Будущее Царство

Будущее Царство

Наконец наступило время попытаться пережить некое предвкушение райского блаженства праведных. К ним в День Судный Судия обратится с благосклонным и светлым взором и скажет ласковым голосом: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуй те Царство, уготованное вам от создания· мира» (Мф. 25, 34).

О вечное Царство! К нему обращены святые надежды и стремления нашего сердца; к нему направлены все наши священные желания. Это высшая цель наших подвигов в добродетели. По нем мы испытываем ностальгию с тех пор, как были изгнаны из земного рая, к нему, плача и ликуя, скорбя и радуясь, мы спешим с тех пор, как Господь торжествующе восшел на небеса. Мы спешим к тому истинному упокоению, чтобы вошли в покой мы, уверовавшие (Евр. 4, 3). Мы, здесь сеявшие со слезами? Там мы будем пожинать с радостью (Пс. 125, 5). Дни многотрудного сеяния святых — правители ли они или управляемые, мудрые или немудрые, старые или молодые и младенцы, женщины или мужчины — нацелены на богатую жатву того вечного дня. Все эти святые, как некий всемирный легион, совершают через века свой путь наверх, чтобы унаследовать нескончаемую жизнь. {стр. 544} Давайте вознесемся и мы от суеты и лукавых обольщений этой жизни. Сделаем предметом нашего благочестивого исследования и богоугодных размышлений этот славный и нескончаемый золотой век. Уже одно упоминание о том блаженном наслаждении наполняет душу невыразимым утешением и окрыляет наши надежды. Ибо мы уверены, что там неустанная буря нынешней жизни собрала нам самые прекрасные и благоуханные цветы, сорванные от венка наших боголюбивых борений здесь, на земле. Потому что мы таинственным образом уверены, что там мы обретем не только все утраченное прекрасное и все святое, оставленное здесь, на земле, но и несравнимо более прекрасное и невообразимо более святое.

Райское блаженство несравнимо ни с какой святой радостью настоящего мира. Ибо все радости земной нашей жизни омрачаются страхом, не преступаем ли мы волю Божию и не пренебрегаем ли делом нашего спасения. И пока носим плоть, мы находимся в опасности. Но там мы навсегда освободимся от всего этого. Там нам не будет грозить опасность встретить гнев Судии. Именно эта радость вечного освобождения и обретения всежеланного рая исполнит нашу душу невыразимым весельем, которое в настоящей жизни мы не можем себе и представить. Ведь подобно тому, как слепорожденный не в состоянии описать или выразить многообразие красок и форм, яркость неба, гармоничные очертания и прекрасные цвета нашей планеты, так и нам недостает подходящих понятий и слов, чтобы передать чудеса новой жизни. И более того, слова и образы, используемые нами для описания будущего Царства, скорее затемняют действительность! Даже когда святые Божии люди говорят нам о какой–либо стороне блаженной жизни в раю, открытой им Богом, мы все равно не в силах ощутить сладость Вечного Царства. Ибо как может представить сладость меда не знающий, что такое мед? [[1194]] По поводу {стр. 545} этого нашего бессилия преподобный Симеон Новый Богослов отечески советует нам: «Поэтому прошу вас, братия мои, давайте не будем стремиться знать лишь на словах эти несказанные блага Божии — это невозможно даже для тех, кто учит об этом, а не только для тех, кто слушает. Потому что ни те, кто учит о духовных и божественных предметах, не могут дать ясных указаний примерами и представить действительную истину, ни те, которые слушают, не могут из одних их слов постигнуть точность объясняемого. Но мы должны бороться всеми силами и многими страданиями, чтобы войти в ведение этих предметов, постигнуть их на деле, на опыте. Только тогда мы будем просвещены и осведомлены о них по–настоящему» [[1195]].

Священное Писание, хотя и представляет нам богатые образы для описания рая, тем не менее учит нас через божественного Павла, который был восхищен до третьего неба: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Kop. 2, 9). Там божественный Павел услышал слова, которые ни один человек не в состоянии пересказать, и не позволено человеку изречь их в силу их святости (2 Кор. 12, 4). В 21 и 22 главах богодухновенной книги Откровения таинник таинств Божиих и высокопарящий «орел Патмосский» описывает рай, или «Новый Иерусалим», как невесту, приготовившуюся к браку; как скинию, где Бог вечно обитает вместе с людьми, живущими в божественном блаженстве в обителях многих (Ин. 14, 2). Небесный Град нерукотворен, он всегда полон света и прекрасен, надежно защищен навек и предоставляет счастливейшее существование своим обитателям. Его основания, 12 Апостолов, украшены драгоценными камнями: ясписом, сапфиром, халкидоном, смарагдом, сардониксом, сердоликом, хризолитом, {стр. 546} вириллом, топазом, хризопрасом, гиацинтом и аметистом. Стены города и все, что внутри, изготовлено из ясписа и чистого золота. Его жители пьют от «воды жизни», питаются от плода древа жизни (Откр. 21, 15–21 ; 2, 7) и всегда видят лик Агнца Христа. Там нет храма, потому что весь этот город есть обиталище Вседержителя Бога и Агнца. В граде будущем (Евр. 13, 14), в раю (Лк. 23, 43), в граде Бога живаго, в торжествующем соборе и церкви первенцев, написанных на небесах (Евр. 12, 22–23), в наследстве нетленном, чистом, неувядаемом, хранящемся на небесах для верных (1 Пет. 1, 4), Господь будет пить вместе с нами новое вино (Мф. 26, 29) на большом ужине (Лк. 14, 15, 16), там Господь препояшется и посадит праведных, и, подходя, станет служить им (Лк. 12, 37).

Вся эта слава, нас ожидающая, в сравнении с которой наши нынешние временные страдания ничего не стоят (Рим. 8, 18), описывается в Новом Завете в символических выражениях и образах «вечери» [[1196]], «брака», «возлежания» на общей трапезе и так далее. Однако примечательно, что слово «рай», которое мы так часто употребляем, Новый Завет упоминает лишь трижды! В первый раз — когда Господь обратился со словами к разбойнику справа (Лк. 23, 43), в другой раз — когда Апостол Павел уве{стр. 547}ряет, что был восхищен в рай (2 Кор. 12, 4), и в третий — когда евангелист Иоанн говорит о древе жизни, которое посреди рая Божия (Откр. 2, 7). Это именно так, потому что во времена Господа это слово носило чисто материалистическое значение, и тогда сверхземное, нематериальное и божественное было бы связано с материальными предметами. И это является важным уроком для нас: мы должны говорить о небесных реалиях в осторожных и сдержанных терминах, не излагать и не обсуждать божественных предметов земным и материальным образом…