СЛОВО ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЕ

СЛОВО ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЕ

1. Какие это неизреченные глаголы, кои слышал Апостол Павел? 2. Что суть блага, ихже око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша? 3. Что есть царствие Божие, и как оно действенно является в нас?

1. Владыка всяческих Христос каждодневно учит нас чрез святыя Евангелия, где иное говорит прикровенно, чтоб не понимали Его многие, когда говорит в притчах, из чего иное опять объясняет наедине ученикам Своим, говоря: вам дано есть ведати тайны царствия Божия, прочим же в притчах (Лук. 8:10); иное же говорит не обинуяся, для всех явно, как сказали Ему Апостолы: се ныне не обинуяся глаголеши, а притчи никоеяже не глаголеши (Иоан. 16:29). Почему наш долг изследовать и узнать, в каких словах учил Господь не обинуяся и явно, и в каких учил прикровенно и приточно. Так, например, явно возвестил Он следующее: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас (Мф. 5:44); блажени плачущии, горе смеющимся (Лук. 6:21, 25); покайтеся, приближибося царствие небесное (Мф. 3:2). И опять: любяй душу свою погубит ю: и ненавидяй души своея в мире сем, в живот вечный сохранит ю (Иоан. 12:25). И: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 16:24). Много и других подобных мест, в коих Иисус Христос предлагает Свое учение не прикровенно и в притчах, а явно и без всякой прикровенной мысли. Приточно же Им сказано, например, следующее: подобно есть царствие Божие зерну горушну, еже прием человек вверже в вертоград свой: и возрасте, и бысть древо велие (Лук. 13:19). Опять: подобно есть царствие небесное человеку купцу, ищущему добрых бисерей (Мф. 13:45). И еще: подобно есть царствие небесное квасу, егоже вземши жена скры в сатех трех муки, дондеже вскисоша вся (Мф. 13:33). Сие и многое подобное сему говорит Господь приточно, уподобляя царствие небесное таким предметам, и называет это притчами.

Отсюда помысли, прошу тебя, сколь велика премудрость Божия, что такими чувственными примерами, которые кажутся нам так невысокими, Он изображает пред нами и, как живописец какой, начертывает в уме нашем недомыслимое и непостижимое. Делает же Он это для того, чтоб неверы оставались слепцами, лишенными ведения таких благ, так как сделались недостойными того по причине неверия своего; а верующие, напротив, слыша и с верою приемля приточное слово, видели истину и ясно познавали событие в самих себе означаемых притчами вещей. Ибо притчи суть образы вещей духовных; а как и каких вещей суть они образы, послушай. Зерно горушное есть Дух Святый; человек есть каждый верующий, желающий приять зерно сие посредством делания заповедей; вертоград есть сердце верующаго, внутрь котораго ввергают то зерно (единое, говорит, а не много, потому что естественно неделимое и недробимое не может быть разделено на многия части, но пребывает всегда едино). Потом когда храним себя со всяким вниманием и блюдением, зерно то дает росток; когда росток подымется, то делается явным; когда же еще подрастет и станет довольно великим, то познаваем бывает теми, в которых настолько разросся; а когда наконец станет как дерево и пустит от себя многия ветви, тогда радостию неизреченною исполняет того, кто сподобляется это возыметь в себе. Итак, как сад без посеяннаго семени не дает никаких полезных зелий, кроме одних терний и диких трав, и семя не будучи посеяно не прорастает и не приносит плода, но остается одно, как есть: совершенно таким же образом и наши души, если не примут в себя божественнаго семени, пребывают безплодными, исполненными терний, т. е. грехов; равно и божественное семя, прежде чем ввержено будет в души наши, пребывает в себе, как есть, ни умножения, ни умаления не приемлет и в нас ни ростка не дает, ни возрастает в древо. Ибо как возможно, чтобы то божественное семя, не будучи посеяно в сердцах наших и не соединившись с нами, но пребывая особо от нас, как особо от сада находится семя, не посеянное в нем, — как, говорю, возможно, чтоб оно разрослось в нас, как разрастается в тех, в сердцах которых посеяно и с которыми соединилось? Никак это невозможно, — как невозможно также и то, чтоб огонь зажег дрова, не быв подложен под них, или чтоб загорелись дрова без соприкосновения с огнем.

Но как слова свят. Евангелий иныя говорятся нам примрачно и в притчах, а иныя говорятся ясно без прикровенности; так и слова Апостолов не все говорятся явно без прикровенности, но иныя из них имеют нужду в большом толковании и изъяснении, потому что содержат сокровенную глубину мыслей. И если признаете благословным, возьмем в разсмотрение одно изречение св. Апостола Павла, и увидим, какия там сокрыты глубины Духа: ибо, по слову Божию, Св. Дух вся испытует и глубины Божия (1 Кор. 2:10). Какое же изречение имеем мы разсмотреть? — О неизреченных глаголах, какие слышал божественный Павел, когда был восхищен до третьего небесе.

