СЛОВО ВОСЕМДЕСЯТОЕ
СЛОВО ВОСЕМДЕСЯТОЕ
1. О том, какое ведение есть истинное ведение, и о том, что ведение Бога в добродетельных не от учения происходит, но от чистоты души и от божественной благодати. 2. Что осуждение есть худое дело. 3. Обличение тех, которые думают, что знают тайны Духа, не имея благодати Духа. 4. О святости Духа. 5. Коль, блага вера, какой плод ея и как он множится. 6. Которые имеют сокровище Духа в себе, узнают, когда оно есть и в других, и знают, какие отличительные признаки святых. 7. Кто не родился свыше, тот не может видеть Бога и узнать того, кто достиг сего благодатию Духа Святаго.
1. Ныне такое время, в которое прилично сказать с Пророком Давидом: Господь с небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога. Вси уклонишася, вкупе, неключими быша: несть творяй благостыню, несть до единаго (Пс. 13:2—3). Где премудр? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обуи ли Бог премудрость века сего (1 Кор. 1:20), чтобы никто не мог посредством ея познавать истинную премудрость, Бога единаго истинно сущаго? — Ибо если б, братия, могло нам подаваться познание истинной премудрости и Боговедения посредством письмени, обучения и внешней премудрости, то для чего бы требовалась вера? или божественное крещение? или причастие св. таин? Конечно, не требовались бы. Но понеже не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих (1 Кор. 1:21). И это говорит божественный Павел. Я же справедливо могу плакать и рыдать о сокрушении собственных моих членов, т. е. плотских и духовных братий моих, — о том, что мы, облекшиеся во Христа в божественном крещении, ни во что вменяя тайны Христовы, думаем, что можем получить познание истины Божией посредством внешней премудрости и посредством одного чтения премудрых Писаний святых мужей, в котором упражняемся и, довольствуясь этими одними средствами, почитаем себя постигшими православие и имеющими точное и твердое познание Пресвятыя Троицы, — и не только об этом, но что и более почтенные пред другими люди неразумно полагают, будто те мысли, какия они слагают в уме своем, суть созерцания такого же достоинства, как и те, которыя подаются достойным только чрез озарение Духа Святаго. Увы! какое безумие и какое ослепление! Другие, опять без чистоты сердечной углубляясь умом своим в тайны Бога и богословствуя, когда услышат о Боге, что как в трех солнцах единое есть сияние света, так и в Пресвятой Троице — едино сияние единаго Божества, тотчас воображают в уме своем три солнца соединенныя по свету, т. е. по существу, и разделенныя по ипостасям, и полагают несмысленно, что они видят так самое Божество, и что святая, единосущная и нераздельная Троица полно выражается сим уподоблением.
Но не так есть, братия, не так. Никто не может добре и полно постигнуть умом и выразить словом догмат о Пресвятой Троице, сколько ни читай он Божественныя Писания. Истинно верующий и не берется за это; но приемля с верою написанное, в том одном пребывает, ничего более не пытая, и кроме написаннаго и того, чему научен, совершенно ничего другаго не может он сказать пытливым и самонадеянно дерзающим изследовать божественное. Что такое слово мое истинно, послушай, что говорит Христос Господь: никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца, кто знает, токмо Сын и емуже аще волит Сын открыти (Мф. 11:27). Этими словами и другими подобными заграждаются безстыжия и бездверныя уста тех, которые говорят и думают, что знают сущую истину, самого, говорю, Бога, из внешней мудрости и из писмен изучаемых, и что сими средствами они стяжавают познание сокровенных таин Божиих, которыя открываются только Духом. Ибо если никтоже знает Сына токмо Отец, ни Отца кто знает токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти глубины сии и сии тайны (ибо, говорит, тайны мои мне и моим); то кто из мудрых, или риторов, или ученых (кроме тех, которые при сем очистили ум свой высшею философиею и подвижничеством, и имеют душевныя чувства свои истинно обученными) может без откровения свыше от Господа одною человеческою мудростию познать сокровенныя тайны Божии? Оне открываются посредством умнаго созерцания, действуемаго Божественным Духом, в тех, коим дано и всегда дается познавать их божественною благодатию. Знание сих таин есть достояние тех людей, которых ум каждодневно просвещается Духом Святым ради чистоты душ их, — тех, коих умныя очи добре открыты действием лучей Солнца правды, — тех, коим дано Духом Святым слово разума и слово премудрости, — тех, кои сохраняют совесть и страх Божий, посредством любви, мира, благости, милосердия, воздержания и веры. Вот чье достояние есть ведение божественнаго!
