4. Заключение: Божий суд и Божий закон

4. Заключение: Божий суд и Божий закон

Глубокое и всестороннее знание Божьего закона, о чем говорит Павел в стихах 12–15, является необходимым условием понимания смысла Божественного правосудия, а также христианской миссии.

Во–первых, закон — это основа Божественного правосудия. Павел делает выпад, заявляя, что у Бога нет любимчиков, что иудеи и язычники будут судимы на одинаковых условиях, что и те, и другие имеют знание о Его законе, поэтому никто не имеет права заявлять о своем неведении. Не столь существенно, каким образом мы познали закон — через особенное или через общее откровение, по благодати или через видимые природные явления, извне или изнутри, через Писание или через свое сердце. Главное, что все человеческие существа имеют некоторое знание о Боге (2:20) и о благочестии (1:32; 2:15), но подавляют истину, чтобы предаваться нечестию (1:18; 2:8). Таким образом, все мы заслуживаем Праведного Божьего суда.

Стихи 12—16 не оставляют нам надежды на спасение через соблюдение нравственных норм. Естественный закон так же бессилен в деле спасения, как и религия, потому что мы подавляем все, что нам известно о Боге, все, явленное от сотворения мира (1:19 и дал.), и добродетельный голос своей совести (1:32; 2:15). Кроме того, здесь доказано, что все люди виновны и не имеют прощения у Бога (3:9, 19), и, в частности, никто не может получить оправдание через соблюдение закона (3:20).

Во–вторых, закон — это фундамент христианской миссии, как евангелизма, так и христианской общественной деятельности. Остановимся на евангелизме. Дитрих Бонхёффер был совершенно прав, когда писал: «Я не считаю, что это по–христиански — приступать к Новому Завету слишком скоро и слишком прямо»[158]. Он имеет в виду, что, пока закон не начнет совершать в нас свою работу, обличая и осуждая наши грехи, мы не готовы к слушанию Благой вести о суде. Правда, часто говорят о том, что нам следует больше обращать внимания на моральные нужды людей, а не будить отсутствующее у них чувство вины. Это совершенно неверная мысль. Люди — нравственные существа от творения[159]. То есть, мы не только имеем внутреннюю потребность поступать согласно нашим представлениям о благочестии, но в нас также говорит чувство вины и раскаяния, когда мы поступаем, по нашим понятиям, дурно. Это очень важное свойство человеческой натуры. Разумеется, существует и такая вещь, как ложное чувство вины, однако ощущение вины, возникающее в результате дурного поступка, всегда истинно. Такое чувство упрекает нас в предательстве нашей человеческой сущности и побуждает искать прощения во Христе. Значит, совесть — наш союзник. Всегда во время евангелизации я подбадриваю себя мыслью: «Совесть моего собеседника — на моей стороне».

Другой закономерный вывод, вытекающий из учения Павла, изложенного в стихах 12—16, — это возможность добиться справедливости в человеческом обществе, хотя эта тема и не является непосредственным объектом внимания в данном контексте. Павел говорит, что Бог запечатлел в человеческой природе (даже если и не очень явно) тот же самый нравственный закон, который Он открыл в Священном Писании. И поскольку Он фактически написал Свой закон дважды — изнутри и снаружи — то, следовательно, благовестие уже нельзя рассматривать как некую чуждую систему, произвольно навязываемую людям, и потому объявлять их нежелание подчиняться ей вполне естественным. Напротив, существует теснейшая взаимосвязь между законом Писания и законом, запечатленным в человеческой природе. Божий закон полностью соответствует нашей сущности. Мы — истинно человеческие существа лишь тогда, когда подчиняемся закону. Не подчиняясь закону, мы не только восстаем против Бога, но входим в противоречие со своим подлинным «я».

Каждое человеческое сообщество, имеющее способность к различению добра и зла, располагает определенным рядом ценностей. Но надо заметить, что совесть не всегда непогрешима, а на нравственные нормы оказывает значительное влияние культура. Тем не менее, субстрат добра и зла остается неизменным, любовь всегда стоит выше эгоизма. Это проявляется в социальной и политической жизни, когда законодатели и наставники признают и положительное воздействие Божьего закона на общество, и то, что людям он в той или иной степени известен. Речь идет не о попытках христиан навязать свои нормы противящемуся обществу, а о попытках помочь этому обществу понять, что Божий закон дан нам «для нашего блага на все времена» (Втор. 6:24, ПАБ)[160], потому что закон этот дан для людей и для общества. Если демократия выражается в наличии правительства согласия и согласие опирается на консенсус, а консенсус рождается из полемики, которую ведут защитники этических норм, то последние расчищают путь для Божьего закона.