Но прежде надобно нам пояснить, что значит глагол — ????, чтобы правильно уразуметь смысл апостольских слов. Глагол — ????, — значит слово, — ?????, как и наоборот слово называется глаголом. Так сотник сказал Господу: рцы слово, — ????? и исцелеет отрок мой, а жена Иова говорила: рцы глагол, — ????, некий ко Господу и умри. — Глаголы и слова человеческия говорятся устами человеческими и слышатся ушами человеческими. Но глагол Божий и слово, исходящее из уст Его, совершенно неизрекаемо и неизложимо для языка человеческаго и невместимо для уха человеческаго, и даже невозможно, чтобы слово Бога вошло в чувство человеческое, потому, что чувство не может чувствовать того, что превыше всякаго чувства. — Далее под словом и глаголом в Боге, по первому созерцанию, разумеем Слово Бога и Отца, самого Господа нашего Иисуса Христа, Бога истиннаго; а под устами Его, коими Он изрекает неизреченные глаголы, разумеем Святаго Духа, как и пророк говорит: уста бо Господня глаголаша сия (Ис. 1:20), т. е. Дух Господень. Почему же Дух Святый называется устами Божиими, а Сын называется Глаголом и Словом? Потому что как собственное наше слово, сущее в душе нашей, произносится и явным для других делается посредством уст наших, и другим способом невозможно произнести или сделать его явным, кроме глаголания уст; так и Сын Божий и Слово не может познан быть, или услышан быть, если не будет откровен чрез Духа Святаго. — Что говорим: не может, то говорим это в отношении к Богу вместо ??? ????????? (не бывает, чтоб, — неуместно, не подобает) и вместо — не хощет, как говорится, например, невозможно солгать Богу, и не возможе многа знамения сотворити. И как у нас бывает, что если не отверзем собственных уст наших, то не может изыти вне слово наше: так и если не отверзутся уста Божии (т. е. Дух Святый) чрез осияние и просвещение, какия бывают в нас (не говорю, чтоб Дух отверзался, но ум наш, когда осиявается и просвещается от Духа), Сын и Слово Божие не зрится и не бывает явен в чувстве зрения и слуха нашего (умнаго).

Изъяснив сие, заключаем, что неизреченные оные глаголы, какие слышал божественный Павел, не другое что суть (по моему скудоумному мнению), как сокровенныя и воистину неизъяснимыя и незримыя, чрез осияние от Духа Святаго бывающия, созерцания, и боголепныя и недомыслимыя уразумения пресветлой и пренедоведомой славы и божества Сына и Слова Божия, какия будучи открываемы, более ясными и более чистыми представляются тем, кои достойны того. Вот что, говорю, суть те неслыханныя слышания неизреченных глаголов, то непостижимое постижение непостижимых вещей. Если Апостол сказал, что слышал глаголы (т. е. слухом), а мы, изъясняя сии глаголы, сказали, что это Сын Бога и Отца глаголется чрез Святаго Духа, и вместе с тем чрез осияние Его открывается достойным, и таковое осияние, или откровение бывает, сказали мы, посредством созерцания, а не посредством слышания; то да не покажется тебе сие странным и неверным. Но послушай разрешение сего недоумения и познай дело как есть, да не будешь неверен, но верен. Разрешение же это таково. Внимай!

Бог, Который есть первая причина всего прочаго, един есть. И это едино — есть свет и живот, Дух и Слово, уста и глагол, премудрость и ведение, радость и любовь, царство небесное и рай, небо небес, как и солнце солнцев, и Бог богов, и всякое другое добро, какое бы ты ни сказал, заимствуя мысль о нем от сих видимых вещей, или от того, что выше всех их, — найдешь, что оно есть сие едино, о коем я сказал, и удостоверишься, что оно есть и именуется всеобъемлюще, существенно и господственно — Благо. Оно не имеет никакого совершенно подобия с видимым, но есть выше всякаго видимаго добра, несравненно и неизреченно. И неразделимо сие едино, как видимое разделено одно от другаго, но пребывает одно и тоже, без всякаго изменения. Оно есть всеблаго, высшее всякаго блага. — С другой стороны, и человек, созданный по образу и подобию Божию, почтен тем же образом бытия, и имеет в единой душе и ум, и слово, и единое чувство, хотя оно, по пяти естественным потребностям тела, делится на пять чувств. В отношении к телесному оно нераздельно разделяется посредством пяти частных чувств — зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания, и будучи изменяемо неизменно, проявляет действенность свою, — и видит (не само чувство, но душа посредством его), и слышит, и обоняет, и вкушает, и различает вещи по осязанию. В отношении же к духовному нет необходимости, чтоб это общее чувство разделялось на пять чувств, как бы на пять окон, — не требуются, говорю, ни очи, чтоб, открывая их, видеть тамошния вещи, ни уши, чтобы слышать слово, ни орган обоняния, чтоб обонять тамошния доброты, ни губы и язык, чтоб вкушать и различать сладкое от горькаго, ни руки, чтоб различать твердое и мягкое, тяжелое и легкое. Но оно выходит вне всего этого, что мы сказали, и естественно последует за умом, неразделяясь от него и несясь все всецело с ним; но пребывая всецело единым чувством, оно имеет с собою и в себе пять чувств (или точнее сказать — более), поколику все они едино суть. Теперь сообрази, прошу тебя, поточнее, что излагает слово мое. Душа, ум, слово суть едино, в единой сущности и едином естестве человека, — и это едино чувствует, разсуждает, как разумное существо, понимает, памятует, совещается с собою, желает или не желает, избирает, или не избирает, любит или ненавидит, и, — чтоб не удлинять слова, — это едино есть живущее (существо или сила), которое в одно и тоже время и видит, и слышит, и обоняет, и вкушает, и осязает, и понимает, и знает, и говорит. — Слушай внимательно и вникай в силу того, что говорится тебе, чтоб мог ты понять, какие это неизреченные глаголы, и как слышал их св. Павел, — каковы и открыты были ему и видимы были им в Духе Святом.