Тем, кои таковы, говорит Христос, как сказал и Апостолам: вам дано есть ведати тайны царствия Божия, прочим же в притчах (Лк. 8:15). Они, движимы будучи Божественным Духом знают равночестие и единение, которое имеет Сын со Отцем, так как видят во Отце Сына и в Сыне Отца чрез Духа, как написано в Евангелии: Аз во Отце и Отец во Мне (Ин. 14:10), — при чем подразумевается, что и Дух Святый равно есть во Отце. Ибо так как Дух Святый исходит от Отца, Отец же весь есть во всем Сыне, то и Дух Святый есть во Отце и Сыне. Отец и Сын и Дух Святый есть един Бог, покланяемый от всякаго дыхания. — Как же можно тебе говорить, что едино три солнца? Ибо если ты их соединишь и скажешь, что три одно, то три объединятся, и будут в одно солнце. Если же не соединишь их, а скажешь, что их три, то потеряешь единство трех. Отца без Сына и Духа невозможно тебе найти никоим образом, ни Сына без Отца и Духа, ни Духа без Отца и Сына. Почему веруй, что в Духе Отец и Сын, в Сыне Отец и Дух, во Отце Сын, соприсносущно всегда сущий и пребывающий и имеющий сияющим вместе с Собою Духа Святаго. Эти три лица не суть три Бога, но един Бог, в трех ипостасях воспеваемый бесчисленными Ангелами, сый и присносый и такожде сый, в едином сосущии, и царствии, и Божестве. Ибо хотя в каждом из трех лиц помышляются срасленныя им личныя особности (нерожденность, рожденность и исходность), однакоже три лица един Бог, и едино, т. е. един Бог — три: чему невозможно быть в трех солнцах.
2. Хотел бы я представить какой–нибудь пример, чтоб несколько прояснить мысль сказаннаго тем, кои с самоуверенностию хвалятся, что знают божественное, посредством одного лжеименнаго разума, и без благодати Святаго Духа, испытующаго глубины и тайны Бога; но боюсь Бога, Который повелел не давать Святаго безстыдным и дерзким, и не бросать бисера пред теми, которые божественное ставят наравне с заурядными и нечестивыми вещами, и некоторым образом попирают и безчестят его своими низкими и земными помышлениями о нем, и своими пытливыми душами, — каковых ум ослепил Бог, как говорит Пророк: «и омрачи сердце их, да видяще не видят и слышаще не разумеют» (Ис. 6:9, 10). — И праведно. Так как они сделали себя недостойными (Божия водительства), своею гордостию и своими злыми делами, то и оставлены Богом ходить во тме неверия и собственной худости своей, как говорит Он чрез Пророка Давида: и отпустих я по начинанием сердец их, пойдут в начинаниих своих (Пс. 80:13). Имея пред собою столь много примеров исполнения заповедей Божиих (которыя совершив делами, св. отцы предложили нам верным в подражание их добродетели), они не хотели подумать о них, и подражать св. отцам, но делают все противное им и осуждают их и жизнь их, коею подвизались они по Богу, говоря, что жизнь их не по Богу. Таковые, говорю, не только недостойны божественнаго ведения, как сыны противления и погибели, но повинны всякому осуждению и наказанию. Потому что, забыв себя искушать, аще суть в вере, пытают стороннее и изследуют необдуманно то, что выше сил их, не боясь Бога, Который повелевает: не судите, да не судими будете. Имже бо судом судите, судят вам (Мф. 7:1), — и не уважая наставлений ученика Христова Павла, который говорит: ты кто еси судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоит или падает (Рим. 14:3). Как же можно признать таковых верными и христианами, когда они преслушают и оставляют словеса Христа Господа и св. Его Апостолов, не соблюдают законоположений, которыя постановил Он и ученики Его, и не идут по стопам учителя нашего Христа и не последуют Ему? Как возможно увидеть свет заповедей тем, которые явно преступают сии божественныя заповеди? Нет, это невозможно.
