СЛОВО СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЕ

СЛОВО СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЕ

О воздержании и терпении в делании добродетелей, требуемом временем поста, и о молчании; и о том, как истинно подвизающимся должно проводить все время поста.

Будучи немощен и душею и телом от злаго моего и нерадиваго произволения, желал бы я молчать и внимать только себе самому, помышляя о собственном своем состоянии, пока побежду волю плоти и подчиню ее душе, и получу совершенный мир в Духе Святом, быв освобожден Им от тяготы земнаго и вещественнаго мудрования и введен в пристань блаженнаго упокоения. Но поелику избран я вами быть главою святаго тела вашего, т. е. настоятелем вашим, то нужда мне належит подвигать вас на всякое добро, утешаясь надеждою, что вы, содевая собственное свое спасение, молитвами своими и молитвами моего духовнаго отца, и отца вашего, сохраните и спасете и меня, немощнаго душею. Почему, не имея сил отверзть уста мои, через силу написал я настоящее слово мое в некое напоминание братству вашему, прося и умоляя вас, как истинных рабов Христовых и искренних братолюбцев, молиться обо мне бедном, да буду спасен и я вместе с вами и, шествуя путем заповедей Божиих, да спребуду выну с вами, возлюбленными моими братиями.

Итак умоляю вас во Христе Иисусе, внимайте себе самим, и каждый из вас да мудрствует в целомудрии и да не мудрствует паче, еже подобает мудрствовать (Рим. 12:3). Не смотрите на мою нерадивую жизнь, но соблюдайте заповеди Господа нашего Иисуса Христа, Коему, яко праведному и неложному Судии, имеем мы отдать отчет во всем, что ни делаем. Дайте мне, прошу, такое похваление, да хвалюся, что я один падши по нерадению моему во глубины ада, воззвал велиим гласом и освободил вас от сетей диавола. Хотя мне надлежит оплакивать собственное свое нерадение, но я ищу удовольствие видеть вас парящими высоко, выше всех сетей вражеских. Соблюдайте же, возлюбленные, неопустительно все заповеди Христовы, да спасетесь, аки серна от тенет, и яко птица от сети (Прит. 5:5).

Первая заповедь есть, да любим от всей души Бога и друг друга, как Бог возлюбил мир. Истинная же любовь к Богу и ближнему познается, когда кто имеет следующия качества: не гордится, не завидует брату своему но подражает добру, которое видит в другом, делая и сам тоже; не ищет одежд красивых, а только потребных; не ропщет, не шутит и не смеется, и не спорит ни о чем, ни о большем ни о малом; не насыщается не только яствами и сластями, но даже и водою, особенно в настоящие святые дни поста, в которые искренно и с болезнию сердечною кающийся получает от Бога прощение грехов, наделанных в продолжение всего года. Известно вам, как теплота покаяния и горячесть слез оных, исходящих из самой глубины сердца, испаряют и сожигают, как огнь, всю греховную скверну и душу оскверненную ею делают совершенно чистою; и не только это, но душа при сем получает еще богатое осияние божественнаго света, блогодатию Духа Святаго, преисполняется милостию Божиею и благими плодами.

Сей пост постараемся держать, возлюбленные братия мои, и в настоящую пятую неделю св. Четыредесятницы и в следующие дни великой седмицы, прилагая каждодневно усердие к усердию, тщание к тщанию, пока достигнем Господня дня св. Пасхи, освященные душею и телом. Почти уже протекли мы и эту пятую седмицу благодушно и с теплым усердием; ибо я уверен, что вами не было забываемо ни одно свойственное посту доброе дело, но что вы и всенощныя песнопения совершали со всем вниманием, и воздержание соблюдали всестороннее держа его с великим терпением и благодушием и довольствуясь одними овощами и зелиями, предлагаемыми на трапезе. Знаю, что некоторые из вас сидят между нами за трапезою с сердцем сокрушенным и смиренным, и не вкушают даже этих скудных яств трапезы, но осуждают себя, яко недостойных и такой пищи, а потом непрестанно внимают себе и рукоделию своему, являя несмелую бездерзновенность с молчанием, в душе же быв преисполнены умиления, слез, молитв, молений и трудов духовных, вследствие чего, при частых коленопреклонениях, они изменились добрым изменением и стяжали подвижнический прекрасный зрак.

