ВСТУПЛЕНИЕ К «РОДОССКИМ ПЕСНЯМ ЛЮБВИ» (ст. 140–163 )

ВСТУПЛЕНИЕ К «РОДОССКИМ ПЕСНЯМ ЛЮБВИ»

(ст. 140–163 )

Когда тебя увижу вновь, ах, встретимся когда мы?

Когда я расскажу тебе про все мои страданья?

Виновница страданий ты — любовь моя несчастна.

Когда ж, красавица, придешь, со мною сядешь рядом,

Чтоб смело мог поведать я любви моей мученья?

Мученья те через тебя терплю я непрерывно!

Глаза мои красны от слез. Когда ж тебя я встречу,

Вздохну всей грудью тяжело и жалобно заплачу.

А ты посмотришь на меня — печальной, бледной станешь.

Но не горюй, утешу я приятными словами

И расскажу, как всей душой к тебе одной стремлюсь я,

Страдаю, плачу, по тебе тоскую дни и ночи.

«Эроты — смерть моя! Любовь? О, ты — моя погибель!»

Так я начну писать стихи, любви их посвящая.

Потом венок из них сплету, венок моей печали.

Из сердца вырваны они, из раненого сердца.

Когда душистые цветы сажаешь ты в горшочек,

Срываешь, прячешь на груди, они приятно пахнут,

И все прохожие тогда вдыхают аромат их.

Вот так и я слова свои из сердца вырываю:

Сплетаю стих один с другим, как цепь, тебе в подарок.

Когда же напишу, прочти, красавица, те строки.

Итак, я начинаю петь любви моей страданья.

(ст. 331–342)

О, свет очей, душа моя! Прочти мое посланье!

Не отвергай его, не рви, не сетуй на чернила.

Когда я сочинял вчера, слезами обливался:

В одной руке держал листок, в другой перо дрожало;

И долго–долго думал я, как написать посланье.

О златокудрая моя! О нежная ромашка!

Как мрамор шея у тебя, как снег бела кристальный.

А губы — пурпур иль сосуд, наполненный любовью.

Ты излучаешь яркий свет, но поясок твой крепок;

Хотел бы развязать его и быть в твоих объятьях!

(ст. 438)

Коль девочку ты полюбил, сиротку, чужестранку,

Нацеловался с нею всласть, теперь как можешь бросить?

(ст. 681–691)

Известно всем, что соловью в неволе не поется,

И не встречает он зарю, молчит и в полдень ясный,

И не садится на ветвях в тиши лесистой чащи.

А коль желание запеть уж очень сильным будет,

Печально встретит он рассвет звучащей тихо трелью.

Его услышишь и поймешь, что соловей страдает.

Влюбленный тоже должен быть таким благоразумным:

Терпеть и долго ждать порой, скрывая ловко» чувства;

Он случай должен подстеречь, счастливый миг настанет;

Ведь время движется вперед, меняясь беспрестанно:

Желанья сбудутся всегда, иль рано или поздно.

(ст. 695–698)

Голубка, горлица моя, с походкой горделивой!

Я увидал тебя тогда, когда ты шла с купанья:

Едва взглянул — и тотчас кровь застыла в бедном сердце.

Расцеловать хотел бы я твои уста и губки!

(ст. 702–705)

В зеленом платье девушка присела у оконца:

Сверкнули очи — синь небес, синее, чем сапфиры.

Пусть неприступен замок тот, и море пусть бушует, —

Я подплыву и поцелуй сорву с пунцовых губок.