Михаил Глика (1–я половина XII в.)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Михаил Глика

(1–я половина XII в.)

Сведения о жизни Михаила Глики, хрониста и богослова, жившего в царствование императора Мануила Комнина, ограничиваются лишь немногочисленными автобиографическими отступлениями в его сочинениях: в сборнике пословиц, в «Хронике», в письмах, в книге толкований на пословицы со стихотворным вступлением и в небольшой поэме. Развернутое заглавие на одной из рукописей дает возможность определить, хотя бы приблизительно, место рождения писателя — остров Корфу близ Эпира. Поэма, в начале которой Глика говорит, что он «объездил целый свет» и прочел немало книг, свидетельствует о важном событии в его жизни: эта поэма, написанная в придворной тюрьме, представляет собой стихотворное прошение о помиловании, обращенное к Мануилу. Из заглавия поэмы известно, что причиной заточения Глики был донос «некоего злопыхателя». По новым данным, причиной заточения Глики было его письмо к Мануилу, в котором он, правда, иносказательно, высмеял пристрастие императора к гаданиям и астрологии. Обнаруженная в части рукописей заключительная приписка к поэме сообщает, что прошение возымело свое действие: казнь для Глики была заменена ослеплением.

В культурном движении XI–XII вв. творчество Глики занимает особое место. Глика принимает античное наследие лишь в очень ограниченной степени и не разделяет всеобщего преклонения перед ним. С другой стороны, Глика больше, чем кто–либо другой из византийских писателей, использует народный язык. В этом смысле его можно расценивать как продолжателя того процесса слияния народного языка с литературным, который намечается уже несколько раньше, у Продрома.

«Хроника» Глики заставляет скорее вспомнить о причудливой игре фантазии у Иоанна Малалы, чем о достижениях в изображении окружающей действительности у ближайших его предшественников, например, у хронистов времени Феофана. В стандартную композицию хроники, состоящей из четырех частей, которую Глика начинает от сотворения мира и доводит до смерти Алексея Комнина, он искусно вплетает рассказы о происхождении и жизни растений и животных. Эти рассказы нередко принимают форму басни или анекдота. Встречаются также подробные описания магической силы различных камней. На протяжении всего сочинения прием притчи–сравнения чередуется с аллегорией. Описывая финиковую пальму, Глика отмечает, что дерево это дает сладкие плоды, хотя растет в соленой почве. Так и мы, говорит писатель, сохраняем много хороших качеств, хотя за свою жизнь неоднократно сталкиваемся со злом. Некоторые явления природы Глика рассматривает как символы теологических понятий. Так, например, горячие ключи в горах Ликии, по

мнению писателя, символизируют соединение в Христе божественной и человеческой природы.

«Хроника» обнаруживает большую начитанность Глики. Его интерес ко всему живому напоминает по духу произведения Элиана. Однако из античных философов Глика принимает безусловно одного только Аристотеля. Многих античных авторов предает он проклятию за то, что они «по своей воле тщательно исследовали предметы пустые и, словно слепые, не видели главной истины». Начитанность Глики выражается главным образом в хорошем знакомстве с литературой патриотической. В очень большой степени использованы Шестодневы и хроники предшественников, как, например, Пселла и Зонары; упомянут даже «Варлаам и Иоасаф».

Глика посвящает «Хронику» сыну. Возможно, именно этим и объясняется обилие развлекательного материала и доходчивость изложения, что является двумя основными средствами, применяемыми писателем для осуществления своей цели, — показать целесообразность сотворенного богом мира и объяснить видимые противоречия.

Подобная же цель поставлена Гликой и в его письмах, трактующих теологические вопросы в более узком плане. И хотя в них, как и в «Хронике», очевидна любовь автора к народному языку и пословицам, письма эти предназначены уже для ученых кругов.

Глике принадлежит еще сборник пословиц, составленный, видимо, для обучения в школах. Пословица впервые в истории византийской литературы становится средством для объяснения богословских вопросов. В книге толкований на собранные пословицы Глика часто обращается к аллегорическому методу.

Наиболее яркое с художественной точки зрения произведение Глики — поэма, написанная в тюрьме. Глика использовал вошедший тогда уже в прочное употребление пятнадцатисложный политический стих. Язык поэмы незатейлив, но расцвечен народной лексикой и оборотами, близкими к пословицам. Античные образы, если не считать такого ходового выражения, как «царство Аида», полностью отсутствуют. Сюжет поэмы несложен. Заключенный описывает ужасы одной из самых мрачных тюрем Константинополя и просит императора о снисхождении. В этой поэме Глика поднимается до подлинной человечности: вся поэма проникнута верой в победу лучших сторон человеческой натуры, в победу света над мраком.

Глике принадлежит еще стихотворный энкомий в честь удачного похода Мануила на венгров. Интересно, что этот энкомий, представляющий собой вступление к толкованиям пословиц, был написан Гликой, по всей вероятности, в конце жизни, во всяком случае после постигшей его кары. Так, с XII в. вместе с развитием гуманистических черт в византийской литературе начинает отчетливо проступать сервилизм, свойственный до Глики Продрому, а впоследствии присущий творчеству многих поэтов и прозаиков как одна из самых характерных черт греческой литературы позднего средневековья.