12:1–2 17.Наши взаимоотношения с Богом: освященные тела и обновленные умы

12:1–2

17.Наши взаимоотношения с Богом: освященные тела и обновленные умы

Итак, умоляю вас, братия, — начинает Павел, используя глагол parakaleo, передающий сочетание мольбы и назидания. Затем он уточняет категорию людей, к которой обращает свой призыв, основание, на котором он строит его, и составляющие его компоненты.

Люди, к которым апеллирует Апостол, названы братьями (1), и в сознательном выборе им этого слова не приходится сомневаться. Все рассуждения Павла в предыдущих главах ясно отражают напряженные отношения иудеев и язычников в тогдашней Римской церкви; главы 9–11 посвящены анализу роли Израиля и других наций в реализации исторического плана Бога. Павел вновь вернется к этой проблеме в главах 14 — 15, пока же различия между природными и привитыми ветвями оливкового дерева отходят на второй план. Все верующие, независимо от их этнической принадлежности, — братья и сестры в одной интернациональной Божьей семье, и поэтому все имеют одно призвание — быть святым, посвященным, смиренным, любящим и сознательным народом, принадлежащим Богу.

Во–вторых, важным фактором является присутствие в первом стихе слова итак и выражения милосердием Божиим (буквально «милостями», множественное число, ПНВ) с древнееврейским словом, которым было принято обозначать многочисленные и разнообразные проявления Божьего милосердия. На протяжении одиннадцати глав Павел разворачивал картину милостей Бога. Действительно, Благая весть — это исключительная Божья милость не имеющим извинения и не заслуживающим милости грешникам, явленная в предании Им Своего Сына на смерть (ради них и в оправдание их по их вере), в ниспослании к ним Духа, дарующего им жизнь, и в их усыновлении Отцом Небесным. Надо сказать, что «милость» является «ключевым словом» в главах 9 — 11[637]. Поскольку спасение зависит «не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего» (9:16), а цель Его — «явить богатство славы Своей над сосудами милосердия» (9:23). Далее, поскольку непокорные язычники «ныне помилованы», то и непокорный Израиль теперь будет «помилован» (11:30 и дал.). «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» (11:32).

Начиная главу 12, Павел вновь уповает на «милосердие Божие» (1а), делая его основанием своего этического учения. Он знает — в этом немаловажен его личный опыт — что самым действенным стимулом к святой жизни является созерцание Божьих милостей. Ф. Ф. Брюс писал: «Как хорошо сказал Томас Эрскин из Линлатена, «религия Нового Завета — благодать, а этика — благодарность». Не случайно в греческом языке одно существительное (chads) обозначает и «благодать», и «благодарность» [638]. Божья благодать ни в малейшей степени не поощряет грех и не смотрит на него сквозь пальцы, напротив, она есть главный импульс и фундамент, на котором строится праведная жизнь.

В–третьих, раздумывая над целями и причинами обращения Павла, мы не можем не заметить его двойственной направленности. Оно касается нашего тела и нашего разума, предоставления наших тел Богу и нашего преобразования вследствие обновления наших умов.

Вначале наши тела. Умоляю вас, — пишет Павел, — представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную — для духовного поклонения (16)[639]. Используя тематику жертвоприношения (в этом предложении пять более или менее специальных слов–терминов), Павел рисует здесь символическую картину. Мы как бы предстаем здесь священниками, которые в порыве благодарности Богу за Его милость представляют свои тела в качестве живых жертв. Эти жертвы, как явствует из текста, святы и благоугодны Богу (что обозначает физическую непорочность и отсутствие дефектов) а также источают приятное благоухание (ср.: Лев, 1:3, 9). и в данном контексте все это эквиваленты определенных моральных качеств. Такой жертвой является наше «духовное поклонение»[640]. Слово logikos (переведенное как «духовный») может также переводиться «разумный» (АВ) или «рациональный». Если признать первый вариант перевода верным, тогда принесение себя в жертву Богу является единственно разумным, логичным и уместным откликом на Его самоотверженное милосердие. Если же принять вариант «рациональный», тогда следует согласиться с переводом «поклонение, идущее из разума и сердца» (ПАБ), являющееся духовным, а не церемониальным актом, то есть «разумное поклонение» (ДБФ), в котором максимально участвует наш разум.

