СЛОВО ПЯТЬДЕСЯТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

СЛОВО ПЯТЬДЕСЯТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

1. О совершенной любви, — какое действие ея? 2. И о том, что если не попечемся приять благодать Святаго Духа здесь, в настоящей жизни, то невозможно нам быть верными и христианами; не будем мы также чадами Божиими.

1. Если тот, кто будучи злонравен, держит пред глазами мира вид человека добродетельнаго, чтоб прельстить и погубить многих; если, говорю, такой человек окаянен пред Богом, мерзок и достоин всякаго осуждения пред людьми: то явно, что тот, кто будучи безстрастен, кажет себя миру страстным (как делали многие из древних отцев, чтоб послужить многим во благо и спасение), — прехвален и преблажен. Ибо как диавол, — который отдалил человека от Бога и лишил его всех благ рая, тем, что, скрывшись в змия, посоветовал ему по видимости доброе и полезное, во истине же смертоносное, — оказался богоборцем и человекоубийцею: так напротив тот, кто пред очами мира кажет себя не добрым и говорит некия слова, по видимости лукавыя, имея в виду — узнать диавольския дела тех, которые кажутся лишь добродетельными и благоговейными, чтоб обратить их на путь покаяния и спасения, поистине есть подражатель Христов, споспешник воле Божией, спаситель и избавитель человеков.

Это впрочем могут делать только те, которые не привязаны к миру сему и никакого не имеют пристрастия к привлекательным видимостям его, но совершенно отчуждившись от всякаго мирскаго пристрастия, всецело соединились с Богом и имеют внутрь себя всего Христа, и делом, и искусом, и чувством, и ведением, и созерцанием. Худо конечно подсматривать за кем и любопытно разведывать, что говорит и что делает ближний наш; но это тогда только, когда кто делает это с худою целию, чтоб охулить его, или обезчестить, или ославить, повсюду разглашая, что видел или слышал. Но если кто делает это с доброю целию, чтоб исправить погрешности ближняго своего, с любовию к нему, благоразумием и знанием дела, молясь притом Богу о спасении его от всей души и со слезами, то это не худо. Знаю я человека, который употреблял многие способы и разные приемы, чтоб узнать, что делают жившие с ним, но делал это не для того, чтоб вред им какой причинить, но для того, чтоб потом поспособствовать им оставить худыя дела свои и злые помыслы, привлечь к себе кого словом, кого каким либо подарком, кого другим каким образом; и иногда плакал то об одном, то о другом, иногда бил себя в лице и в грудь за спасение кого–либо, иногда сам принимал лице согрешившего словом или делом и воображая себя самого согрешившим грехом брата, исповедал грех сей Богу и молил о прощении, обильныя проливая слезы. Знал и другаго, который так много радовался о подвизающихся, исправляющих всякую добродетель и преуспевающих в добре, как бы уверен был, что получит воздаяние за их добродетели и подвиги, паче их самих подвизающихся; и опять о тех, которые согрешили словом, или делом, и оставались в грехе, так сильно скорбел и сокрушался, как бы не сомневался, что он один имеет дать ответ за всех их и быть вверженным во ад. Знаю я и такого, который так сильно желал спасения братий своих, что много раз с теплыми слезами умолял Бога, чтоб или и они спасены были, или и он вместе с ними предан был мукам. Движимый богоподражательною теплою любовию, он никаким образом не хотел спасен быть без братий своих. Ибо так соединился с ними духовно, союзом святой любви, в Духе Святом, что и в царство небесное не желал внити, отделясь от них. О единение святое! О союз святый! О неизъяснимая сила души любомудренной, или лучше сказать, Богоносной, совершенной в любви к Богу и ближнему.