Да не прельщает вас, братия, никто суетным учением, говорит Апостол (Кол. 3:8, 18). Братиями нас называет божественный Апостол по причине возрождения и духовнаго родства, которое имеем мы с ним в силу божественнаго крещения. Но по делам нашим, как вижу, мы далеко отчуждились от братства святым. И это я хочу представить самыми примерами, или, лучше сказать, самыя дела наши и слова обличают нас в этом. С сею целию, обращая вопросы мои как бы к одному лицу, говорю: отвергся ли ты мира и всего мирскаго, брате? Сделался ли нестяжательным, послушным, чуждым своей воли? Стяжал ли кротость и смирение? Преуспел ли в посте, молитве и бдении? Достиг ли совершенной любви к Богу, и ближняго имеешь ли как самого себя? Молишься ли со слезами и от всей души о тех, которые тебя ненавидят, онеправдывают и вражески относятся к тебе, да будут прощены им такия согрешения их? — Взошел ли ты на такую высоту добродетелей, или еще нет? скажи мне. Если стыдишься сказать: нет, и опять по смиренномудрию не хочешь сказать: да; то я напомяну еще тебе, брате, о подобающем и покажу, какими делами и исправностями восходит на такую высоту добродетелей всякий истинный подвижник, подвизающийся с истинным знанием дела и с сильною ревностию о святости. Итак говорю: если из всего сказаннаго ты достиг того, что возлюбил врагов своих и многократно плакал о них от сердца, молясь Богу об обращении их и покаянии; то явно, что ты преуспел прежде и во всем прочем, — то есть, подвигами, тобою подъятыми, сделался безстрастным, стяжал сердце, чистое от страстей, и в нем и им узрел Бога безстрастнаго. Ибо иным путем нельзя дойти до того, чтобы молиться за врагов своих с расположением к ним сердца и любовию, как очистившись наперед от всякой скверны плоти и духа, чрез соединение с Богом содействием всеблагаго Духа.
Итак, если благодатию Спасителя Бога достиг ты, брате, до сего, вместе с благостию и смирением, то для чего не веришь, что и сподвижники твои достигли тогоже, или, веря, завидуешь им, осуждаешь их и оклеветываешь, чтоб развеять доброе о них мнение? Не знаешь разве, что делатели, вступившие в виноградник на работу с перваго часа дня, за то, что позавидовали пришедшим в одиннадцатый час и получившим одинаковую с ними награду, ввержены в огнь кромешный? Как же ты, делая и говоря то же или и хуже того против святых, коих добродетельная жизнь и ведение сияют, как солнце, думаешь, что не будешь осужден на такое же, или еще худшее наказание и мучение? Или не знаешь, что святые никогда не завидуют святым? Ибо где зависть, там живет и отец зависти, диавол, а не Бог любви. Почему, если имеешь в себе зависть, то как думаешь, что ты свят, — ты, котораго не признает даже верным или христианином любовь Бога и брата твоего? А что так есть воистину, что тот, кто имеет зависть, имеет диавола и не может быть Христовым, потому что не имеет любви к брату, это явно для всякаго, слушающаго Божественныя Писания.
