В преддверии
Изложено по: «Денкарт» VII.2.3-60. Конспективный пересказ тех же мифологических версий и краткие комментарии к ним — в «Затспрам» 14.1-5
{Часть огненной Хварны — благословения Гайа Мартана — после смерти Хаосравы[2] перешла к царю Кави Виштаспе, сыну Арватаспы, — ибо Виштаспе суждено было первым из земных царей принять учение великого пророка и оказать ему покровительство.
Ещё часть Хварны осенила других праведников и праведниц, живших до Заратуштры.}[3]
А вся остальная огненная благодать, ниспосылающая удачу, преуспеяние и отмечающая её обладателей печатью богоизбранности, осенила предков Заратуштры.
Господь Ахура Мазда сотворил вещество, из которого в назначенный день должна была возникнуть телесная плоть пророка. Хварна Кавиев пронизала это вещество и смешалась с ним — на то была воля его, Ахуры. Благой бог вознёс вещество в царство Бесконечного Света Анагранам Раучама; оттуда оно спустилось вниз, в сферу Солнца; затем — в сферу Луны; потом к неподвижным звёздам и наконец — на Землю, и вошло в священную стихию Ахура Мазды — в огонь.
И когда жена Фрахимравана, беременная девочкой — будущей матерью Заратуштры, подошла к алтарю огня, Хварна и священное вещество проникли в её тело из света пламени.
С этого дня в селении Фрахимравана стали происходить удивительные вещи. Вскоре сельчане заметили, что их алтарный огонь не гаснет даже если в него не подкладывают дров. Они долго глазели на это диво и только разводили руками в недоумении, а потом всей толпой отправились к племенному Рату: так, мол, и так, пламя горит без дров, как нам понимать это знамение?
Но мудрый Рату ничего не нашёлся сказать и только посоветовал людям блюсти праведность и молиться — а там будь что будет, не в наших силах постичь высший промысел.
Вскоре жена Фрахимравана родила девочку. Сельчане, конечно, не придали этому событию никакого особенного значения. Жизнь в племени текла своим чередом, каждый занимался обычной повседневной работой. Но в стане дэвов начался переполох.
Будущей матери пророка дали имя Дукдауб.
Когда ей исполнилось пятнадцать лет, исчадия Злого Духа наслали на её племя три бедствия — зимние холода, чумной мор и кочевников-[251]друджвантов; сельчанам же они внушили, что дочь Фрахимравана колдунья и беды наворожила — она.
Разъярённая толпа явилась к дому Фрахимравана. Потрясая палками, люди требовали, чтоб Фрахимраван убирался вместе со своей семьёй вон из племени.
Фрахимраван выслушал их и сказал так:
— Не может быть моя дочь колдуньей. Когда она родилась, а это было глубокой ночью, всё вокруг озарилось светом. Когда она дома приближается к очагу, огонь вспыхивает и пылает ярко, как Солнце. Входя в тёмную комнату, она освещает её. Я не знаю, почему она светится, но уверен: колдунья так сиять не может!
Это было очень убедительно, и стой перед сельчанами не дед Заратуштры, а кто-то другой, их гнев немедленно бы угас и они бы разошлись по домам. Но перед ними был Фрахимраван! Дэвы приложили все свои мерзкие силы, чтоб смутить их умы, и они остались неудовлетворёнными речью Фрахимравана.
Ничего не оставалось делать Фрахимравану, как собрать пожитки и наутро окинуть родину.
Он отправился к Падирагтараспу, главе рода в стране Спитамы.
По пути к селению Падирагтараспа Дукдауб остановилась посреди равнины. Никого не было вокруг — только лес, горы и небесная синь над головою. И вдруг раздался громоподобный голос:
— Не огорчайся, что навсегда покидаешь родину, о девица Дукдауб! Ступай в широкую бескрайнюю страну Спитамы, куда твой отец держит путь. Ибо ты прославишь её и сделаешь святой землёй ту деревню, где будешь жить.
Фрахимраван и его семья благополучно достигли владений Падирагтараспа. Дукдауб отдали замуж за сына Падирагтараспа Порушаспу, и в день свадьбы Хварна осенила этого благородного мужа.
Эра смешения Добра и Зла близилась к концу.
И вот Ахура Мазда призвал к себе Воху Ману и спросил:
— Блюдёт ли Дукдауб Добрую Мысль? Если да, если чисты её помыслы, праведны речи и преисполнены добра дела, то мы — мы через неё можем произвести на свет Заратуштру.