Бог Творец всяческих един есть, и сие едино, как мы сказали прежде, есть всякое благо. С другой стороны и душа, разумная и безсмертная, тоже едина есть. И она едина есть вся — чувство, совмещающее в себе все чувства, какия ни есть. Итак, когда единый всяческих Бог является чрез откровение единой разумной душе, тогда открывается ей всякое благо и в одно и тоже время созерцается (ощущается) всеми вместе чувствами ея. Сие единое и всякое вместе благо и видимо бывает ею, и слышимо, и услаждает вкус, и облагоухавает обоняние, осязается, познается, говорит и говорится, знает и знаемо бывает, и что знает, сие сознается. Ибо кто познается Богом, тот знает, что познается, и кто видит Бога, тот знает, что и Бог видит его. Но кто не видит Бога, тот не знает, что Бог видит его, так как сам не видит Его, хотя хорошо видит все прочее. Итак, которые удостоились увидеть зараз всеми вместе чувствами, как одним из многих чувств, сие всеблаго, которое и едино есть и многое, поелику есть всеблаго, те, говорю, поелику познали и каждодневно познают разными чувствами единаго чувства разныя вместе блага, как единое, не сознают во всем сказанном никакого различия, но созерцание называют ведением и ведение созерцанием, слух зрением и зрение слухом, как и пророк Аввакум говорит: Господи, услышах слух Твой и убояхся. Господи, разумех дела Твоя и ужасохся (Авв. 3:1). От кого же это другаго он услышал? Пророчествуя, он о Господе проповедал. Как же говорит: Господи, услышах слух Твой? И что хочет он открыть чрез удвоенное слышание, когда говорит: услышах слух Твой? Что другое, кроме того, что чрез осияние Святаго Духа, или откровение от Него, познал удостоверительно Господа нашего Иисуса Христа, и опять, чрез сокровенное глаголание сего же Святаго Духа научаем, познал все воплощенное домостроительство Господне; и потом сие о Господе учение, которое приял от Духа Святаго, он так усвоил себе, как бы оно было его собственное, и как бы видя Господа, как и в самом деле удостоверительно видел Его чрез осияние от Святаго Духа, говорил Ему: посреде двою животну познан будеши, внегда приближитися летом, познавшися, внегда приити времени, явишися (Авв. 3:2). Так что учение вместе и ведение, которое бывает чрез созерцание, действием Духа, он называет слухом, который слышал, о воплощенном домостроительстве Господа. И тем, что сказал: Господи! показывает, что видел Его пред собою и собеседовал с Ним: ибо какой человек беседует с тем, кого не видит? Ужели кто может, не видя земнаго царя пред собою, говорить ему: о, царю! услышал я определения, какия положила царская власть твоя? Никак. А пророк говорит, и говорит не только — услышал слух Твой, но еще и — познан будеши, и — познаешися, и — явишися; почему, как познавший со всею удостоверительностию весь совет Господа, говорит как бы Ему: то и то хочешь совершить Ты, Господи, как определило царство Твое. Да и все пророческия изречения наибольшею частию тоже значат.

Итак Божественному Писанию обычно таким образом называть слышание созерцанием Бога, и созерцание слышанием Бога. Так и божественный Павел неизъяснимыя созерцания и осияния Святаго Духа, учения и откровения, превосходящия меру человеческаго естества и силы, необычно назвал глаголами, сказав и написав, что слышал неизреченные глаголы. Но в след за сим он написал: и за премногая откровения и проч. Итак, если божественный Павел сказал прежде, что слышал, то почему после того, как услышал, называет он это откровениями, когда откровения бывают чрез созерцание, а не чрез слышание, как говорит и Давид: открый очи мои и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118:18)? По чему другому, если не потому, что он, как мы сказали, слышание употребляет вместо созерцания, и созерцание вместо слышания? Также Апостол Павел помянул, что восхищен был до третьяго неба. И опять вопрос, — как же сказал потом, что слышал? И это не по другой причине, как по той, какую мы только что указали. Отсюда заключаем, что восхищением он обозначил вопервых созерцание, какое видел, потом таинства, которыя были в сем созерцании, — и о том, что наияснейше открывало славу оную и Божество, возсиявшее ему, он сказал, что слышал то, — поколику это сообщало ведение, научало видевшаго сие и открывало ему то, что для всех неизреченно и недомыслимо.