2. Кто не достиг еще в меру такой любви и не видит в душе своей никаких признаков оной, тот еще по земному и на земле живет, или, лучше сказать, такой еще под землею кроется, как крот: ибо подобно этому кроту, и он слеп, и только слухом слышит тех, которые говорят поверх земли. Какое несчастие! Рождены мы от Бога во святом Крещении, соделались безсмертными, сподобились именоваться небесным именем, и быть наследниками Богу, сонаследниками же Христу, и гражданами небесными, — и еще не приняли чувством, и не познали искусом толиких благ. Но как не чувствует железо, как полагают его в огонь, — как не чувствует бездушная кожа, как ее окрашивают, — таковы же и мы, когда, такими Божиими обложены быв благами, исповедуем, что никакого о них не имеем чувства. Представляя из себя христиан, показываем миру, что мы верные и совершенные христиане, хвалимся верою своею и столькими благами, от Бога в ней полученными; но на дела веры остаемся неподвижными, и живем жизнию, поистине окаянною и жалости достойною. В этом отношении мы похожи на актеров театральных, которые принимают образ царей и других великих людей, сами в себе будучи самыми бедными и ничтожными, или походим на блудниц, которыя от природы некрасивы, но поднарядившись и подкрасив себя румянами, воображают себя красавицами. Характеристическия же черты и признаки христиан, рожденных от Бога, не таковы. — Но как дитя, вышедши из чрева матери, чувствует воздух сей, не зная того, и тотчас само–собою начинает кричать и плакать: так и тот, кто, быв рожден благодатию Всесвятаго Духа, выходит из мира сего, как из мрачной некоей утробы и входит в мысленный и небесный свет, и некоторым образом проникает несколько в божественный оный свет, — в тоже время вдруг исполняется неизреченною радостию и испущает слезы без печали, помышляя о том, из какого рабства тмы освободился он, и в какой блистательный свет сподобился войти. Таково начало христианства! Те же, которые не видели и не испытали такого блага или испытавши потеряли, а взыскать снова его не взыскали от Бога, в терпении и долгом злострадании, в плаче и слезах, чтоб, очистившись делами покаяния, т. е. постом, бдением, молитвою, сердечным сокрушением и прочим подобным, опять улучить оное потерянное благо, то–есть, благодать Св. Духа и соединиться с ним, — Таковые как могут, скажи мне, даже именоваться христианами, когда они совсем не таковы, какими следует быть христианам? Рожденное от плоти плоть есть, и рожденное от Духа дух есть. Тот же, кто родился от Духа и стал мужем совершенным, и однакожь никогда не подумал, какую благодать потерял по причине недоброй жизни своей и не сознал, что долг имеет обновиться духовно через покаяние и снова приять божественную благодать для изменения жизни своей, и никакой о том не поимел заботы и попечения, — таковый как может быть духовным чадом Божиим? Или как может быть причислен к истинным христианам, которые суть духовныя чада Божии? Разве сам собою тайком вмешается он в среду чад света и сядет вместе с ними за царскую трапезу? Но за это изгонят его вон, как не сына света, а плоти и крови, и, связав руки и ноги, ввергнут в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелам его. И праведно. Ибо того, кто получил власть быть чадом Божиим и наследником царства небесного и вечных благ, и всякими способами научен, как, какими добродетелями и каких заповедей Божиих исполнением может достигнуть сей чести и славы, но презрел все сие, предпочетши земное и тленное небесному нетленному и привременную славу поставив выше вечной, — как не отделит такого от прочих верных?