Некоторые богословы используют для иллюстрации этой темы великолепную цитату из Эпиктета, философа–стоика первого века: «Если бы я был соловьем, я бы делал все, что положено соловью; если бы я был лебедем, я делал бы все, что положено лебедю. Но я есть logikos (то есть разумное существо), следовательно, я должен славить Бога»[641].

Что же собой представляет эта живая жертва, это разумное, духовное поклонение Богу? Оно совершается не в храмовых дворцах и не в церковных зданиях, но скорее в домашней жизни и на рыночных площадях. Это значит представить наши тела Богу. Такое неожиданное высказывание о наших телах, похоже, шокировало читателей греческого текста Павла. Воспитанные на идеях Платона, они относились к своим телам как к бремени или обузе. Лозунгом их было изречение soma sema estin («тело есть склеп»), а человеческий дух — его пленник, ищущий выхода из своего заключения. И в наше время многие христиане подобным образом воспринимают свои тела.

Традиционно евангельский подход сводился к тому, что мы отдаем Богу наши «сердца», а не наши «тела». Даже некоторые богословы, очевидно, смущенные довольно приземленным подходом Апостола, предложили альтернативный перевод: «представить нас самих Ему» (ПАБ). Но Павел однозначно заявляет, что предложение наших «тел» Богу является нашим «духовным» служением. В этом состоит один из важнейших парадоксов христианского учения. Богу не угодно исключительно внутреннее поклонение, абстрагированное и мистическое; оно должно выражаться также и внешне, в конкретных действиях служения, совершаемых нашими телами. Точнодак же истинно христианское поведение включает в себя, с одной — отрицательной по форме — стороны, «умерщвление» дурных деяний нашего тела (8:13), ас другой — положительной — «предоставление» членов его Богу.

Павел ясно и однозначно показал в 3:13 и далее, что человеческое падение проявляется через наши тела, наши языки, которые обманывают, и наши уста, извергающие яд, наши рты, исполненные проклятий и горечи, через наши ноги, скорые на пролитие крови, и через глаза, отвращающиеся от Бога. И наоборот, христианская святость проявляется в делах, совершаемых телом. Поэтому мы должны предоставлять различные части нашего тела не греху в качестве «орудий неправды», но Богу как «орудия праведности» (6:13,16,19). Только тогда ноги наши будут ходить Его путями, уста наши будут говорить правду и благовествовать истину, наши языки будут исцелять, наши руки будут поднимать упавших и исполнять многочисленные мирские дела, такие, как, например, приготовление пищи, уборка, печатание на машинке, мелкий ремонт вещей; наши руки будут обнимать тех, кто одинок и нелюбим, наши уши будут готовы слышать плач обездоленных, а наши глаза будут в смирении и терпении устремлены к Богу.

Если в первой части призыва Павла речь идет о предоставлении наших тел Богу, то вторая говорит о нашем преобразовании в соответствии с Его волей. И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (2). Именно так Павел понимает христианскую отделенность от мира и призывает Божий народ к святости — призыв, пронизывающий все Священное Писание. К примеру, Божье слово пришло к Израилю через Моисея: «…по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите. Мои законы исполняйте…» (Лев. 18:3; ср.: 4 Цар. 17:15; Иез. 11:12). Другой пример— Нагорная проповедь. Иисус, окруженный ложной набожностью фарисеев и язычников, обращается к Своим ученикам: «Не уподобляйтесь им» (Мф. 6:8). «Мы не должны уподобляться хамелеонам, изменяющим свой цвет в зависимости от окружения» [642].

И здесь Павел обращается к Божьим детям с тем же призывом не поддаваться конформистскому влиянию господствующей культуры, но преобразовывать себя. Оба глагола являются пассивными императивами настоящего времени и обозначают актуальные в настоящем времени заповеди, коих нам следует придерживаться. Мы должны постоянно отказываться следовать путями этого мира и изменяться, следуя Божьей воле. Дж. Б. Филлипс, например, так ухватил суть этой альтернативы: «Не позволим окружающему миру втиснуть нас в свои шаблоны, но позволим Богу переделывать наши умы».

