучшее время, дорогая, я действительно завален работой. Пока нет занятий мне надо успеть сделать миллион вещей.
- Ты всегда завален работой! — сказала она. — И у меня дел по горло. Но я расстроилась из-за того, что произошло! Наша ответственность — проследить за тем, чтобы наши десятины и пожертвования нашли правильное применение, и я...
- Можешь подать мне вон ту телефонную книгу, на столе за тобой, дорогая? — прервал он, указывая на стол.
Абби остановилась на половине фразы и уставилась на мужа. В такие минуты она чувствовала себя несчастной, и слезы были бы желанным облегчением для нее. Но она уже давно не могла плакать. И только злость была самым ярким проявлением ее эмоций.
- Ничего, Джеральд, — сказала она, — забудь об этом.
Она повернулась и собралась уходить.
- Пока, дорогая, — ответил Джеральд, — увидимся за обедом. Я бы с удовольствием съел лазанью, греческий салат и, может быть, сырный пирог.
Абби остановилась в холле и прислонилась к стене. Ее глаза застилала пелена, но слезы не текли. Лазанья и сырный пирог, всегда чистый дом, безупречная репутация и жена-подарок — вот что имело значение для Джеральда. И она давным-давно научилась обеспечивать все это.
Она медленно вышла из здания и пересекла школьный двор. Потом она бродила по коридорам и смотрела на пустые классы. Иногда ей попадались классные комнаты, в которых работали учителя. Среди них было несколько знакомых лиц. Теперь ей было не так легко узнавать учителей, как раньше. Она редко приходила в школу, потому что была занята, и когда их с Джеральдом приглашали на учительские вечеринки, ей становилось все тяжелее улыбаться и выслушивать их сплетни друг о друге.
Оказавшись в восточном крыле здания, она направилась дальше к классу в конце коридора, откуда сильно пахло краской. Она заглянула в двери — учителя там не было.
Абби медленно вошла и посмотрела на простенькие рисунки на стенах, в грубых чертах изображавшие жизнь. Уже много лет в Хайденской школе не было по-настоящему талантливого преподавателя искусства, который сумел бы вдохновить учеников на творчество, — не было ни одного после Ника Марселло.
Да, Ник Марселло со своим вдохновением зашел слишком далеко.
Абби села за парту и живо вспомнила тот вечер, когда они с Джеральдом, увидев в студии Ника зажженный свет, застали его, флиртующего с этой девчонкой. Цена за приличие достаточно высока. Цена за неприличие, по праву, должна быть намного выше.
Именно так все и получилось: роман Ника был уничтожен на самом корню, а сам Ник Марселло потерял работу. Что сводило Абби с ума, так это то, что для Ника, казалось, все это не имело никакого значения. Почему, несмотря на потери, у него все шло хорошо? И даже теперь...
Абби искренне пыталась разобраться в себе и найти причину того, почему Брук так действовала ей на нервы. Возможно, потому что девушка всегда обманным путем, выигрывала там, где вообще не должна была участвовать. В числе других двадцати девушек ее выбрали для участия в школьном конкурсе красоты. А дочь Абби, Шерон, которую, несомненно, должны были выбрать, осталась за бортом. Брук носила эту безвкусную одежду, а люди вокруг вели себя так, словно она купила ее на престижной Пятой авеню. Брук была стройной, а Абби, несмотря на все свои усилия, не удавалось контролировать вес Шерон, пока она не отправила дочь после окончания школы на ферму. С тех пор Шерон так похудела, что от нее остались кожа да кости. Была ли дочь благодарна ей? Нет. Шерон только и делала, что унижала и ставила всю семью в неловкое положение. С тех пор Абби не видела дочь вот уже три года.
А теперь в городе опять появилась эта надменная Брук, будто какая-то кинозвезда, вернувшаяся в родные пенаты, звеня своими браслетами. Но это было уже слишком, она не имела права приезжать. Ее нужно было поставить на место еще тогда, семь лет назад.
Абби встала и подошла к первой парте, рассматривая ее. Почему Брук выбрала этот путь, пожертвовав многим, в то время как другие отступали?
«Брук и Ник недостойны успеха», — говорила себе Абби, еще раз окидывая взглядом класс. Он должен был потерять работу учителя вместе с уважением и репутацией. Чего действительно нельзя допустить, так это дать ему возможность профессионально расти и крепнуть, позволив работать над окнами церкви.
В конце концов, сама идея приобретения и реконструкции старой церкви принадлежит ей, миссис Хемфилл. Но потом кто-то предложил сделать витражи, и пастор нанял Ника, который, в свою очередь, нашел эту девчонку, н все вышло из-под контроля.
Ну что ж, теперь Абби возьмет все в свои руки, даже если это будет стоить ей жизни. И этой девчонке, звенящей браслетами, которая так обошлась с ней сегодня утром, это так просто не сойдет с рук. Все, что могла сказать Абби, это то, что уже к концу недели Брук Мартин вылетит из города.