Итак в отношении к духовным вещам, как мы сказали, и слышательное и зрительное чувство есть одно и из того, что здесь созерцает кто, или слышит, не может он определительно сказать, что именно есть то, или другое, судя по тому, как он то видит или слышит. Почему Апостол и сказал, что того невозможно изложить человеческим языком. Нам впрочем надлежит подвизаться об очищении самих себя покаянием и смирением, чтоб соединить с единым благим и преблагим Богом все наши чувства, как одно, и тогда все то, чего не можем мы представить и изъяснить многими словами, все то зараз познаем и уразумеем, слыша зрением, и видя слышанием, научаясь созерцанием, и слушая откровением. Впрочем есть еще и иное некое слышание в отношении к вещам наидуховнейшим. Какое же это? То, коим приемлется обетование благ, которыя имеют быть нам даны. Как пророки, пророчествовавшие о первом пришествии Господа, хотя созерцали Его и знали точно, но как оно не было еще сбывшимся во дни их, а имело быть после, то они о том, что было им открываемо и показываемо относительно его, говорили, что слышат то, так как это имело быть в последствии. Так и св. Павел, поелику видел блага царствия небеснаго, какия имеют быть дарованы праведным, и поелику узнал и удостоверился до точности, что любящие Бога от всей души и соблюдающие заповеди Его имеют несомненно получить сии блага, по втором пришествии Господнем и по воскресении мертвых, по обетованию Господа; то и сказал: слышах неизреченные глаголы, яже не леть есть человеком глаголати. — Но почему прежде назвал их благами, а потом называет глаголами? Потому что блага оныя воистину суть некия дивныя и предивныя словеса, чрез кои всякое разумное естество будет услаждаемо неисчерпаемым, вечно живым и живоносным услаждением, будет выну оживляемо божественным оживлением и обвеселяемо. Ибо как Слово Бога и Отца есть Бог, то справедливо осияния и откровения Бога Слова именуются глаголами. Слово есть Бог, и глаголы Его суть лучи и блистания Божества, кои возсиявают от Бога, как молния, и наияснейше нам открываются.

Этих глаголов не могу я изъяснить или истолковать, но возлюбленный ученик Христов Иоанн Богослов, по данной ему от Бога благодати, сказал нечто в объяснение того, что слышал св. Павел, говоря: возлюбленнии, ныне чада Божия есмы, и не у явися, что будем: вемы же, то егда явится, подобни Ему будем, ибо узрим Его якоже есть (1 Иоан. 3:2). Св. Павел сказал, что слышал неизреченные глаголы, которые не может человек произнесть. А Иоанн Богослов говорит: вемы, яко егда явится, подобни Ему будем и узрим Его, якоже есть. Что самое и св. Павел говорит в другом месте: ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых (1 Кор. 13:12). Видишь, как в отношении к духовным вещам одно и тоже есть ведение и подобие, видение и познание? — Ибо Христос бывает для нас всем — и ведением, и мудростию, и словом, и осиянием, и созерцанием, и знанием, и любящим Его дает вкусить от благ Своих и в настоящей жизни от части, дает также им таинственно слышать и неизреченные некие глаголы, от большей части сокрытые. Ибо если Христос не будет для нас всем вместе, то будет следовать, что царство небесное и блаженство его неполны и несовершенны. То есть, если Христос не будет для всех праведных, вместе с тем, что сказали мы выше, еще и одеянием, и венцем, и обувию, и радостию, и сладостию, пищею, питием, трапезою, ложем, упокоением, неизреченною красотою, и всем другим, что пригодно для услаждения, славы и радования, но будет недостаточествовать хотя в одном каком–либо благе и для одного только из имеющих обитать там; то лишение этого недостающаго блага даст место печали, и следовательно печаль войдет в среду неизреченной радости веселящихся, а из этого явно станет, что ложно слово писания, которое говорит: отбеже болезнь, печаль и воздыхание (Исаии 51:11). Но этого никак не будет, а будет там всяческая во всех и всякое благо будет преизбыточествовать вместе со всеми благами, и насыщать сверх меры все чувства призванных и сидящих на браке Христа Царя, и Сам Христос Бог будет вкушаем и пием, так как Сам Он есть всякий вид пищи, пития и сластей. Христос будет тогда видим всеми, и Сам Христос будет видеть все безчисленныя мириады святых, ни с кого глаз не сводя, так что каждому из них будет казаться, что Он на него смотрит, беседует с ним и приветствует его; и никто не будет опечален тем, будто Христос не обратил на него внимания и презрел его.

