«Пойдем ко гробам»

«Пойдем ко гробам»

Верующий размышляет о смерти по–христиански — следовательно, плодотворно и уверенно. Святая Церковь и богоносные отцы призывают нас размышлять о смерти, посещая кладбища. Конечно, мирской человек трепещет и ужасается, стоя над могилой и глядя на могильную плиту, политую слезами, под которой «цветы нашей юности — сила, стремления, мечты, планы, амбиции, волнения, бури — распались на прах и червей» [[669]]. Он считает могильный камень последним утесом, о который разбилась наша жизнь. Могила для него — западня, тупик, ведущий в ничто. Христианин же взирает на могилу, как на таинственную дверь, ведущую нас в новый мир, мир небесный. Он смотрит на нее, как на сладкие уста (несмотря на ее отпугивающий вид), чрез которые «земля обменивается с небесами поцелуем любви» [[670]].

Святой Иоанн Златоуст, касаясь пользы, которую может получить верующий от созерцания могилы, говорит: «Созерцание гробов немало содействует нам в деле любомудрия. От этого созерцания душа, если она беспечна, скоро сосредоточивается, а если ревностна и {стр. 280} бодрственна, делается более ревностной; и тот, кто оплакивает свою бедность, от этого зрелища тотчас получает утешение, и тот, кто превозносится богатством, смиряется и сокрушается. Взгляд на гробницы заставляет каждого из взирающих и невольно любомудрствовать о собственной кончине, и убеждает не считать надежным ничего настоящего — ни скорбного, ни приятного» [[671]].

В другом месте тот же святой отец говорил: «Польза от гробниц велика, «поэтому есть могилы пред городами, могилы пред полями, и повсюду предлагается научение нашему смирению, чтобы мы постоянно помнили» о слабости человеческой природы. «Как кто–либо, спеша войти в царственный город», богатый и сильный, «прежде чем он увидит то, что он воображает, видит сначала» то, чем становится по смерти, «так и мы через памятование научаемся сначала тому, во что мы обратимся, и потом проникаем во внутренний город, чтобы увидеть все, что представляли и ожидали встретить» [[672]].

Но это не единственная польза. Зрелище гробниц помогает нам осознать тщету настоящего. Божественный Златоуст, призывая верующих к покаянию, говорит: «Взойдем во гроб, пока еще находимся в живых, посмотрим, чем станем мы спустя короткое время, — и не будем заблуждаться; посмотрим, какому подвергнемся мы разрушению, — и исправимся; посмотрим, во что мы, наконец, обратимся, — и позаботимся о кончине» [[673]].

Это лишь одна сторона дела. Есть и другая. Поэтому просвещенный Духом Божиим иерарх немедленно добавляет: «Однако не останавливайся мыслию своею только на гробе, но перейди затем и к Воскресению; пойми и верь», что умерший, с которым ты недавно {стр. 281} обнимался, но до которого теперь не хочешь дотронуться, «снова воскреснет, и умолкнувшие ныне уста снова получат способность говорить», когда Господь воцарится и преклонят пред Ним колена Ангелы и человеки, когда и сами бесы, трепеща, преклонятся пред Его славным Престолом и пред Его неописуемым величием (Фил. 2, 10). И свершит Он Суд и Свое праведное воздаяние» [[674]].

Заметьте также, что, когда христианин созерцает темную и тихую могилу, ум его, полный надежды, устремляется к Небу. Он воспаряет к многожеланному раю, где радость ангельская и где раздается непрестанная хвала Владыке Господу.

Христианская философия извлекает из созерцания могил еще один важный урок для нас: смерть уравнивает всех людей! Богатые умирают так же, как бедные, и господа — так же, как слуги. Смерть упраздняет, или, вернее, не принимает в расчет, социальные и все прочие различия и всех подводит к единому смыслу жизни! Могила возвещает нам, что смерть учреждает всеобщее единство, уникальное сообщество, не знающее правителей и подчиненных. Она соединяет тех, кого разлучила жизнь из–за человеческих слабостей, эгоизма, гордости или же знатного происхождения. Златоустый отец в одном из прекраснейших своих слов говорил: «Почто гордится земля и пепел?» (Сир. 10, 9). Что надмеваешься, человек? Что слишком хвалишься? […]. Пойдем, прошу тебя, ко гробам и увидим совершающиеся там таинства, увидим разрушившееся естество […]. Если ты мудр, поразмысли и, если разумен, скажи мне, кто тут царь и кто простолюдин, кто благородный и кто раб, кто мудрый и кто неразумный?» [[675]]

{стр. 282

Ту же истину подчеркивает и Василий Великий, призывая верующего задуматься, глядя на могилы. Он говорит: «Где ты, кто имел гражданскую власть? […]. Где военачальники, сатрапы, властители? Не малое ли число костей осталось памятником их жизни? Загляни в гробы: возможешь ли различить, кто слуга и кто господин, кто бедный и кто богатый? Отличи, ежели есть у тебя возможность, узника от царя, крепкого от немощного, благообразного от безобразного. Поэтому, помня свою природу, никогда не превознесешься» [[676]].

Эти святоотеческие слова преподобный Иоанн Дамаскин — кифара Духа Святого — изумительно переложил в трогательные песнопения Последования погребения, где говорится: «И паки разсмотрих во гробех, и видех кости обнажены, и рех: убо кто есть царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник?..» [[677]] Другая стихира этого весьма поучительного Последования, побуждающая к спасительному образу жизни, призывает нас: «Приидите убо, узрим на гробех ясно, где доброта телесная? где юность? где суть очеса и зрак плотский: вея увядоша, яко трава» [[678]].

И еще одна стихира того же Последования склоняет нас взирать на гробницу «мысленно», то есть с большим вниманием и рассудительностью. Тогда убедимся, что «всякая юность тамо растлися; всяк возраст тамо увяде: тамо прах, и пепел, и червие, тамо всякое молчание, и никтоже глаголяй: Аллилуиа» [[679]].

Разве не то же говорил нам ветхозаветный мудрец? Когда же человек умрет, то наследием его становятся пресмыкающиеся, звери и черви (Сир. 10, 13). Смерть {стр. 283} стирает всякое человеческое величие. И когда умирает человек, то непогребенный становится добычей пресмыкающихся и хищных зверей, погребенный же — пищей червей.