3. Если же ты не удостоился еще приять такие дары и не достиг в такую меру боготворных добродетелей, то как дерзаешь отверзать уста свои и говорить? Как берешься учить, сам имея нужду в оглашении и научении от других? Как покушаешься совопросничать о том, чего не знаешь и о чем не слыхал? И как дерзаешь вступать в беседу о таких высоких предметах, будто человек, знающий божественное? Или не знаешь, что тебе следует стоять за дверьми церкви, как оглашенному, а ты по дерзости своей стоишь вместе с другими верными, чистыми, молящимися внутри церкви, преступая Апостольския правила? Ибо оглашенным следует называть не только невернаго, но и всякаго, кто не зрит славы Господа откровенным лицем ума своего. Я впрочем плачу о твоем невежестве, что ты совсем не веришь, чтоб ныне был кто нибудь такой святой, как древние; между тем, сопричисляя себя к массе людей, как заурядный к заурядным, в то же время, какбы некий святый и богоносный муж, говорящий Духом Святым, берешься изъяснять то, к чему понужден словами моими, хотя сознался, что совсем не знаешь того. Теперь спрошу тебя, — то, о чем сказал ты, что не видел того, не слышал и не удостоился приять в душу свою, — это, говорю, как не стыдишься ты изъяснять и истолковывать, какбы познавший то от Духа Святаго?
4. Ибо если ты не сделался безстрастным, если не удостоился приять Духа Святаго, если ты еще не святой, то как говоришь, что знаешь тайны Духа, какбы был святой, — тайны, о коих написано, что око не видало, ухо не слыхало и на сердце человека перстнаго не всходило, что за блага, которыя уготовал Бог любящим Его? Ибо они открываются Богом благодатию Святаго Духа тем кои сделались причастны святыни Духа, да ведают, какие божественные дары подаются достойным, как говорит божественный Павел; мы не духа мира сего прияхом, но духа, иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам. Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1 Кор. 2:12, 10). Чрез Него открылся и познался нам, грешникам сущим и смиренным, Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя и Бога великаго, в самом Христе Боге, — Бог, егоже никтоже видел есть от человек, ниже видети может (1 Тим. 6:16). Бог, рекий из тмы свету возсияти, Он же самый возсия и в сердцах наших (2 Кор. 4:6). То есть, совершенно неописанный и необъемлемый приемлется как сокровище в скудельные сосуды тел наших; и не имеющий образа и вида образуется в нас, исполняя все неописанно, яко сый превыше всякаго величия и всякой полноты. То, что Бог образуется в нас, что другое есть, как не то, что Он перетворяет, возсозидает и преображает нас по образу Божества своего?
5. Таков был и Симеон благоговейный, подвизавшийся в Студийской обители, как мы знаем и как удостоверились в этом опытно. Ибо мы на проявлениях Духа, бывшаго в нем, основали веру свою в него, хранимую неизменно и доселе или лучше сказать, возжгли от света его, как некую лампаду, светильник души нашей, который и блюдем неугасимым, сами хранимы будучи его молитвами и ходатайствами о нас, которыми напаяема будучи, душа наша умножает веру в него и еще (дерзая о Господе говорю) будет умножать, Богу содействующу, да приносит стократный плод от сего божественнаго света. Плод веры есть святый и невечерний свет; свет же святый в свою очередь прилагает и умножает веру. Насколько сильнее возсиявает свет, настолько возрастает вера и восходит на высоту. И опять насколько возрастает вера, настолько множится явно плод Духа; плод же Духа есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Имеющий такие плоды знает их добре. Ибо как тот, кто имеет маргариты и камни драгоценные, сапфиры, говорю, аметисты и другие подобные, знает (если приобрел опытность в том) вид и величину каждаго, так и тот, кто насадил в себе добродетели и возрастил плоды Духа, знает и вид и силу каждаго из них, и наслаждается сладостию всех их.