Христос, как мы сказали, будет тогда и венцем, имеющим увенчать главы всех святых. Не приемля никакого изменения, но пребывая неизменным, Он будет являть Себя инаковым для одного, и инаковым для другаго; будет уделять Себя каждому, как подобает и как он того достоин. Сам Христос имеет быть тогда для всех и одеянием, таким одеянием, каким облещись подвизался каждый и облекся, находясь еще в сей жизни; и никак невозможно, чтобы кто–либо вошел на тот таинственный брак, не быв облечен в это пресветлое одеяние. Если же бы случилось такому, смешавшись с достойными, войти туда тайком (что однакож никак невозможно), то он тотчас изгнан будет вон. И Владыка Христос, желая показать нам, что никому одетому в мрачныя рубища невозможно пребыть на браке, истолковал это притчею, в которой сказав: друже, како вшел еси семо, не имый одеяния брачна, прибавил потом: связавше ему руце и нозе ввержите его во тму кромешнюю (Мф. 22:12). Полагаю, что Господь сказал таким образом не потому, что тот мрачно одетый вошел на браки, утаившись от Бога, пред Коим ничего нет утаеннаго, но потому, что еще не пришло время открыть такое таинство, и Он не хотел сказать прямо, что туда на браки невозможно войти никому, кто не одет в одеяние Божества Моего, почему и прикрыл слово о том под таким образом. Но Апостол Павел прямо уже открыл сие, говоря: якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15:49). А каков образ небеснаго, о сем послушай, что говорит тот же божественный Павел: Иже сый сияние славы Его и образ ипостаси Его (Евр. 1:3), — наиточнейший образ Бога и Отца. Итак образ Отца есть Сын, и образ Сына есть Дух Святый. Видевший Сына видел Отца, и видевший Духа Святаго видел Сына. Апостол говорит: Господь же Дух есть (2 Кор, 3:17), и опять: сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8:26), вопия: Авва Отче! (Рим. 8:15). Дух взывает: Авва Отче! не потому, что Дух есть Сын, — да мимоидет от нас такая хула! — но потому, что Сын Божий видится и созерцается Духом Святым, и что ни Сын никому не открывается без Духа, ни Дух без Сына; но вместе с Духом открывается Сын и Сам чрез Духа взывает: Авва Отче!

2. Ты же, возлюбленный, если не знаешь еще того, о чем я говорю, не отчайся и не скажи: того, о чем ты говоришь, я совсем не знаю, и не могу тому научиться, и не чаю, чтоб мог когда–либо достигнуть до высоты такого ведения, созерцания и чистоты. Но опять не скажи и так: если невозможно войти в царствие Божие тому, кто еще в настоящей жизни не облечется во Христа, яко Бога, не взойдет до созерцания Его и не достигнет того, чтоб Он обитал внутрь его (я же не могу успеть ни в чем таком); то какая мне польза и подвизаться ради этого, из–за этих подвигов лишать себя наслаждения настоящими благами? — Смотри, не говори такого слова и даже не думай так. Но если тебе угодно и если желаешь послушать моего совета, я с помощию Духа Святаго, истолкую тебе, в чем настоящий путь и способ спасения.

Итак перво–на–перво, от всей души поверь, что все сказанное мною есть совершенная истина, свидетельствуемая Божественными Писаниями, и что всякий верующий в Сына Божия долг имеет быть именно таковым: ибо нам дана область чадами Божиими быти, и если восхощем, нет к тому никакого препятствия. Для этого было все воплощенное домостроительство и снисшествие Сына Божия на землю, — т. е. для того, чтоб нас соделать общниками и наследниками Божества и царства Своего посредством веры в Него и соблюдения заповедей Его. Ибо если не уверуешь, что это бывает именно так, как я сказал выше, то конечно не станешь и искать того, а не взыскавши не получишь. А Господь говорит: ищите и обрящете: просите и дастся вам (Матф. 7:7). После же того, как уверуешь, последуй Божественным Писаниям и делай все, что они тебе говорят. Поступая так, найдешь все это, как написано мною, непогрешительным. И не только это, но найдешь и другое многое, большее этого, — найдешь написанным в Божественных Писаниях. Что же это такое? То, чего око не видало, о чем ухо не слыхало, и что на сердце человеку не всходило, — блага, уготованныя Богом любящим Его. И если ты несомненно поверишь тому, что я сказал, то всеконечно увидишь это и ты, как и Павел, и восхищен будешь в рай, куда вошел разбойник вместе со Христом, и услышишь там неизреченные глаголы.

