НА СМЕРТЬ ИРИНЫ, СУПРУГИ ИОАННА III  [466]

НА СМЕРТЬ ИРИНЫ, СУПРУГИ ИОАННА III [466]

Остановись, о путник! ты направил взгляд

Не на простое, жалкое надгробие;

Затем, что слава в нем лежит немалая,

В гробу, увы! сложили не презренный сан.

Узнав, чья дочь в могиле сей покоится,

Пролей в печали слезы, если можешь ты,

Об общей доле смертных, о величии,

Что легче и превратней, чем полночный сон [467],

И тени ускользнувшей ненадежнее.

Да, тот, кто нынче дышит горделивостью,

Кто славою украшен, чей возвышен род,

Кто светом явлен миру восхищенному,

Умрет назавтра, как трава увядшая

И как цветок засохший, по Писанию [468].

А потому ты должен в сострадании

Своей душою горестный принять рассказ.

Была я Рима Нового владычица [469],

Могла гордиться и величьем дедовским,

И новозданной славою родителя,

От детских лет уже причастна пурпуру,

Придя в сей мир как царственной четы побег.

Мой дед был царь предела Авсонийского [470],

Алексий Август, отпрыск предков Комнинов;

Отец же, славный родом и достоинством,

Феодор тот, кого зовут Ласкарисом,

Кого молва стоустая величила

За подвиги, победы и воительства,

И за отвагу, в битвах воссиявшую.

От самого от лона материнского

Судьбы высокой приняла я почести,

Монаршего удела достославный знак —

Моя глава была венцом увенчана,

И слава колыбель мою лелеяла.

Во цвете лет девических судьба дала

Мне разделить и ложе, и владычество

С таким супругом! Стать его державная

Изобличала явно благородства блеск,

Ведь был он Дукой, мужем крови царственной!

Он был как бы второй Давид по кротости,

Как бы Самсон — по мощи необорных рук.

И с ним я сочеталась, с юным юная,

И по любви взаимной с ним в одно слилась.

Связало нас законное супружество,

Но крепче страсть связала обоюдная:

Супружество смесило нас в едину плоть,

Любовь же душу нам дала единую.

Да, я любила крепко, он — еще сильней,

Да, я дарила радость и брала ее!

Он был мне дорог, как очей сияние,

Но я ему дороже, чем сиянье глаз, —

Усладой духа, сердца подкреплением!

Да, в том, как щедро этот был украшен брак

Душа и плоть имели долю равную.

Еще мы не коснулись до житейских зол,

Еще цвела в нас юность неувядшая,

Был срок для ликования весеннего,

И жизнь в избытке нас дарила радостью.

И слава, и богатство, и величие, —

Одним скажу я словом: всё, что надобно

Для царственного сердца в утешение, —

Все это в изобилье нам несла судьба:

Победы в битвах и удачи славные,

И нашего престола умножалась власть.

Она над Геллеспонтом устремила путь

Из Азии в пределы Европейские,

Простерлась в Македонию и Фракию

И до ворот достигла Константиновых [471].

С разбоем италийским ныне кончено,

Они повсюду изгнаны и прогнаны,

В пределах Авсонийских им приюта нет,

Ни в той земле, что на восход простерлася,

И ни в пределах Европейских Запада.

Все острова свободны, спасена земля;

Лишь Константинов град еще в пленении.

Но вот, увы! нежданно беспощадная

Приходит смерть, из ножен меч изъемлется,

И я прощаюсь с жизнию во цвете лет.

Увы, судьба не пожалела юности,

Мое до срока загубила счастие,

Еще в цвету прекрасную отсекла гроздь

И бросила погибели и тлению.

И мужество супруга достославное,

И сила, поборающая беды все,

Увы! помочь бессильны были в горести:

Бессилен меч, копье бессильно бранное

И бесполезен всякий боевой доспех, —

Ах, как бороться с силой невещественной?

Ему одно осталось: горько слезы лить

И днем и ночью в вечных воздыханиях.

И как не плакать? Как тоску обуздывать?

О, как сдержать стенание сердечное?

Как бурю в сердце удрученном выдержать?

Как вынести в душе своей напор валов?..