6. И, что всего дивнее, верно узнает, когда тот плод, который в нем есть, есть и в других. Ибо как народы распознаются по одеждам их, особенно же по голосу и языку, так и святые познаются по тому, как благочестно и благообразно они себя держат, и по другим внешним признакам; но особенный и решительно верный признак их есть слово, исходящее из уст их. Ибо чего нет в сердце, того не могут изнести уста; если же и берется кто изнести то, тотчас обличается собственными своими словами, что говорит недобре. Благий человек, говорит Господь, от благаго сокровища сердца своего износит благая: и лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая (Мф. 12:35). И смотри, какия глубины Духа? — Не сказал Господь только, что от благаго сердца износит, но сказал: от благаго сокровища сердца, чтоб ты познал из сего, что никто из нас не может иметь сердца пустым, но что всякий имеет в сердце своем одно из двух: или благодать Духа Святаго посредством веры и добрых дел, или лукаваго диавола за неверие, нерадение о заповедях Божиих и делание злых дел. Чтоб ты не подумал, будто Господь говорит, что имеют сокровище Святаго Духа и те, которые исполняют некоторыя только заповеди Божии, а не все со всею точностию, Он сказал в другом месте: имеяй заповеди Моя (разумеется, все) и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам, — и прибавил: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14:21, 23).
Видишь, как тот, кто стяжал благое сердце трудами и деланием заповедей, имеет в себе все Божество, которое есть благое сокровище? А что сокровище сие не обитает в том, кто преступает или нерадит хоть об одной какой заповеди, даже малейшей, и не исполняет ея, — слушай, что еще говорит Он: иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в царствии небеснем (Мф. 5:19). Меньшими или малейшими назвал Господь заповеди не потому, чтоб оне в самом деле были таковы, но потому, что мы почитаем их такими. Попразднословить, например, или пожелать елика суть брата нашего, или посмотреть страстно, или презреть и осудить кого, — все это и подобное сему почитаем мы за ничто, имеем малейшим и последнейшим, почему нерадим. и относимся к тому безразлично, не остерегаемся того и никакого о том понятия не имеем; потому что забыли, какой строгий суд произносит Господь о таких делах, говоря: всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный (Мф. 12:36); еще: не пожелай, елика суть ближняго твоего (Втор. 5:21); еще: иже воззрит… ко еже вожделети… уже любодействова (Мф. 5:28); и еще: иже речет брату своему: рака, повинен есть сонмищу; а иже речет: уроде, повинен есть геенне огненней (Мф. 5:22). — И Апостол, желая показать, что диавол действует в тех, кои делают такия дела, говорит: жало смерти грех (1 Кор. 15:56). Ибо если грех есть не что иное как преступление заповеди Божией, а — не пожелай, не лги, не празднословь и не осуждай брата своего, есть заповедь Божия, то явно, что всякий, творящий такия дела, уязвляется жалом смерти, т. е. грехом; сквозь же эту язвину и ужаление греха, тотчас, как червь, входит диавол и живет там внутри. Видишь ли, как те, которые не сделали сердец своих чистыми посредством слез и покаяния, имеют живущим внутрь себя диавола, который есть злое сокровище?
Так–то благой человек из благаго сокровища сердца своего износит благое, а злой — злое. Но истинное покаяние с исповедию и слезами, как некиими пластырями и лекарствами, омывает и очищает рану сердца, и самую язвину, какую до сердца открыло жало мысленной смерти, — потом извлекает вон червя, который сделал себе внутри нору и жил там, и убивает его, — наконец залечивает рану и место ея делает совершенно здоровым, так что даже и следа ея не остается. Это, сказанное мною, знают, как происходит в них, только те, которые имеют сердце, ищущее здравия притрудно, со слезами и покаянием. А прочие чувствуют даже удовольствие от таких язв и нарочно их растравляют, стараясь прибавлять к ним и другия раны. Они то только и считают здоровьем, когда удовлетворяют всякую страсть и всякую похоть свою, — даже величаются, когда делают какой грех срамный, срамоту такую вменяя себя во славу. Почему же они так превратно действуют? Потому что не знают духовнаго утешения и радости, какия приносит совершенное очищение сердца, — или, лучше сказать, потому что совершенно не верят сему и держат убеждение, что невозможно человеку совершенно очиститься от страстей и приять в себя полное действо Духа Святаго. Вследствие сего они и говорят и делают всегда то, что противно спасению их, а чрез это и сами себе затворяют двери в царство небесное, и другим желающим препятствуют войти в него. Если случится им услышать где о ком либо, что он, подвизаясь, как следует, в заповедях Господних, стал смирен в сердце и в мудровании своем, очистился от страстей и всем проповедует дивныя милости Божии, какия явил над ним Бог, по неложным обетованиям Своим, — или его самого услышат говорящим на пользу слушающих, как удостоился он увидеть свет Божий и самого Бога во свете славы, и как разумно познал в себе присутствие и действие Духа Святаго и стал одеян благодатию Духа Святаго, — если, говорю, услышат они сие, тотчас, как псы разъяренные, начинают лаять против него, покушаясь, если возможно, и совсем пожрать его, говоря ему: перестань, прельщенне и горделиве! Кто в теперешнее время может сделаться таким, каковы были древние отцы? Или кто может видеть Бога, хотя мало некако? Кто может получить благодать Св. Духа в таком обилии, чтоб ради ея сподобился увидеть Отца и Сына? — Перестань, чтоб не быть тебе побиту камнями.