Теперь, поелику мы скоро имеем оставить подвиг поста в приближающиеся дни Пасхи, то потщимся, прошу, и в остающиеся до того дни, особенно же в святую страстную неделю, строжайше блюсти закон добрейшаго поста, держа и в это время такой же подвиг, как и в прошедшие дни. Нам потребно великое внимание и великое тщание, чтоб не проводить дни жизни нашей, как проводят их некоторые нерадивцы. И сами вы знаете, что иные, как только пройдет первая неделя, думают, что уже и вся четыредесятница прошла, — и об этом они кричат явно и между собою и пред другими. Но и в отношении к нам есть страх и страх великий, не подумалось бы и нам тоже, не начали бы и мы говорить между собою тоже, что говорят и они, и не явиться бы нам таким образом презрителями и нарушителями обета своего. Ибо нам, отрекшимся от мира и умершим ему, и посвятившим себя всецело Христу, дан закон строгаго воздержания не на настоящее только время поста, но и на все время жизни нашей, в которое все неотложно должны мы хранить воздержание. И как не сознавать нам, что на нас лежит долг воздержания во все время жизни нашей, когда мы обещались и алкать, и жаждать, и наготствовать, и всячески злострадать, — и все это терпеть с великою радостию, — особенно теперь, во время святой четыредесятницы? Если не хотим таким образом проводить все время жизни своей, а хотим всегда есть а пить вдоволь, смеяться, шутить, празднословить, спорить, то какое будем иметь различие от неверных и язычников? Поистине никакого: даже мы явимся худшими их. Язычникам мы бываем подобны, когда заботливо ищем хлеба, вина, одежд; кому же делаемся мы подобными, когда делаем сказанныя дела, которыя гораздо срамнее и хуже этого? Всеконечно на нас исполнится тогда то, что говорит пророк Давид: приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48:13). Послушаем, братия мои, Бога, Который учит нас во святом Евангелии: не пецытеся глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся. Ищите же прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6:31, 33). И чтобы кто не сказал: а если Бог запоздает дать потребное, и мне нечего будет поесть, что тогда делать? Он присовокупил, воззрите на птицы небесные, яко ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их. И затем сказал: не вы ли паче лучше их есте? (Мф. 6:26). И опять, чтоб мы не малодушествовали и не роптали из–за пищи и пития, Он всем возвещает: блажени алчущии ныне, яко насытитеся (Лк. 6:21). Итак, если ты веруешь во Христа и исповедуешь, что Он истинен есть и неложен, то никогда не будешь алкать или жаждать. Если нечего тебе есть и пить, и ты попросишь у келаря хлеба, или вина, или другаго чего съестнаго, а он не даст тебе, будучи, может быть, занят каким делом, вспомни тогда слова Господа и скажи: алчу я и жажду, но терпя потерплю Господа, и Он сотворит по немощи моей и не оставит меня, — и потерпи, брате мой, — и великую будешь иметь награду у Бога. И во всех других искушениях, случающихся с тобою, поступай таким же образом, — и будешь ты велик в настоящей жизни и в будущей сопричислишься к святым мученикам. Сколько есть бедных христиан, братия мои, которые лежат в каком–нибудь угле, и желают иной раз немного холодной воды, и той не имеют, — и между тем благодарят Бога, а не негодуют и не произносят никакого хуления! А мы, по милости Божией, имеем все потребное для тела неоскудно, и даже с излишком. Если теперь тот, кто, ничего не имея, ропщет, осуждается, что не имеет терпения; то, — когда при имении всего вдоволь, иной, чтоб не потерпеть малаго в чем либо лишения, спорит, бранится и говорит слова хульныя, — будет ли достоин какого–либо прощения такой? Знаю, что, говоря сие, я осуждаю себя самого и слова мои будут мне в обличение; впрочем прошу, да будет сие и для вас некиим напоминанием.

Итак, как провели вы прошедшие дни поста со всяким усердием и тщанием, так, прошу, постарайтесь провести и всю святую Четыредесятницу, воспоминая добрый образ жизни своей, и доброе свое поведение, и благоговеинство, и смирение, и молчание, и усердие к богослужению и к рукоделию. Ей, прошу вас, не забудьте страсте–истребительнаго поста, и очистительнаго воздержания, и не допустите себя, братия мои, до вознерадения о них даже малейшаго. Но хотя и случится, что в иной день переменят яства и вам представится случай получить некое утешение, вы не изменяйте своего намерения и держите свое правило воздержания непоколебимым и непреложным. Когда же поедите больше обыкновеннаго, то постарайтесь и в деле Божием побольше потрудиться, чтоб не была для вас эта пища, вместо благодарения и пользы, причиною вознерадения и великаго вреда. Внимайте же и поститесь, братия мои, как я сказал вам, и следующую неделю, как прошедшия, ведите себя со страхом Божиим, не оставляйте послушания и рукоделия своего, и не блуждайте туда и сюда, подчиняясь демону уныния. Если кто из вас, проходя откуда–нибудь, найдет другаго брата стоящим, или сидящим праздно, пусть поскорее пройдет мимо, сделав ему обычный поклон. Может быть, от этого праздный тот придет в чувство, раскается, устыдится и сам собою пойдет на дело свое. Поступая так, вы и сами избежите осуждения в праздности и празднословии.