Хочешь ли, я иным некиим образом объясню тебе, какия это блага, ихже око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша? — Полагаю, что всячески тебе желательно послушать, чего и сам Павел, видевший то, не сказал и не изложил. А почему не сказал он этого? Потому, думаю, чтоб не подвергать людей греху неверия, — что услышат, и не поверят: так что если и ты не уверен, что поверишь тому, что имею сказать тебе, то лучше тебе не слышать о том. Ибо если услышишь и не поверишь, но преслушаешь слова мои, или лучше сказать, слова Божии; то само это слово осудит тебя в день суда, — что слышал и не поверил. Почему, не колеблясь сомнениями слушай слова мои, или, как пред сим сказал я, слова Божии. — Познай же искомое нами решение вопроса о неизреченных глаголах, слышанных св. Павлом в раю, что это суть вечныя оныя блага, и что блага сии, которых око не видало, о которых ухо не слыхало и ум человеческий никогда не помышлял, которыя однакож Бог уготовал любящим Его, — блага сии не на высоте спрятаны, не в каком–либо месте заключены, не во глубине сокрыты и не в последних пределах земли или моря обретаются, — но суть пред очами твоими. — Какия же это они? — Вместе с благами, усокровиществованными на небесах, есть Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, кои мы каждодневно видим, вкушаем и пием. Вот что суть блага оныя! — И помимо их, пройди всю тварь, нигде не найдешь ты ни одного из тех благ, о коих я сказал. Если желаешь удостовериться в истине слов моих, стань сперва святым чрез делание заповедей Божиих, потом причастись святых и пречистых Тела и Крове Христовых, и тогда опытом точно познаешь силу слов моих. А чтоб тебе поверить удобнее этим моим словам, выслушай собственныя слова Господа, которыя сказал Он иудеям, а также и ученикам Своим: аминь, аминь глаголю вам: не Моисей даде вам хлеб с небесе: но Отец Мой даст вам хлеб истинный с небесе. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру. Реша убо к Нему: Господи, всегда даждь нам хлеб сей. Рече же им Иисус: Аз есмь хлеб животный: грядый ко Мне не имать взалкатися, и веруяй в Мя не имать вжаждатися никогдаже. — Роптаху убо иудее о Нем, яко рече: Аз есмь хлеб сшедый с небесе. И глаголаху: не сей ли есть сын Иосифов, егоже мы знаем отца и матерь? Како убо глаголет сей, яко с небесе снидох? (Иоан. 6:32—35, 41, 42). Внемли же себе и ты, чтоб не возроптать подобно Иудеям и не сказать: не хлеб ли это, — что на дискосе, и не вино ли то, что в чаше? Как же говорит сей, что сей видимый хлеб и сие видимое вино суть оныя блага, которых око не видало и о которых ухо не слыхало и ум человеческий никогда не помышлял? Но послушай, что сказал Господь тем, кои роптали тогда и говорили такие слова: Отвеща убо Иисус и рече им: не ропщите между собою. Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его, и воскрешу его Аз в последний день (Иоан. 43:44). Как бы говорил Он им: чего ради не верите вы и сомневаетесь в этом? Никто не может познать божества Моего (ибо это означают слова: никтоже может приити ко Мне), если Отец Мой не привлечет его и не подымет до познания сего. Но привлечение здесь не какое–либо насилие или принуждение показывает, а призвание посредством откровения. Ихже бо предуведе и предустави, тех и призва чрез откровение Сына Своего (Рим. 8:29, 30), восхищая их, некоторым образом, любовию Сына Своего, им открываемаго. Яснее это показывают следующия за тем слова Господа: есть писано во пророцех: и будут вси научени Богом. Всяк слушаяй от Отца и навык, придет ко Мне: не яко Отца видел есть кто: токмо сый от Бога, сей виде Отца (Рим. 8:45, 46). Итак только наученный Богом может уверовать в Сына Божия. И опять Господь говорит: аминь, аминь глаголю вам: веруяй в Мя, имать живот вечный. Аз есмь хлеб животный. Отцы ваши ядоша манну в пустыни, и умроша. Сей есть хлеб сходяй с небесе, да аще кто от него яст, не умрет. Аз есмь хлеб животный, сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки: и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира. Пряхуся же между собою жидове, глаголюще: како может сей нам дати плоть Свою ясти? Рече же им Иисус: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво (Иоан. 6:47—55). Слышал, что причащение Божественных и пречистых Таин есть живот вечный, и что тех, кои имеют в себе сей живот вечный, Господь воскресит в последний день? Не так это, чтоб другие остались в гробах, но так, что имеющие в себе живот воскреснут для вечной жизни, а прочие воскреснут для вечных мучений. И чтоб тебе понять, что это истинно, слушай, что далее следует: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем. Якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради: и ядый Мя жив будет Мене ради (Иоан. 6:56, 57). Видишь, что говорит? Слышишь, как ясно–ясно взывает Сын Божий, что, чрез причащение пречистых Таин, такое же имеем мы единение и жизнь со Христом, какое единение и жизнь имеет Он Сам со Отцем? Ибо как Он едино есть с Богом и Отцем Своим по естеству, так, говорит, и мы едино бываем с Ним по благодати, когда вкушаем плоть Его и пием кровь Его. И чтобы мы не думали, что все сие совершает видимый хлеб, Он говорил: Аз есмь хлеб сходяй с небесе. Не сказал только: сшедый (ибо это означало бы, что Он только один раз сошел), но что говорит? сходяй с небесе, т. е., Я всегда схожу и прихожу к тем, которые причащаются достойно. При этом, желая отвлечь ум наш от видимаго, или лучше сказать, желая возвести нас посредством видимаго к созерцанию невидимой славы ипостаснаго Божества Своего, Христос Господь говорил: Аз есмь хлеб животный, и опять: Отец Мой даст вам хлеб истинный, не от земли, а с небесе. Говоря: хлеб истинний с небесе, показал тем, что хлеб, который от земли, не есть истинный, как не приносящий потребной пользы. И чтоб яснее это показать, говорит: хлеб Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру. Опять говорит: сходяй и опять: даяй живот. Для чего? Для того, чтоб ты не подумал, что Он говорит о чем–либо телесном и, причащаясь, не представлял что–либо земное, но самую эту малую часть, коею причащаешься, умными очами души своей созерцал обоженною, соделавшеюся совершенно подобною хлебу, сходящему с небеси, который есть Бог истинный, — хлеб и питие безсмертной жизни; дабы не остаться, тебе в неверии, с одним хлебом, который видишь чувствами своими, и таким образом не вкушать хлеб лишь земный, а не небесный, и не лишиться за то живота, яко не вкусившему духовно небеснаго хлеба, как говорит Сам Христос: Дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже (Иоан. 6:63). Каких это не пользует? Тех, которые говорят, что Он простой человек, а не Бог. И ты верный, если причащаешься хлеба только, а не тела обоженнаго, и если не веруешь, что при сем приемлешь в себя Самого Христа всего, как надеешься приять от Него живот и иметь Его в себе ощутительно для чувства души твоей? ибо слышишь, что говорит Он? Ядый Мя, т. е., с неба сходящий хлеб, жив будет во веки. И опять: плоть не пользует Дух есть иже оживляет. Истинно Дух есть, Иже очищает нас и делает достойными причастия тела Господня. Ибо те, которые, причащаются недостойно, суд себе ядят и пиют, не разсуждая тела Господня, как говорит Апостол.

