Победа простирается и на ад

Победа простирается и на ад

Торжество Богочеловека над смертью и адом началось именно в тот момент, когда враги считали, что победили Его и стерли с лица земли. Сообщники человекоубийцы диавола… поставили у гроба Иисуса стражу, и приложили к камню печать (Мф. 27, 66). Но с того самого часа победа, которую стяжал Господь на Кресте, должна была распространиться и на ад. В Православной Церкви Великая Пятница, разумеется, есть день скорби, день благоговейного молчания. Христос пребывает во гробе. Поэтому Церковь в этот день не совершает Божественной литургии. Но с вечера Великой Пятницы начинается, по слову святителя Амвросия, благословенная Суббота: «Суббота есть преблагословенная, в нейже Христос, уснув, воскреснет тридневен» [[382]]. То есть Суббота — самая благословенная, день поистине великого праздника, ибо в день Воскресения Христос, уснувший смертным сном, воскреснет, когда исполнятся три дня, которые Он будет во гробе.

Грех был, как мы уже сказали, матерью–кормилицей смерти. И если бы нашелся некто совершенно безгреш{стр. 158}ный, то смерть не смогла бы удержать его в узах [[383]]. Таким образом сила греха была бы уничтожена. Именно это и было осуществлено Пречистым, Непорочным и Святым Спасителем Христом. Господь наш, который …не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его… (1 Пет. 2, 22), расторг узы греха–смерти и сделал человека, побежденного грехом и преданного смерти, торжествующим победителем.

Господь, добровольно принимая позорную смерть на Кресте, принял ее, как славный разрушитель смерти. Он шел к Голгофе, «неся Крест как знак победы над державою смерти», и точно так же, как победители, Он нес на плечах символ победы — Крест [[384]]. Он принял распятие, чтобы Своей смертью сделать бессильным имевшего силу и могущество смерти, то есть диавола (Евр. 2, 14). Христос, как говорит святитель Кирилл Александрийский, принял на Себя смерть промыслительно, чтобы разрушить «державу смерти» [[385]].

Господь умер, и пресвятая душа Его отделилась от пречистого тела и сошла в ад. Безжизненное тело было взято Иосифом, достопочтенным членом иудейского синедриона (Мк. 15, 43. Ин. 19, 39), и Никодимом и погребено в «новом» гробе. И именно с этого момента начинает совершаться таинство нашего Воскресения. Ибо телу Господню предстояло упразднить законы тления и сделать смерть бессильной.

{стр. 159}

Погребение тела Господня — событие, которому поразились чины ангельские. Это неизреченное таинство пытается изобразить священный гимнограф великолепным песнопением: «Ужасошася лицы ангельстии, зряще Седящаго в недрех Отчих, како во гроб полагается яко мертв Бессмертный…» [[386]] Да, Он, окруженный чинами ангельскими, в аду вместе с мертвыми, ликующими от радости скорого освобождения, — прославляемый и величаемый как Создатель и Господь всего мира, видимо го и невидимого.

После отделения от души телу Господню надлежало естественным образом начать разлагаться и разрушаться. Но оно оставалось совершенно целым и нетленным. Оно оставалось вполне невредимым, как это и предсказал ветхозаветный Псалмопевец, а позже подтвердили первоверховные Апостолы Петр и Павел: «…Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс. 15, 10. Деян. 2, 31; 13, 35–37). Иначе и быть не могло. Ибо «пречистое тело Господа было свободно от смерти, под которую из–за греха и преслушания подпала первозданная человеческая природа. Смерть Господа была вполне реальна, но это был «скорее сон» [[387]]. Поэтому мы поем: «Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси» [[388]]. Или, по прекрасному выражению приснопамятного сладкопевца преподобного Иоанна Дамаскина, «тогда сон смерть показася человеческая» [[389]].

{стр. 160}

Пресвятое и пречистое тело Господне не увидело тления, которое для него было невозможно, и оставалось совершенно нетленным, потому что, как мы дальше скажем подробнее, оно было соединено с Божеством. «Хотя умерло тело, — говорит святитель Афанасий Великий, — для искупления всех, но не видело тления, ибо воскресло всецелым, потому что было телом не кого–либо иного, но самой Жизни» [[390]]. Христос, Сам будучи Жизнью, не подлежал смерти. Эту же спасительную истину подчеркивает и святитель Григорий Нисский, когда пишет, что Богочеловек смертью «прекращает действие нетления; в том и состоит разрушение смерти, чтобы сделать бездейственным нетление». Ибо «животворящим естеством» Христа уничтожается тление. «Таким–то образом Господь и смерти подвергается, и смерть не владычествует над Ним» [[391]]. А его брат, святитель Василий Великий, добавляет: «Смерть была совершенно уничтожена и «пожерта была Божеством» [[392]].

О том, что тление совершенно не затронуло пресвятого тела Христа Спасителя, поет в прекраснейших песнопениях наша Святая Церковь: «Мироносицам женам, при гробе представ, Ангел вопияше: мира мертвым суть прилична, Христос же нетления явися чуждь» [[393]]. Один из тропарей Канона Великой Субботы гласит: «Смертию смертное, погребением тленное прелагаеши, нетленно твориши бо, боголепно бессмертно творя приятие. Плоть бо Твоя нетления не виде, Владыко, ниже душа Твоя во аде страннолепно оставлена {стр. 161} бысть [[394]]. То же мы исповедуем и в другом песнопении: «Во гробе же нетления не виде святое тело Избавителя душ наших» [[395]]. Но далее мы изучим глубже эту обнадеживающую и спасительную истину.