Таковым, мне кажется, я должен достойно ответить, как того требует невежество их, следуя наставлению Соломона: Не отвечай безумному по (????) безумию его, да не подобен ему будеши: но отвещай безумному по (????) безумию его, да не явится мудр у себе (Притч. 26:4, 5). О братия! Из вас действительно никто, как говорите, не видел Бога; но из тех, которые самоохотно взяли на себя крест Господень и потекли тесным путем, готовы будучи и душу свою погубить за живот вечный, из этих многие видели Бога, и прежде и теперь, как думаю, многие видят Его, и всякий может увидеть Его, если возжелает сего и устремится к сему как должно; только вы, по развращению сердца вашего и по зависти, не можете видеть таких людей. Слушай, что говорит Евангелист Иоанн: елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его; иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишися (Иоан. 1:12, 13).
7. Итак, если ты не родился от Бога, то явно, что ты и не чадо Его. Ты не приял еще Его и не имеешь внутрь себя. Почему Он не дал тебе области, и ты не можешь быть чадом Божиим. Если же ты не сделался еще чадом Божиим, то как возможно тебе видеть небеснаго Бога, яко отца своего? Никто никогда не видел отца своего прежде, чем родился от него; и никто из людей не увидит Бога, если прежде не родится от Него. Посему–то Господь и говорил: аще кто не родится свыше, не может видети царствия Божия (Иоан. 3:3). И еще: рожденное от плоти плоть есть: и рожденное от Духа дух есть (Иоан. 3:6). Но ты, поелику родился только от плоти и не познал еще духовнаго рождения, которое бывает от Святаго Духа, то не родился от Него, не сделался и сам духом. Итак, как же можешь ты испытывать глубины Божии, или, лучше сказать, видеть Бога? Всеконечно не можешь. Ты сам, и не хотя, признаешь это истинным. Ибо видишь, что говорит Господь? — Но ты таков ли? И почему узнать нам, что ты таков? — Я не могу сказать, что я таков, без благодати Божией. Но полагаю, что ни сам Апостол Павел, ни Иоанн не могут сказать это, и я болезную о душевном ослеплении тех, которые говорят это, и тут же ищут узнать, как познается тот, кто достиг в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова.
Впрочем, если хочешь узнать, я скажу тебе — как: так, как слепые узнают других людей, — как Исаак признавал сына своего Иакова, хотя он был наряжен так, чтоб походил на брата своего Исава. Все вы знаете, что Исаак был в недоумении и говорил: руки — руки Исава, а голос — голос Иакова. Хитрости подряжения он не мог узнать, потому что был слеп, а обычный голос сына своего Иакова узнал. Если б он был глух, то не мог бы и голоса его узнать. Так и вы, — кто бы вы ни были изумляющиеся подобным образом, как можете узнать мужа духовнаго, если вы не только слепы, но и глухи? Невозможно это для вас. А что это истинно, что те, которые не видят духовно, не могут и слышать духовно, послушай, что говорит Господь неверным Иудеям: почто беседы моея не разумеете? Яко не можете слышати словесе моего. И еще немного ниже: иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает: сего ради вы не послушаете, яко несте от Бога. Вы отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощете творити (Иоан. 8:43, 47, 44). Итак, если и вы, по причине неверия и лукавства своего, по причине нерадения и преступления заповедей Божиих, плоть есте, — разумею, если одебелели сердцем и имеете слух и око душевныя заключенными, и ум покрытым страстьми, то как можете познать духовнаго и святаго мужа?