Итак елицы вернии, елицы познали силу таинств, о коих мы сказали и говорим, елицы вкусили хлеба небеснаго и с ним стяжали живот вечный, даруемый сим небесным хлебом, т. е. Сыном Божиим, и стали пребывать в Нем и с Ним, — приидите, восхитимся духовно и мысленно и мы до третьяго небесе, или, лучше сказать, до самаго неба Пресвятыя Троицы, да видим и слышим все то, что было изглаголано и что однакож пребывает неизглаголанным, и да вкусим, да обоняем и да осязаем то добре руками души своей, т. е., да познаем то истинно умным чувством, и за тем возблагодарим и прославим человеколюбиваго Бога, говоря: препрославлен буди, Господи, благоволивший явитися и открытися в нас, и во всех вообще, скажем так, братиях наших.

Отцы и братия, монахи вкупе и мирские, богатые и бедные, рабы и свободные, юноши и старцы, и всякий возраст и род, послушайте! Бог не ложен и не безсилен сотворить то, что обещал. Он не укоснит посетить все языки, и никому невозможно укрыться от очей Его, или стерпеть явление славы Его в день суда. Ибо когда небеса с шумом мимо идут, стихии же сжигаемы разорятся, как говорит св. Петр (2 Петр. 3:10), тогда невозможно человеку стерпеть день пришествия неприступнаго Бога, живущаго во свете неприступном, Который, всегда пребывая в нем (свете) и с ним приходя в мир, так имеет быть узрен всяким человеком. Тогда грешников объимет истинно великий страх и трепет, и нет скорби и печали, нет болезни и муки, которыя могли бы сравняться с теми, какия испытают тогда грешники. Но которые веруете этому и желаете спасения себе, послушайте, что говорит Дух Святый: да возвратится вспять каждый из вас от злаго пути, которым идет, т. е. да оставит грехи, которые творит; научитеся добро творити; избавьте обидимаго; взыщите притрудно Господа и жива будет душа ваша; уклонитеся от зла и сотворите благо; цари возлюбите облекаться паче в целомудрие, правду, истину и веру благочестивую, нежели украшаться царским венцем и царскими одеждами; патриархи, если вы не други Богу и не сыны Его, сойдите с тронов ваших и подите прежде самих себя научите от Божественных Писаний, и когда станете отображением Бога и уподобитесь Ему, тогда приближьтесь со страхом и трепетом, и осяжите божественная; если же не так, то, когда явится Бог, тогда познаете, что Он есть огнь поядаяй не тех, кои возлюбили Его, но тех, кои не хотели приять Его, когда Он приходил просветить их. Властители покоритесь и смиритесь; и богатые станьте лучше бедными, потому что неудобно богатому внити в царствие небесное. И если богатому неудобно внити, то властителю и совсем невозможно внити. Да, невозможно: ибо Господь говорит ученикам Своим: князи язык господствуют ими. Не такоже будет в вас, но иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб (Мф. 20:25—27). Князем Писание называет того, кто ищет лишь себе чести и славы, и силою власти своей творит лишь свою волю. Но если Господь наш и Бог, снизшедший на землю для спасения нашего и нам во всем подавший спасительный пример, говорил: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Иоан. 6:38); то кто из верующих в Него может спастись, не творя воли Божией, а только свою собственную? И что я говорю — спастися? таковому невозможно верным быть и христианином истинным именоваться. Это объявляет Сам Христос Бог наш, когда говорит: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете (Иоан. 5:44)? Почему всякий, ищущий славы Божией и во всяком деле всячески подвизающийся творит не свою, а Господню волю, никогда не возмечтает властвовать над кем–либо другим, или представлять себя высшим кого, малаго или большаго; но чем большее дадут ему настоятельство, и чем пространнейшее поручат управление, тем больше будет он иметь себя искренно низшим и меньшим, и почитать слугою тех, коих имеет под своею властию. Но те, которые не имеют такого расположения, но ищут человеческой славы и жаждут богатства и утех, такие (стыдно поистине сказать) суть язычники, а не христиане настоящие, как изрек божественный глас Иисуса Господа и Бога нашего: всех сих языцы ищут; вы же ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Лук. 12:30).

