13:1–7 21. Наши отношения с государством: сознательные граждане

13:1–7

21. Наши отношения с государством: сознательные граждане

В главе 12 Послания к Римлянам Апостол Павел разработал четыре основных типа христианских взаимоотношений: с Богом (1–2), с самими собой (3–8), друг с другом (9–16) и с врагами (17–21). В главе 13 он показывает еще три типа отношений: к государству (сознательная гражданская позиция, 1–7), к закону (любовь к ближнему как его проявление, 8— 10) и к дню возвращения Господа (жизнь в понятиях «уже» и «еще не», 11–14).

Прежде чем двинуться дальше, остановимся на полемике среди теологов текущего столетия. Мнения разделились по поводу фразы высшие власти (exousiai) стиха 1. Некоторые из них (начиная, по–видимому, с Мартина Дибелиуса в 1909 г.) доказывали, что ехошчшимеет здесь два значения. Это гражданские власти, во–первых, и космические силы, во–вторых, причем вторые стоят за первыми и ими управляют. Главным защитником этой позиции является Оскар Куллманн, основные тезисы которого сводятся к следующему: 1. Павел, несомненно, верил в проявления сверхчеловеческого разума, которые он называл «княжествами», «силами», «правителями» и «властями», и часто ссылался на них. Так и в Рим. 13:1 мы видим эти «власти». Будучи побеждены и прощены Христом, они «утратили свою греховную сущность» и «пребывают под властью Христа» [681]. 2. Куллманн считает, что упоминаемые в 1 Кор. 2:8 «власти века сего», которые, если бы познали мудрость Бога, «не распяли бы Господа славы», — это и есть «те невидимые силы и власти» и в то же время их «реальные представители–земные правители, римская администрация Палестины»[682]. 3. Если подойти к главе 13 беспристрастно, то становится «совершенно очевидно, что множественное число exousiai не может иметь никакого другого значения, кроме того, каким его всегда видел Павел, а именно «ангельские силы», хотя он также явно называл государство «исполнительным агентом ангельских сил»[683]. По мнению Куллманна, слова «власти» и «силы» были выбраны специально для прояснения «комбинированного смысла»[684].

Однако эта аргументация не смогла убедить большинство исследователей по следующим трем причинам. Во–первых, хотя Павел явно верил в существование космических властей и сил и знал об их поражении Крестом, он, тем не менее, писал об их продолжающейся оппозиции Богу и Его народу (Еф. 6:11; ср.: Рим. 8:37 и дал.). Новый Завет «не дает никаких подтверждений весьма привлекательной точке зрения, что враждебные духовные силы после их усмирения были свержены и поставлены на доброе служение Христу»[685]. Во–вторых, 1 Кор. 2:8 не несет в себе того смысла, который приписывает ему Куллманн. «Нигде в Новом Завете распятие не связано в смысловом отношении с ангельскими существами»[686]; оно всегда соотносится с человеческими правителями. В–третьих, значение exousiai в главе 13 определяется в итоге именно ее контекстом, а не какими–то другими случаями употребления с иными значениями. Здесь нас убеждают подчиниться этим «властям». Нигде больше не сказано, что верующие христиане находятся в подчинении у властей или сил. Напротив, те подчинены нам, потому что мы во Христе, а Он ниспроверг их (Еф. 1:20 и дал.; 1 Пет. 3:22). Поэтому мы делаем вывод, что фраза «существующие власти» в Рим. 13:1 относится к государству и его официальным представителям.

Взаимоотношения между церковью и государством всегда были болезненно противоречивыми. Для упрощения картины приведем четыре основных исторически сформировавшихся модели этих отношений: осуществление контроля государства над церковью; контроль церкви над государством (теократия); состояние компромисса, когда государство благосклонно к церкви, а церковь подстраивается под государство, чтобы сохранить его покровительство; церковь и государство признают друг за другом определенные, данные Богом обязанности и помогают друг другу исполнять их в духе конструктивного сотрудничества (партнерство). Очевидно, что последняя модель наилучшим образом отвечает учению Павла в главе 13 Послания к Римлянам.

Функции государства и церкви различны. Христиане же имеют обязанности и перед государством, и перед церковью, о чем ясно сказал Иисус своим поразительным афоризмом: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12:17). Здесь же Павел останавливается на предопределенной Богом роли государства и на отношении христианского народа к нему. Однако он гораздо большее внимание уделяет личной гражданской позиции каждого христианина, а не строит какую–то теорию церковно–государственных отношений. Это особенно замечательно, поскольку в то время, когда Павел писал эти строки, не существовало никаких христианских властей (всемирных, региональных или местных). Наоборот, были власти римского и иудейского государств, и обе они были чрезвычайно недружественны и даже враждебны церкви. Тем не менее Павел рассматривает их как установленные волей Бога, Который требует подчинения христиан этим властям и сотрудничества с ними.

Павел опирается на древнюю ветхозаветную истину, что Яхве — суверенный владыка всякого человеческого царства и «дает его кому хочет» (Дан. 4:17, 25, 32) и что Его мудростью «цари царствуют… и начальствуют начальники» (Пр. 8:15 и дал.).

Вполне возможно, что Павел таким образом отреагировал на «непрестанные волнения», в результате которых император «повелел всем иудеям удалиться из Рима» (Деян. 18:2) и которые, как писал Светоний в своей книге «Жизнь Клавдия»[687], происходили «по подстрекательству некоего Хрестуса». Мы не располагаем информацией о причинах этих волнений.

Возможно, некоторые римские христиане считали подчинение Риму несовместимым со своей свободой во Христе. Выдвижение гипотез на эту тему не представляется разумным.