Разрушение тела есть благодеяние

Разрушение тела есть благодеяние

То, что смерть премудростию Божией оказывается для нас благом, подтверждает и разрушение тела. Известно, что за разрывом гармоничного и таинственного единения души и тела следует разрушение последнего. Но это разрушение, которое обычно считают полным уничтожением человека и чем–то в высшей степени ненавистным и нежелательным, на деле есть великое благодеяние Божие! «Бог попустил это не с тем, чтобы унизить нас, — рассуждает божественный Златоуст. — Ибо если предположить что–либо подобное, Он не оставил бы душу бессмертной» [[251]].

Восхваляя это Божие благодеяние, святитель Феофил Антиохийский использует образ сосуда: если обнаружится в сосуде какой–либо изъян, то он заново переливается или переделывается, чтобы стать новым, целым и неповрежденным. То же самое, говорит епископ Феофил, происходит и с человеком через смерть. Человек некоторым образом разрушается грехом. Однако он умирает, чтобы при Воскресении тела стать «здоровым», то есть «чистым, и праведным, и бессмертным» [[252]]. Другой церковный писатель II века по Рождестве Христовом, священномученик Ириней, епископ Лионский, говорит: «Хотя тело и разрушается на время, это его разрушение есть большое благодеяние. Ибо поскольку тело проходит через «горнило земли», оно будет воссоздано. Кажется, {стр. 101} что в земле оно уничтожается; по сути же оно очищается и осветляется» [[253]].

Вышеприведенные мнения разделяет и развивает священномученик Мефодий, епископ Олимпа. Он пишет что человек был поставлен под властью смерти, чтобы грех «мог умереть вместе с телом», а тело — восстановиться, «освободившись от греха». И как ваятель, увидев, что созданию им с особой любовью статую калечит дурной и порочный человек, не желает смириться с повреждением и заново отливает свое произведение, чтобы исцелить его, — так и Бог, увидев, что Его «благопристойнейшее создание», то есть человек, осквернено зловонием греха, внушенного врагом, попускает смерть и разрушение тела, не допуская тем самым бессмертия порчи и порока. Так тело преобразуется, украшается и снова восстает [[254]].

Ту же картину изображает святитель Иоанн Златоуст, своей непревзойденной кистью делая ее еще более выразительной. «Ты печалишься, — говорит он тому, кто страдает, — что истлеет тело? Но это тление есть причина большой радости! Ибо тот, кто тлит, — это смерть. То, что тлеет, — это смертное, а не «сущность тела». Когда ты видишь, что статую бросают в горнило и она расплавляется, то ты не говоришь, что это разрушение уничтожает статую, но что она получает лучший образ. Так же рассуждай и о смертном теле и не плачь» [[255]].

Прекрасно и утешительно говорит он об этом в другой своей беседе, еще ярче подчеркивая человеколюбие Божие через смерть. «Две вещи породил грех, — утверждает божественный отец, — скорбь и смерть. Бог же ими обеими истребил грех: грех уничтожается, во-{стр. 102}первых, через печаль, яже по Бозе, которая имеет результатом покаяние, ведущее ко спасению (2 Кор. 7, 10); во–вторых, через смерть «истребился грех». И так «Он устроил, что мать гибнет от чад своих». Поскольку печаль и смерть — чада греха, в конце концов чада пожирают свою мать! «Скорбь и смерть» родились от греха и «истребляют грех»! Итак, — заканчивает он, — не будем бояться смерти, но станем бояться только греха и о нем скорбеть» [[256]].

Следовательно, по общему убеждению всех богопросвещенных отцов Церкви, Бог попустил, чтобы телесная смерть делала свое разрушительное дело для пользы человека. Таким образом, смерть, хотя и представляется злом, обращена человеколюбцем Богом в великое благодеяние. Ей суждено стать благом, чтобы не пребывала немощь человеческая вовеки [[257]]. Божественным Провидением дается возможность положить предел нашей полной страданий и мук телесной жизни, чтобы осуществить в урочное время воссоздание и обновление тела. Ибо «разрушается ощутимое», то есть разрушается тело, «но не исчезает». Ведь исчезновение — это уход в небытие, тогда как разрушение есть распадение тела на элементы мира, из которых оно и было составлено. А то, что из них было образовано, не пропадает, пусть мы и не можем это осознать [[258]].

Смертью земля в известном смысле засеивается человеческими телами. И земля снова их возродит силою Воскресшего Господа нашего, когда придет День Воскресения всех мертвых. Поэтому в Неделю Всех Святых наша Церковь, исполненная благодарности к Восставшему Избавителю, поет: «От персти смертныя, ты {стр. 103} падшее мое паки наздал еси существо, воскрес, и нестареющееся, Христе, устроил еси, явив паки якоже царский образ, нетления жизнь блистающ» [[259]]. То есть: Ты, Христе, Своим Святым Воскресением восставил снова из праха смертного человеческое существо, впавшее в грех, и устроил так, чтобы оно более не состарилось, и являешь его опять как царственный образ, который сияет ярким светом нетления».