Зачем поступать правильно? Роберт Нозик

Гарвардский философ Роберт Нозик, умерший в 2002 году, полагал, что философу необходимо быть в курсе новейших научных открытий. В трех своих книгах, которыми он больше всего гордился – «Анархия, государство и утопия» (1974), «Осмысленная жизнь» (1989) и «Неизменность» (2001) – он, опираясь на теорию относительности, квантовую механику, теорию эволюции и теорию игр, вывел из них собственную этическую систему. Он считал, что этика порождена эволюцией, что в основе этических убеждений лежит способность действовать коллективно к общей выгоде. Однако, в отличие от других эволюционных этиков, если можно их так назвать, он выделял в этике четыре слоя.

Первый слой – уровень уважения: правила и принципы, внушающие уважение к личной жизни и свободе другого и препятствующие нам вмешиваться в чужой выбор. Второй уровень – этика ответственности: она «побуждает нас действовать так, чтобы своими действиями отвечать на наши ценности, поддерживать их и распространять, способствовать их процветанию». Далее идет этика заботы: она проповедует «ахимсу – не-причинение вреда никому из людей, а возможно, и никому из живых существ». Последний уровень он называет этикой света: в нее входят измерения истины, красоты, блага и святости: «Здесь путь нам указывают Сократ, Будда, Иисус, а также сотни других, менее известных риши, цадиков, святых и мудрецов». По мнению Нозика, лишь первый уровень обязателен, лишь к соблюдению такой этики людей следует принуждать; подъем на следующие уровни – дело личного развития и свободного выбора.[855]

Касается он и другого вопроса, занимающего умы немалого числа ученых и не только: почему психологам так сложно научиться предсказывать человеческое поведение? Почему все их предсказания сбываются, в лучшем случае, наполовину?

Отвечая, Нозик указывает на то, что основной причиной взрывного увеличения человеческого мозга «стала необходимость для наших предков предвидеть действия разумных собратьев по виду и противостоять им в ситуациях конфликта интересов, когда противоположная сторона также стремилась предвидеть твои действия и им противостоять… Выживали самые приспособленные – то есть самые мозговитые». В таких обстоятельствах порой требовалось насилие, но в других случаях – как ни странно – окупалась непредсказуемость, даже иррациональность. Постепенно мы учились маскироваться, скрывать свои мотивы, действовать нелинейно. Непредсказуемость выполняла биологическую задачу – и вела к более сложному поведению. Иногда требовалось решительно порвать с «нормальностью». Для этического поведения необходимо самосознание; однако время от времени не-этическое поведение оказывается лучшей адаптивной стратегией.

Для нас это особенно интересно тем, что, вполне возможно, именно из такого поведения, сложного и непредсказуемого, выросла наша способность к абстрактной космологии и высшей математике. Аргументы таких биологов, как Э. О. Уилсон, и таких философов, как Томас Нагель, – что такое поведение не могло развиться эволюционным путем, поскольку не дает эволюционных преимуществ, – опровергаются аргументами Нозика.[856] Как мы помним, Нагель полагал, что именно это лежит в основе нашего двойственного самоощущения и самовосприятия.

В «Осмысленной жизни» Нозик отчасти возвращается к Сократу, который, если верить Платону, на суде над ним в 399 году до н. э. по обвинению в нечестии и развращении юношества произнес знаменитое изречение: «Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить». Нозик размышляет о том, что такое «осмысленная жизнь» в наше время (1989). Он пишет как философ, но простым, обыденным языком, в форме «размышлений», задавая вопросы, которые, по его мнению, интересуют любого читателя: на что похоже бессмертие и зачем оно может быть нужно? Почему для нас важно не только счастье? Стоит ли доверять восточным учениям о Просветлении? Что дурного в том, чтобы заботиться только о собственном богатстве и власти? Может ли верующий человек объяснить, почему бог допускает зло? Что изменяет в человеке любовь, и почему эти изменения так ценны для нас?[857]

Выбор тех вопросов, которые Нозик как философ и как человек считал важными, быть может, не менее интересен, чем ответы на них – так же, как и те стороны жизни, о которых он считал нужным размышлять: смерть, родители и дети, творчество, природа бога и природа веры, святость повседневной жизни, сексуальность, влюбленность, счастье, сосредоточенность; когда мы чувствуем себя наиболее реальными? когда более всего становимся сами собой? наше отношение к жизни; что для нас важно – и что такое «важность»? – и, наконец, богословские ответы на жизненные вопросы.

Нозик пишет о том, что жить осмысленной жизнью значит постоянно создавать себя заново; что осмысление не просто влияет на нашу жизнедеятельность, но «наполняет» ее, пронизывает насквозь, так что результаты сосредоточенных размышлений меняют и внешние ее проявления. Есть три типа счастья: быть счастливым благодаря кому-то или чему-то другому; чувствовать, что сейчас твоя жизнь хороша; испытывать удовлетворение от жизни в целом. Однако счастье – лишь малая часть увлекательного жизненного путешествия, и дорожных знаков на этом пути нет – мы должны расставить их сами.

Нозик согласен с Нагелем в том, что у нас есть две точки зрения, наша собственная и «точка зрения вселенной», однако ни одну из них нельзя назвать более реальной. «Реальность – не то же самое, что физическое существование. Вещь тем более реальна, чем более важна она для нашей идентичности». Он пишет, что жить правильно – значит всему отдавать должное, и приглашает нас думать о реальности как о счете, максимальная сумма в котором – единица. «Об этом рассказывают нам поэты и художники – об огромной, неоспоримой реальности каждой отдельной маленькой вещи. Все на свете обладает “своей терпеливой целостностью”». Необходимо жить пропорционально и всему отдавать должное.[858]

Искать смысла жизни, пишет Нозик – это то же, что искать выхода за пределы собственной личной жизни, увеличивать свое Я. «Когда мы выходим за свои пределы, начинается падение. Раньше это падение останавливала религия: на вопросы о смысле она отвечала, указывая на некое бесконечное существо, по-видимому, пределов не имеющее». Вопрос о пределах и границах первостепенен – и для нас, и для бога. Центральная проблема для Нозика – вопрос о существовании зла и о том, может ли бог быть всезнающим, всемогущим и благим. По его словам, от этого вопроса невозможно «легкомысленно отмахнуться» – на него необходимо ответить, особенно теперь, когда холокост стал «трещиной» во вселенной. Совершив холокост, человечество лишило себя святости. Что бы ни говорили иудейские философы, пишет Нозик, но бог не может быть равнодушен к миру; наши отношения с ним должны быть взаимными. Холокост для него «захлопнул дверь, открытую Христом. В этом смысле христианская эра завершилась».

Вот последние слова его книги: «Мы должны стать носителями истины, красоты, блага и святости, добавив к вечному течению реальности собственные черты. Не желать ничего, кроме этого… в этом – счастье и радость».[859]