3. Но знаете ли, какого царствия велит Он искать нам? Того ли, которое находится на высоте небесной и имеет открыться по воскресении всех мертвых? И когда заповедует нам искать его, сколь далеким полагает Он его от нас? Слушай внимательно, да познаешь, какого царства искать велит нам Господь. Бог Творец и устроитель всяческих над всем царствует, и небесным, и земным, и преисподним; наипаче же царствует Он над нами правдою, ведением и истиною. И вот сего–то царства искать велит нам Господь, т. е. искать, да царствует и над нами Бог. Как же да царствует? Да возседит поверх нас, как на колеснице, да держит руками Своими желания душ наших, как бразды, и находя нас послушными, да направляет нас туда, куда хочет, управляя желаниями нашими, как конями по воле Своей, чтоб мы охотно покорствовали заповедям и повелениям Его и исполняли их. Этим способом царствует Бог в тех, в которых никогда не царствовал, после того как они очищаются посредством слез и покаяния и делаются совершенными духовною мудростию и разумом. Так и люди в мире сем бывают как Херувимы на небе, имея на раменах душ своих Бога. Кто же столько несмыслен и безчувствен, чтобы не возжелал увидеть такую божественную славу, и не употребил всех усилий и подвигов стяжать ее, но лучше воспохотствовал стяжевать богатство, или славу, или власть мирскую? Или, лучше сказать, кто столько окаянен и умоизступлен, чтоб подумал, что кроме царствия и славы Божией есть другое нечто более великое, слава ли, или царство, или богатство, или честь, или власть, или удовольствие, или другое что из того, что именуется и почитается благом на земле или на небе, чтобы, сравнив, избрать ему лучше это, а не то? Для имеющих разум поистине нет другаго блага, кроме царствия Божия.

Посему никто да не дерзает несмысленно отгонять от себя Христа, Который повсюду ходит ища, да царствует над всеми нами. Никто, прошу вас, да не лишает себя сего великаго и вожделеннаго дара. Никто да не низпадает от сей истинной славы. Никто да не оставляет Щедродавца Бога, Творца всего сущаго, из–за временнаго богатства. Никто да не отрицается Владыки всяческих из–за пристрастия любви к родителям, друзьям и сродникам. Никто да не погубляет сладости истинной жизни из–за похоти плотской. Никто да не отчуждает себя от вечной и нескончаемой славы из–за славы временной. Но приидите, совокупимся все во едино и взыщем, да приидет и воцарится в каждом из нас Тот, Кто есть выше всякаго начала и власти и всякаго имене именуемаго; каждый из нас да восприимет в себя всего Его и да имеет Его неотлучным от себя день и ночь, чтобы Он просвещал его Своим пресветлым и неприступным светом (тем светом, который имеет тогда попалить врагов Божиих, когда Он приидет сотворить суд над ними, неверующими в Него, не приемлющими Его и не хотящими, да царствует Он над ними), сшествовал с ним внутрь жилища его, опочил с ним на одре его, объял его невидимыми объятиями Своими и облобызал неизреченным целованием; чтоб утешал его в болезни, отгонял печали и скорби, изгонял бесов, каждочасно подавал ему радость и слезы сладчайшия меда и сота, врачевал душевныя и телесныя страсти, уничтожал страх смерти, изводил неизреченно источники жизни, и после смерти возводил каждаго из нас на небеса небес. Все сие надлежит тебе, возлюбленный, познать самым делом и испытать всем чувством души твоей, чтоб стяжать в себя Бога, Который возводил бы тебя вместе с Собою на небеса, теперь в сей жизни без тела, а после в другой жизни воскресил бы тебе и тело сие, соделав его вседуховным, и потом уже царствовал над тобою нескончаемые веки, тебя носил, и Сам тобою был носим, сый над всеми Бог, Коему подобает всякое благодарение, честь и поклонение, со безначальным Его Отцем, и пресвятым, благим и животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.