Но, о, братия мои и отцы! Умоляю, да восподвизается каждый из нас сначала познать себя самого, дабы потом иметь возможность иной раз оттого, что в меру нашу, познать и то, что выше нас. Ибо кто не познал прежде себя самого так, чтоб мог с Давидом говорить: аз есмь червь, а не человек (Пс. 21:7), и с Авраамом: аз есмь земля и пепел (Быт. 18:27), тот никак не может познать что либо из духовнаго и божественнаго духовно и достойно, и как подобает вышеестественному и премудрому Духу. Никто да не прельщает вас суетными и обманчивыми словами, говоря, что можно познать божественныя тайны веры нашей, без научения и просвещения Святаго Духа. Приятелищем же даров Духа никто не может быть без кротости и смирения. Почему надлежит всем нам всенепременно прежде всего положить твердое и непоколебимое основание веры во глубинах души нашей; потом на сем основании создать дом внутренняго благочестия души, устроив стены его высоко и крепко из разных видов добродетелей. Когда таким образом ограждена будет душа со всех сторон, как стенами, и когда в ней водрузится и укоренится всякая добродетель, тогда возложим на сие здание и кровлю, которая есть ведение Бога, — и дом Духа будет у нас всецело и совершенно готов. Ибо когда душа очистится слезами соответственно являемому ею покаянию и исполнению заповедей, тогда человек, вопервых, удостоивается благодатию Духа познать свое состояние и всего себя; потом после тщательнаго и долговременнаго очищения сердца и укоренения глубокаго смирения, начинает он мало–по–малу, и некоторым образом примрачно, постигать яже о Боге и божественных вещах; и чем больше постигает, тем паче дивится и стяжавает вящшее смирение, думая о себе, что совсем недостоин познания и откровения таких таин. Почему, блюдомый таким смирением, как–бы находясь за крепкими стенами, пребывает он неуязвимым от помыслов тщеславия, хотя каждодневно растет в вере, надежде и любви к Богу, и ясно видит преспеяние свое, являющееся в приложении ведения к ведению и добродетели к добродетели. Когда же достигнет наконец в меру возраста исполнения Христова, и истинно стяжет ум Христов и самого Христа, тогда приходит в такое доброе состояние смирения, в коем уверен бывает, что не знает, имеет ли что либо в себе доброе, и почитает себя рабом неключимым и ничтожным. И то наипаче дивно и вышеестественно, что он держит на сердце, что во всем мире нет ни одного человека, который был бы ниже и грешнее его. Как доходит он до такого убеждения и как удерживает его, не могу сказать. Одно только мог я понять в этом, что есть прехвальная добродетель смирения. Когда душа придет в такое доброе состояние и ум ея силою Духа о Христе Боге погрузится во глубину смирения и забудет мир и все, что в мире, помышляя только о себе и своем, так что это обратится в постоянный навык и настроение неизменное; тогда она видит себя крайне уничиженною и бедною, и убеждается, что между всеми людьми мира нет никого другаго столь ничтожнаго, как она. Таким образом, чем более кто имеет себя в чувстве души беднейшим и нижайшим всех людей, тем он бывает первее и выше всех людей, как определяет Господь и Бог наш: иже хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга (Матф. 20:25). Станем же и мы, братия, подвизаться, чтоб придти в такой чин и состояние; — тогда и мы будем в состоянии легко узнавать святых, достигших сей меры, — и улучим и настоящия и будущия блага, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, — Коему слава во веки. Аминь.