1. «Недуги души»

В классическом греческом языке слово Я(Х0О<; (от глагола яаа%со, «страдать»), с одной стороны, означает несчастный случай, недуг, а с другой стороны, переживание, расположение духа, хорошее или дурное, инстинктивный импульс, страсть и, наконец, перемену, преображение[1915].

Представление Платона о страстях связано с идеей о трех началах душиг с которыми связаны соответственно способность рационального мышления (??????????), способность испытывать гнев и страх (???????, ?????), способность испытывать страстные желания (????????????, ????????). Две последних говорят о соединении падшего разума с телом, возникают случайно и образуют «страстную часть» души (?? ???????? ? ????? ??? ?????)[1916].

В воззрениях стоиков добродетельная жизнь состояла в борьбе свободного разума со страстями, недугами души[1917]. В сущности их четыре: удовольствие (?????) и. скорбь (????) по отношению к настоящему; желание (????????) и страх (?????) по отношению к будущему[1918]. Их чередование было причиной взлетов и падений разума, моментов напряжения и ослабления[1919]. Даже страсти, вызывающие наше почтение, например милосердие, считались у стоиков запретными как безрассудство. Быть философом (???????) означало быть свободным от страстей (??????)[1920].

Западные схоласты, напротив, проводили различие между метафизическим содержанием страстей (восприимчивость)[1921] и психологическим (инстинктивное желание, вожделение, гнев). С нравственной точки зрения, страсть сама по себе не является ни добрым, ни дурным началом, лишь употребление ее во благо делает ее добродетельной, грех обращает ее во зло[1922]. Страсть не обязательно всегда противостоит разуму; она может возникнуть вполне преднамеренно[1923].

С точки зрения восточных отцов, страсти не могут быть ни благими, ни безотносительными. Душа по своей природе изначально есть образ Бога. Вследствие грехопадения она обрастает всевозможными страстями. Цель делания — снять с души покровы страстей (pадqh). Однако по мере употребления этого понятия христианскими писателями выявляются все новые и новые его значения, неизвестные философии Платона и стоиков. Они внесли множество тонких уточнений.

У Игнатия Антиохийского слово страсть относится к страданиям и смерти Христа[1924]. Однако начиная с III века труды отцов в том, что касается затронутой проблемы, свидетельствуют о глубоком и разнообразном влиянии стоицизма[1925]. Климент Александрийский выделял четыре классических страсти: удовольствие, вожделение, печаль и страх[1926]. Подобно стоикам, отцы называли страсти «недугами души»[1927], противопоставляя их добродетелям. «Повелителями страстей» являются бесы[1928]. Существует теснейшая связь между грехом и страстями. Феофан Затворник, преданный почитатель творений отцов, дал следующее определение: «Греховность, иначе говоря склонность ко греху, страсть состоит в непрестанном желании согрешать известным образом или в любови к каким?нибудь греховным поступкам или предметам. (Так, например, рассеянность есть постоянное желание развлечений или любовь к ним)»[1929].

Итак, страсти суть желания. Однако Климент Александрийский уловил различие между двумя устремлениями желаний: первое — безрассудное и влекущее за собой неумеренность, невоздержанность, пристрастие; другое связано с естественными потребностями человека. Следуя учению Хрисиппа, он называет их инстинктами: «Инстинкт состоит в движении разума от чего?либо или к чему?либо. Страсть представляет собой необузданный инстинкт, превосходящий пределы разума, или инстинкт, вышедший из подчинения и восставший против Слова»[1930].

Григорий Нисский говорил о «силах» (????????), воздвигаемых Богом в душе, которые предназначены служить ей средствами и орудиями[1931]. Грех вселяет в человеческое естество чуждые элементы, присущие животному и неразумному существу. И тогда те же самые силы становятся опасными, поскольку разум теряет контроль над ними[1932]. Григорий называет их страстями (pathe)[1933].

Феофан Затворник прибегает к психологическому анализу, для того чтобы объяснить возникновение желаний. «Потребности» происходят от естества (например, потребность в пище), но когда естественные потребности удовлетворяются слишком часто, тогда то или иное «желание» начинает господствовать над человеком. Следовательно, «желания» суть плоды предшествовавшего им ранее свободного выбора, зачастую греховного, и как таковые являются плодами страстей[1934].

Максим Исповедник определил себялюбие, корень страстей, как союзника тела[1935], хотя он признавал то, что не все страсти проистекают из плотского человеческого естества[1936]. Как и Аристотель, Евагрий различал «страсти телесные», возникающих из естественных потребностей тела, и «страсти души», которые появляются в результате взаимоотношений между людьми[1937]. Позже Иоанн Отшельник предложил другие признаки различия: «Если хочешь различить страсти, то в человеке мы найдем три вида страстей: первый связан с природой человеческой души, второй связан с жизнедеятельностью тела и, наконец, — связанный непосредственно с телом как таковым»[1938].

Это «животное естество», обычно у Григория Нисского символизируемое «кожаными одеждами», в которые Адам был одет после грехопадения (Быт 2, 21), принадлежит не только области чувств, но и показывает, что по причине греха мы подчинены законам нового бытия, означающего переход естества от состояния нетления к бренности[1939].

В Воплощении Слово восприняло смертное и тленное человеческое естество целиком, кроме предрасположенности ко злу. Это новое естество, объединяющее человеческое естество, каким оно было до грехопадения, с падшим естеством, станет для Христа орудием в его борьбе с силами зла[1940].

По примеру Христа человек может возвыситься к Богу только через преображение своих страстей. В этом случае, говорит Максим Исповедник, «даже страсти становятся полезными для усердных и добродетельных людей, каждый раз прибегающих к ним во имя духовных приобретений… Как я сказал, страсти становятся благими в зависимости от их употребления теми, кто умеет их смирить в послушании Христу каждым помыслом своим и волей»[1941].

Что имеется в виду? «Страсти» в их нравственном аспекте, о чем говорилось ранее? Не всегда легко разобраться в терминологии, но учение всегда неизменно: любая страсть исцеляется «воздержанием и милосердием»[1942].