Посему умоляю вас, братия мои возлюбленные, пока имеете время и в настоящей еще находитесь жизни, подвизайтесь. Потщитесь соделаться сынами Божиими и чадами света, — что дарует нам рождение, свыше бывающее через покаяние; возненавидьте мир и все, что в мире; возненавидьте плоть и страсти, от нея раждающияся; возненавидьте всякую похоть злую и лихоимание, даже до малейшей вещи. И это все легко будет нам сделать, если будем содержать в мысли, какую великую славу, радость и упокоение имеем мы получить через то. Ибо скажите мне, прошу вас, что другое на земле или на небе может быть больше, как быть сыном Божиим, наследником Богу, сонаследником же Христу? Поистине ничего нет. Мы же, предпочитая земное и привременное, не ища небесных благ и не любя их от всей души, явно показываем тем, которые видят нас, во первых, — что мы неверные, как написано: како можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете? (Иоан. 5:44), потом — что мы поработились страстям и прилепились к земле и земному, совсем не хотим возвесть ума своего к небу и Богу, но, безсмысленно преступая заповеди Его, испадаем от всыновления Ему. И что, скажи мне, может быть безсмысленнее того, кто оказывает преслушание Богу и не подвизается быть сыном Его? Кто верует, что Бог есть, тот помышляет о Нем все великое и преславное, исповедуя, что Он один есть Владыка, Господь и Творец всяческих, и что есть безсмертен, вечен, нетленен, непостижим и неизреченен. Кто это знает и верует, что Бог есть таков, тому как возможно не возлюбить Его? Или как возможно не предать себя на подвиги (благоугождения Ему) до готовности самую жизнь принесть Ему в жертву, по любви к Нему, чтоб сподобиться быть, не скажу, сыном Его и наследником, но хоть одним из верных рабов Его, стоящих близ Него?

Если всякий подвизающийся и соблюдающий ненарушимо заповеди Христовы бывает сыном и чадом Божиим, то, конечно, он бывает и верным и пред всеми обнаруживает, что он христианин. Мы же, презирая заповеди Божии и преступая законы Его, за которые Он сам сотворит нам отмщение, когда опять приидет со славою многою и силою страшною, делами своими показываем, что мы — не верные и верные только на словах. Не льститесь. Вера никакой не принесет нам пользы без христианских дел; потому что в таком случае она мертва, а мертвым невозможно приять жизнь иначе, как если они взыщут ее исполнением заповедей Божиих. Через исполнение заповедей Божиих возвращается внутрь нас, как некий многочастный плод, любовь, милостыня, благоутробие к ближним, кротость, смирение, терпение искушений, непорочность и чистота сердца, посредством которой сподобляемся зреть Бога. И в чистом уже сердце возсиявает благодать и просвещение Святаго Духа, который возраждает нас, делает сынами Богу, облекает во Христа, возжигает светильник в душе нашей, делает нас чадами света, освобождает души наши от тмы, и отселе еще, в этой жизни делает причастными вечной жизни, хотя мы того и не знаем. Почему да не дерзаем основывать упование спасения своего на частных некоторых, являемых нами, добродетелях, как–то, на посте, бдении и спании на голой земле, и других разных злостраданиях телесных, с небрежением о показанном делании заповедей Божиих, в той мысли, что можем и без него спастись с одними этими телесными добродетелями, потому что это невозможно, невозможно. Может удостовериться в этом всяк из примера пяти дев юродивых и тех, которые творили чудеса и знамения именем Христовым, но как не имели в душе своей любви и благодати Святаго Духа, то услышат некогда от Христа Господа: не вем вас, откуду есте, отступите от Мене, делателие неправды (Лук. 13:27). Можно удостоверяться в этом и из примера многих других христиан, которые ни жизни достойной имени своего не показали, ни дел христианских не совершили, ни чадами Божиими не сделались, но суть плоть и кровь, так как потеряли благодать, полученную через св. Крещение, но не взыскали и не приложили попечения опять восприять ее через покаяние. Таковые никак не могут победить ни похотей плотских, ни страстей душевных; не могут они и ни одной добродетели совершить, как того хочет Бог, т. е., благоугодно и совершенно, как сказал Господь: без Мене не можети творите ничесоже. Но умоляю вас, братие мои, приложим, сколько можем, старание и подвиг, чтоб сподобиться получить благодать Святаго Духа в настоящей жизни и через то достойными соделаться благ вечных, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает честь и слава во веки веков. Аминь.