Добрый бог: пастырская психология

Ко времени создания АФРП психология уже стала элементом пастырского консультирования верующих до такой степени, что Брукс-Холлидей объявил о «возрождении пастырской психологии». В 1939 году курсы пастырской психологии в семинариях были большой редкостью. Однако к 1950 году в каждых четырех из пяти богословских институтов в стране преподавали «психологи». В 1947 году были основаны «Журнал клинической пастырской работы» и «Журнал пастырского попечения»; три года спустя начала выходить «Психология для пастырей». Последний журнал очень скоро приобрел шестнадцать тысяч подписчиков, и семь восьмых из них были священниками. К 1955 году в трех четвертях американских богословских семинарий имелись либо собственные клинические программы, либо возможность посылать студентов на стажировку на какие-либо известные клинические курсы, а семь университетов, в том числе Чикагский университет, включили в свои программы курсы психологии для священнослужителей, пастырского консультирования или пастырского богословия. К концу десятилетия в стране работали уже 117 центров психологического образования для священников.

Это был своего рода поворотный пункт. Фрейд, при всей своей радикальности во многих вопросах, всегда настаивал, что человек – существо ограниченных сил и способностей, что фрейдистская теория не может решить все проблемы; и в этом (и только в этом) приближался, хотя бы по духу, к традиционной религии. Однако это противоречило оптимизму послевоенного времени. Сейчас людям требовалось то, что со временем получило название «гуманистической психологии» – упор на способность человека все превозмочь, все преодолеть, из любой переделки выйти победителем: именно сейчас в текстах начали снова и снова мелькать слова «рост» и «потенциал», и эти тенденции отражались не только в терапии, но и в религии. В проповедях и в богословских трудах этого времени бог становится добрее: он уже не так суров, не порождает запреты и не рвется карать грешников.[619]

Наряду с профессиональными журналами по пастырскому консультированию, начали выходить учебники, из которых стоит отметить два. Первый – «Пастырское консультирование» Сьюарда Хилтнера, второй – «Консультирование и психотерапия» Карла Роджерса. Они оба, каждый по-своему, пытаются решить основную проблему, возникающую, когда психология и религия начинают работать в одной команде. Гуманистическая психология – в особенности недирективного типа, характерная для Карла Роджерса – демократична и антиавторитарна. Дорис Моуд из Института ранкианского психоанализа критиковала метод Роджерса так: «Расслабленная атмосфера, в которой психотерапевт лишь «отражает» высказывания клиента, в сущности, пуста, лишена ценностей, суждений – и, следовательно, самой терапии». Очевидно, она не поняла, как работает терапия Роджерса. Терапевт в его методике столь пассивен, столь старательно воздерживается от любых суждений и особенно от обвинений, что, казалось ей, отказывается от всех собственных ценностей; результатом, по ее словам, становится духовный вакуум, который не позволяет пациенту (клиенту) обрести целостность. «Если бы бог не судил, – пишет Моуд, – в жизни не было бы смысла, а если бы не любил – в ней не было бы полноты. Для того чтобы обрести целостность, клиент должен ощутить в действиях терапевта и то, и другое». Но что понимается здесь под «полнотой жизни» – психологический концепт или богословский?

Эту путаницу как нельзя ярче иллюстрирует тот факт, что многие профессионалы в области душевного здоровья, работавшие в АФРП, сами избегали приверженности любым религиозным учениям или догматам. В 1956 году Яго Гладстон, председатель исследовательского комитета, признал, что «страшится принимать концепцию бога, предложенную кем-то другим», и отказывается признавать «превосходство» религиозного консультирования, предпочитая подождать дальнейших исследований, которые сумеют определить, «что такое духовная терапия – благочестивая надежда или реальность». Психология в АФРП явно главенствовала над молитвами и чтением Писания.[620]

Католическая церковь порой пыталась сопротивляться этим новшествам, в особенности психоанализу. Монсеньор Фултон Шин осуждал психоанализ как форму бегства от реальности, всего-навсего «неудовлетворительную смесь материализма, наслажденчества, инфантильности и эротизма»; кроме того, католиков отталкивало то, что, в отличие от исповеди, терапия не предлагала никаких моральных норм и стандартов. «Нет на свете более внутренне раздробленных людей, чем пациенты фрейдистского анализа». Однако это сопротивление длилось недолго: в феврале 1954 года папа Пий XII определенно высказался о пользе психологии для священнослужителей, после чего более 2500 католических священников записались на летние психологические курсы, организованные Университетом Святого Иоанна в Миннесоте.

Можно сказать, что к середине 1960-х годов Карл Роджерс и, в меньшей степени, Абрахам Маслоу и Ролло Мэй стали в Америке популярнее Зигмунда Фрейда: это знаменовало собой ключевой момент «психологического поворота», точку, в которой психологическая модель «целостности» и «полноты жизни» начала перевешивать религиозную концепцию «спасения». Не в последнюю очередь это произошло благодаря растущему интересу СМИ к «личностному росту» – интересу, сохранившемуся на много лет и недавно пережившему возрождение. Кроме того, к этому времени люди начали противопоставлять самоконтроль и самореализацию – и чаще делать выбор в пользу самореализации.