Не слышали разве, что блаж. Зосима, написавший повествование о жизни преподобной Марии Египетской, говорит о св. отцах того монастыря, в который привело его особенное указание Промысла Божия? Как они выходили из монастыря и всю Четыредесятницу проводили в пустыне, никогда не встречаясь друг с другом, а когда случайно замечал кто кого издали, тотчас убегал от него? Они и желания не имели встретиться с кем либо из своих в пустыне, и возвратясь в монастырь, не спрашивали друг друга, что кто видел, или что делал в пустыне, и вообще так держали себя в отношении друг к другу, как бы были страннии и пришельцы и иного языка люди. И я думаю, что они так поступали не по чему другому, как потому, что тщательно внимали, как бы не изошло праздное слово из уст их. Итак, если отцы те столько дней и столько лет проводили, не заводя бесед между собою, то что сказать об нас, которые и в немногие дни св. Четыредесятницы не можем уберечься от собеседований и празднословия? и что я говорю, — дни? мы не можем удержать себя от этого даже на один час. И что будет нам, добрые мои братия, если, когда мы находимся в таком жалком состоянии, внезапно явится Судия всех Бог, Который в день суда взыщет отчета в каждом праздном слове? — Если мы и языка своего не умеем удержать, то как возможем преодолеть прочия страсти? Какая другая страсть, скажи мне, легче этой? Плоть имеет естественное похотение и жжение, и часто поднимает возстание против души и борет ее очень сильно. Чрево естественно желает насыщенным быть яствами, потому что для того и создано. О языке же ничего такого сказать нельзя. Итак, если мы не можем пресечь злаго навыка языкоболие, что для нас очень удобно и легко, то как возможем одолеть другия страсти более сильныя и упорныя, которыя опираются на естестве нашем и состоят в союзе с похотию и сластию греховною?

Положим же, братие мои, отныне с общаго согласия законом для себя, чтоб, коль скоро найдутся двое стоящими праздно без дела и ведущими безполезные и суетные разговоры, то им в тот день не давать есть ничего кроме сухаго хлеба с солью и водою, которые они и пусть съедают, стоя на последнем месте в трапезе. Имея такой закон, — неотложный, — вы убережетесь от празднословие и шуток, а чрез это и угодите Богу, ради Его положив хранение устам своим и дверь ограждения о устнах своих, — и мне недостойному отцу вашему доставите великое утешение, радости исполнив душу мою, и своим собственным душам доставите великую пользу, приучая себя, любви ради Божией, к такому доброму образу жизни и такому дивному обычаю, потом будете достойно прославлены и восхвалены всеми людьми, и Бог чрез вас славим будет, что вы в таком нынешнем роде оказались подражателями древних св. отцев; что, как думаю, не легко найти в наши времена, и в этих местах, где мы теперь находимся, и среди монахов, и в монастырях, какие видим и о коих слышим.

Почему умоляю вас, отцы мои святые и рабы Христовы, не преслушайте слов отца вашего недостойнаго, почетши их словами пустыми; ибо хотя я немощен и исполнен безчисленных грехов, однакож сами вы видите, что я не советую вам ничего такого, чего не требовали бы заповеди Божии и что не предписывалось бы Божественным Писанием. Положите же доброе начало, — чем и мне придадите некое оживление, когда святыми вашими молитвами и я пробуждусь от сна, протру очи свои, умою лице свое и прогоню глубокий сон лености. А я вместо этого добра, которое вы сделаете для меня, ничтожнаго слуги вашего, воздам вам воздаяние, хотя не как подобает, но насколько сил достанет, душеспасительными словами, которыя вложит благодать Божия в отверстие нечистых уст моих. Ей, братие мои, умоляю вас, не презрите прошения моего, но как дали вы мне позволение держать пред вами слово, — мне полумертвому и почти безгласному, так отдайте мне и волю вашу, чтоб чрез отсечение воли вашей вы явили подвиг мучеников и страстотерпцев Христовых, а я отныне большую восприял готовность предать и душу мою и тело на вольную за вас смерть. Что да сбудется надо мною, да сподоблюсь я пострадать и умереть за братий моих и с таким напутствием да отыду в другую жизнь, во Христе Иисусе Господе нашем, Коему слава и держава, со безначальным Отцем, и всесвятым животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.