Аша Вахишта и другие Амеша Спента заверили благого бога, что дочь Фрахимравана чиста помыслами, речами и делами. Аша Вахишта воскликнул:
— Благой Ахура! Назови нам то место на земле, где пророк обретёт телесную плоть. Ибо это место одному тебе ведомо.
— Это деревня Порушаспы, — сказал Ахура Мазда. Но Заратуштра не может быть создан нами так же, как были созданы вода, земля, растения и животные: ведь он — особое наше творение, стоящее надо всем! Две сущности в нём: божественная и человеческая; Найрьо Сангха в нём, мой посланник, и Йима, сиятельнейший из смертных, праведный. [252]
Тогда Амеша Спента взяли ствол Хаомы высотой с человека и поместили в него фраваши Заратуштры. Прошло тридцать лет.
Смысл этой цифры не вполне ясен исследователям. С тридцатилетним сроком в пехлевийской традиции связываются два события: в этом возрасте Зардушт был «осенён истиной праведной веры», и столько царствовал Виштасп до пришествия религии («Бундахишн» 34.7). В хронологию событий, связанных с изложенной в «Денкарте» версией рождения Зардушта, не укладывается ни тот, ни другой вариант. Вероятнее всего, здесь обычная для легендарных хронологий путаница, возникшая в результате того, что конец Эры Смешения, ознаменовавшийся рождением пророка, отождествляется автором «Денкарта» с пришествием религии — либо откровением Зардушта, либо принятием его учения Виштаспом. Примечательно, что в одном из списков «Денкарта» значится 330 лет (по мнению большинства исследователей, описка).
Boxy Мана и Аша Вахишта воплотились и в телесном обличье, со стволом Хаомы в руках, слетели с небес на наследное пастбище Спитамы, к высокому дереву, на вершине которого жили в своём гнезде две птицы.
Это были очень несчастные птицы. Они мечтали вырастить птенцов, но дэвовские змеи семь лет назад пожрали всё их потомство. С тех пор птица-самка больше не откладывала яиц, зная, что как только птенцы вылупятся из скорлупы, змеи приползут опять и снова сожрут птенцов.
Увидев Бессмертных Святых — Boxy Ману и Аша Вахишту, птицы взмолились перед ними, прося отдать им Хаому. Они верили, что прекрасное божественное растение защитит их от Зла. И Бессмертные вняли.
Ствол Хаомы был помещён в гнездо. Это спасло птиц. Когда дэвовские змеи приползли снова, они не смогли проглотить птенцов — фраваши Заратуштры хранила гнездо и его обитателей. Обозлённые гады поползли к дэвам, чтобы попросить у них помощи. Но фраваши Заратуштры схватила их за челюсти — и змеи издохли.
Всё это случилось ещё до того, как Дукдауб выдали замуж. Когда же она стала женой Порушаспе, Boxy Мана и Аша Вахишта вновь пришли на наследное пастбище Спитамы, и помыслы их были всецело связаны с Хаомоq, которую они туда принесли.
Однажды Порушаспа отправился на берег Вахви Датии за водой.
«Бундахишн» локализует родину Заратушта на некой реке Дареджа (не тождественной авестийской Вахви Датии): Дареджа — царь рек, ибо отец Заратушта пребывал на её берегах, [и] Заратушт был рождён там («Бундахишн» 24.15, аналогично и с уточнением, что река Дареджа находится в Эранвеж — в 20.32; сравн. также «Видевдат» 19.4: …из дома Порушаспы, что на берегу Дареджи). В одном из списков «Бундахишна» вместо слов «на берегах» значится: в Балхе (Бактрии).
Случайно Порушаспа увидел золотую Хаому на вершине дерева. Праведный муж, решив, что это прекрасное растение воистину [253] достойно Ахура Мазды, срубил дерево, принёс Хаому в дом и сказал молодой жене:
— Дукдауб! Вот Хаома, чудесное растение. Чти его!
Затем он совершил очистительный обряд, облачился в чистое одеяние и выжал сок Хаомы.
А незадолго до этого Амертат и Харватат пригнали к наследному пастбищу Спитамы большую дождевую тучу. Вода лилась с небес, капля за каплей, совершенно тёплая, на радость овцам и людям; все растения напитались досыта той священной водой, и с водой в них вошло вещество, созданное Творцом для тела Заратуштры.
