(62) Принимайте его, потому что Царство Божие важнее пищи (17—21)

(62) Принимайте его, потому что Царство Божие важнее пищи (17—21)

Если Крест Христа — это первый теологический постулат, на котором основан призыв Павла к сильным христианам сдерживать себя, то второй — это Царство Бога, то есть милосердное владычество Бога через Христа Духом Святым в жизни Его народа, приносящее полное спасение и требующее абсолютного послушания. Доктрина Божьего Царства не занимает в учении Павла центрального места, как, например, в учении Иисуса, однако ей уделено большое внимание (напр.: Деян. 14:22; 17:7; 19:8; 20:25; 28:23, 31; 1 Кор. 6:10; Еф. 5:5; Кол. 1:13).

Основная мысль Апостола сводится к следующему. Если сильные настаивают на своем праве есть все, что им нравится, делая это даже в ущерб своим слабым братьям, в этом случае они виновны в серьезном нарушении пропорции. Они переоценивают значение пищи (которое вторично) и недооценивают значение Царства Божьего (которое центрально). Ибо Царство Божие — не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (17). Иногда праведность, мир и радость, вдохновляемые Святым Духом, понимаются как субъективные состояния праведности, ощущения мира и радости. Но в более широком контексте Послания к Римлянам их следует понимать как объективное состояние, а именно состояние оправданности через жертву Христа, мира с Богом и радости в надежде Божьей славы (5:1 и дал.), а Святой Дух является их провозвестойком и обетованием (8:23). Царство Божье потому важнее, что кто сим служит Христу (ПАБ, «кто ведет себя как слуга Христа»), кто прежде всего ищет Царства Божьего (Мф. 6:33) и признает «еду и питье второстепенными вещами»[723], …тот угоден Богу и достоин одобрения от людей (18).

Стихи 19—21 повторяют и усиливают суждения Павла о равновесии. В них содержатся три наставления. Первое: …будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию (19). Здесь «мир» — это тот «шолом», который наполняет все христианское сообщество, а «назидание» — это то, что способствует нашему возрастанию во Христе. Это есть та позитивная цель, к которой должны стремиться все и которой сильные пренебрегали в своем безрассудном отношении к слабым.

Второе: Ради пищи не разрушай дела Божия… (20а). «Дело Божие» — это, вероятно, не просто один слабый брат по вере, но все христианское сообщество. Использованный здесь глагол, переведенный как «разрушать», отличается от глагола, использованного в стихе 15. Katalyo означает «рушить», особенно разрушать здания. Благодаря ему создается контраст с предшествующим стихом: мы призваны строить дружеские отношения (19), а не разрушать их (20). И тем более нельзя разрушать их «ради пищи».

В греческом тексте это предложение стоит вначале. Именно так, «ради тарелки с мясом» (ДБФ) мы не станем разрушать Божий труд! Павел уже раньше трижды с некоторой иронией говорил о том же: как неразумно ставить пищу выше мира, свое здоровье выше общественного. Данный случай четвертый по счету. Неужели ты, сильный христианин, спрашивает Павел, действительно можешь огорчать своего брата за пищу (15а), духовно унижать его твоею пищею (156), ставить пищу и питие выше Божьего Царства (17) и, значит, умалять Божий трупради пищи (20) (ср.: 1 Кор. 8:8).

Несомненно, лица многих покраснели, когда это Послание читалось вслух в собрании. Деликатный сарказм Павла не мог не задеть их; он помогал им увидеть самих себя, сделать переоценку своих ценностей и прекратить пользоваться своей свободой во вред другим, но поставить на первое место Крест и Царство Бога.

Следующее, третье наставление Павла основывается на контрасте между двумя типами поведения, которые он называет соответственно «неверным» и «верным», kakos (20 б) и kalos (21). Все чисто, утверждает он, и здесь звучит та же истина, что и в стихе 14, но использовано другое слово katharos («чистый»), а не koinos («общий»). Он продолжает: …нохудо [kakos] человеку, который ест на соблазн… кому–то другому (206). Поэтому лучше (kalos) не есть мяса и не пить вина (которое здесь упоминается впервые), и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает (21). Похоже, что заявление «всякая пища чистая» было лозунгом сильных. И Павел не противоречит им, ибо такова была теологическая истина, позволявшая им есть все, что им угодно. Но было нечто, требовавшее от них ограничения этой своей свободы, — сверхчувствительная, сомневающаяся совесть более слабых в вере христиан, которые совсем не были уверены в том, что всякая пища чиста. Значит, «худо» пользоваться своей свободой, если в результате страдают те, кто слабее. Но «лучше» для них же (Павел уже подводит свое рассуждение к концу) вообще не есть мяса и не пить вина, то есть стать вегетарианцами и непьющими, и вообще пойти на любые ограничения своих прихотей, если это может послужить во благо слабых.

В заключение главы (22—23) Павел проводит разграничение веры и действия, то есть личного убеждения и общественного поведения. Итак, — пишет он, касаясь личной сферы, — во что бы ты ни верил, будь ты сильным, считающим, что можешь есть все, или слабым, считающим наоборот, сохраняй это между собой и Богом в тайне (22а)[724]. Не нужно демонстрировать свои взгляды или тем более обременять ими других людей.

Что касается общественного поведения, здесь выделяются два типа, представленные соответственно двумя типами людей, которых мы легко узнаем как сильного и слабого христианина. Сильный верующий имеет благословение, потому что его совесть не осуждает его за принятие любой пищи, его не грызет чувство вины. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает (22 б). А сомневающийся, то есть слабый в вере, мучающийся и колеблющийся, если ест, осуждается [вероятно, своею совестью, а не Богом], потому что не по вере; а все, что не по вере [ПАБ, «не является внутренним убеждением»], грех (23). В последней фразе особенно подчеркивается значение нашей совести. Хотя она и небезупречна, но священна, поэтому идти против нее (поступать «не по вере») значит грешить. В то же время, наряду с наставлением не идти против совести, Павел как бы между строк напоминает о необходимости воспитывать свою совесть.

Далее он переходит к третьему, отрицательному по форме выводу, вытекающему из положительного принципа «принимать» слабого брата. Сделав назидание в адрес сильных христиан, запрещающее презирать и судить слабых (14:2–1 За), огорчать и вредить им (14:136–23), он теперь увещевает их не предаваться угождению себе (15:1–13).