Похоже, люди от природы имеют склонность к имитации. Нам нужен образец для подражания, а таких образцов два: мир сей (буквально «этот век», который проходит) и Божья воля (которая есть благая, угодная и совершенная). Поскольку у обоих глаголов основное значение «форма» выражено разными словами (schema в глаголе syschematizomai, то есть «приспосабливаться»; morphe в глаголе metamorphoo, то есть «видоизменяться»), то некоторые ранние толкователи утверждали, что schema означает «внешний вид», a morphe — «внутренняя сущность». Так Сэнди и Хедлэм интерпретировали обращение Павла следующим образом: «Не принимайте внешний и скоротечный образ жизни этого мира, но изменяйте вашу внутреннюю природу»[643]. Поскольку же эти существительные взаимозаменяемы, сейчас «…достигнуто твердое единство во мнении, что оба эти глагола… почти синоминичны»[644].

А вот для правильного понимания сущности процесса преобразования, о котором так убежденно говорит Павел, более важен тот факт, что и Матфей, и Марк употребляют один и тот же глагол metamorphoo при описании преображения Иисуса. И хотя оба евангелиста расходятся в описании деталей (Его лицо, Его кожа или Его одежда излучали сияние), все же Марк однозначно заявляет, что Он «преобразился пред ними» (Мк. 9:2). Иисус совершенно изменился. Тело Его стало полупрозрачным, но полное значение этого явления, как сказал Иисус, ученики смогут понять только после Его воскресения (Мк. 9:9). Что же касается изменений, происходящих в людях, рожденных от Бога, о чем свидетельствуют Рим. 12:2 и 2 Кор. 3:18 (единственные места, помимо анализируемых здесь стихов, где также присутствует глагол metamorphoo), то они — эти изменения — включают в себя фундаментальное преобразование характера и поведения, отделение себя от стандартов этого мира и соединение с образом Самого Христа.

Две существующие системы ценностей (мир сей и воля Божия) совершенно несовместимы и даже находятся в прямом столкновении. О чем бы мы ни размышляли — о целях или о смысле жизни, о том, как охватить великое и как реагировать на зло, предаваясь ли мечтам о сексе, о честности, о деньгах, об обществе, о религии или о чем–либо другом — эти две системы ценностей вступают в противоречие и какой бы то ни было компромисс между ними исключен. Неудивительно, что Карл Барт назвал христианскую этику «великим возмутителем» — настолько дерзкий вызов бросает она миру, нарушая его привычно спокойный status quo [645].

Как же происходит это преобразование? Павел отвечает: …Преобразуйтесь обновлением ума вашего… И это потому, что только обновленный ум способен «испытывать и соглашаться»[646], то есть размышлять над волей Бога, оценивать ее и решить ей подчиниться. И хотя Павел не растолковывает нам здесь, как конкретно происходит обновление нашего ума, мы знаем из других его Посланий, что это происходит посредством взаимного действия Святого Духа и Божьего Слова. Разумеется, возрождение от Святого Духа охватывает каждую сферу нашей человеческой природы, искаженной грехопадением, и одной из них является наш разум (напр.: 1 Кор. 2:14идал.; 2 Кор. 5:17; Еф. 4:20 и дал.; Кол. 3:9 и дал.; Тит. 3:5).

Но помимо Духа необходимо Слово Божье, являющееся «мечом» Святого Духа (Еф. 6:17) и действующее как объективное проявление воли Бога (напр.: 1 Фес. 2:13; 4:1 и дал.; 2 Фес. 2:15; 3:6). Вот этапы нравственного преобразования христианина: вначале обновляется наш ум под действием Слова и Духа Божьего; затем мы начинаем понимать Его волю и желать ее; потом мы переживаем интенсивное преобразование, осуществляемое в нас ею.

Итак, призыв Павла обращен к Божьему народу; он питается непосредственно Божьей милостью и стоит на фундаменте Божьей воли. Единственное, что дает нам силы для представления наших тел на служение Ему и для преобразования нашего внутреннего «я» согласно Его воле, — это упование на Его милосердие. Воля Бога проникает, в частности, во все наши отношения, и, как далее показывает Павел, не только в отношения к Нему (12:1–2), но и к самим себе (12:3–8), друг к другу (12:9–16), к людям, творящим злое, и к нашим врагам (12:17–21), к государству (13:1–7), к закону (13:8–10), к дню возвращения Христа (13:11–14) и к «слабым» членам христианской общины (14:1 — 15:13).