Дабы это вещество вошло в его [Заратуштры] родителей, Порушаспа по наставлению Амеша Спента привёл к тем растениям шесть белых коров с жёлтыми ушами[4] <…> Две из тех коров, неоплодотворённые, наполнились молоком, и вещество Заратуштры перешло из растений в тех коров и смешалось с коровьим молоком.[5] Порушаспа отогнал желтоухих коров обратно в стойло и сказал Дукдауб:
— О Дукдауб! У двух из этих коров, неоплодотворённых и нетелившихся, появилось молоко. Ступай и подои их.
Молодая женщина незамедлительно исполнила приказание супруга. Узнав об этом, дэвы собрались на совет. И дэв из дэвов проревел:
— Вы, дэвы, стали весьма ненаблюдательны! Это молоко — чудеснейшая пища, благодаря которой родится праведный Заратуштра и изничтожит нас! Чтоб этого не произошло, кто-то из вас должен уничтожить праведного Заратуштру. Кто это будет?
Вызвался Кешм?к, дэв-смерч:
— Я это сделаю! Я уничтожу его.
И, изощрённый во зле, он кинулся прочь, а с ним трижды по пятьдесят дэвов, которые были карапанами Кешмака.
А Порушаспа и Дукдауб о том и не ведали. Порушаспа смешал выжатый сок Хаомы с молоком, которое надоила его жена. Получился чудесный пьянящий напиток, и в нём были заключены и духовная сущность Заратуштры, и вещество его тела. И они выпили эту хаому.
Так свершился переход вещества, созданного Творцом для тела Заратуштры, через воду и растения, в тела его родителей.
Чудесный напиток пьянил их обоих, и они решили тут же зачать сына, и обнялись, возжелав о сыне. А вокруг них — за кустами около дома, под камнями и корягами, в горных пещерах, — всюду кишели дэвы, которых они не видели. И эти дэвы издали крик: [254]
— Зачем ты это делаешь, мерзостный Порушаспа?! Сейчас же прекрати и больше не смей прикасаться к ней!
Порушаспа и Дукдауб в смущении, как люди, которым стыдно, разомкнули объятия и огляделись. Но никого не было вокруг. Они снова обнялись. И снова дэвы вскричали:
— Что ты делаешь, Порушаспа!? Не смей прикасаться к этой женщине, Порушаспа!
И опять они в смущении прекратили ласки, огляделись и никого не увидели.
И то же самое повторилось в третий раз.
Порушаспа и Дукдауб рассердились и сказали друг другу:
— Сомкнём же объятия и не остановимся, пока не завершим нечто! Не остановимся, даже если сюда явятся Нодар и Рак вместе с ним!
Рак (вероятно, пазендское неправильное написание имени Аирик) — сын Дурасроба, внук Манушчихра («Бундахишн» 31.31), в «Бундахишн» 32.1 упоминается под именем Радж?н; в «Денкарт» VII.1.70 — Аирик (см. выше, с. 250). Смысл упоминания этих персонажей в изложенном эпизоде «Денкарта» неясен.
И Заратуштра был зачат.
Тогда дэвы вознамерились уничтожить неродившегося пророка в утробе матери.
Они наслали на Дукдауб мучительные боли. Мерзкие исчадия надеялись, что Дукдауб обратится за помощью к колдуну-йату — это будет грех; ну а колдун, их гадких приспешник, по дэвовскому наущению даст Дукдауб смертельную отраву вместо лекарства.
По версии «Затспрама» (14.1), дэвы наслали на мать Зардушта дэвов лихорадки, боли и ветра, и с каждым из них было по 150 дэвов.
Измучившись от болей, Дукдауб пошла в дом колдуна, как дэвы и рассчитывали. Но её остановил голос Ахура Мазды, прогремевший с небес:
— Куда ты идёшь, праведная женщина? Знай: колдовское зелье нечестивых друджвантов — мерзость. Соверши очистительный обряд, омой руки и возрадуй алтарный огонь подношением ему чистых сухих дров — и ты исцелишься.
Дукдауб так и сделала. И боль ушла из её тела.
За три дня до рождения Заратуштры небесным светом осветилось селение. И все поняли, что этот свет — от Ахура Мазды.
А блистательный Йима, увидев этот свет, сказал дэвам в своей обители:[6]
— Через три дня и три ночи в мир придёт великий пророк! Скоро вам, дэвам, не будут поклоняться как богам и воздавать почести. [255]
Мир ликовал. Звери и птицы на своём языке рассказывали друг другу о грядущем рождении пророка.
{Когда он народился,
Пока он возрастал,
Возрадовались Воды
И выросли Растенья [СК].}[7]