2.1. Богодухновенность Священного Писания

Этот принцип основан на вере в то, что Священное Писание написано под особым воздействием Святого Духа[49]. Термин «богодухновенностъ» (??????????? [феопнеустос]) встречается в Библии только в 2 Тим. 3:16 («Всё Писание богодухновенно…»). Называя Священное Писание богодухновенным, св. ап. Павел излагает общую веру ветхозаветной и новозаветной Церкви в то, что оно было написано под особым вдохновением от Бога (ср. Мф. 22:43). Эту же мысль утверждает и св. ап. Пётр: «…Никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21).

В Ветхом Завете мысль о содействии пророкам Духа Божия в их проповеди выражена достаточно ясно. Например, Господь говорит пророку Моисею: «Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить» (Исх. 4:12). Подобным образом и другие пророки утверждают, что они говорят от лица Бога Его слова (Ис. 2:1; Иез. 1:3; 6:1; 7:1; Мих. 1:1). Пророк и псалмопевец Давид восклицает: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» (2 Цар. 23:2). Сам Господь наш Иисус Христос подтверждает, что Давид пророчествовал Святым Духом (Мк. 12:36). То же самое говорится о Давиде в книге Деяний (1:16; 4:25).

Строго говоря, в 2 Тим. 3:15–16, как и во всех других случаях в Новом Завете, когда употребляется термин «Писание», речь идет о ветхозаветных книгах[50]. Однако это наименование можно приложить ко всему составу христианской Библии. Новый Завет — это апостольское свидетельство о Господе нашем Иисусе Христе. Христос обещал послать Святого Духа, Который напомнит Его учение (Ин. 14:26). Св. ап. Павел говорит, что «тайна Христова» была «открыта святым апостолам Его и пророкам Духом Святым» (Еф. 3:4–5). Он же называет себя апостолом (Рим. 1:1; 1 Кор. 1:1) и также претендует на то, что имеет «Духа Божия» (1 Кор. 7:40), пишет «заповеди Господни» (1 Кор. 14:37) и проповедует Евангелие, которое не есть человеческое, но было открыто ему Самим Иисусом Христом (Гал. 1:11–12). Таким образом, Новый Завет содержит либо прямое свидетельство апостолов о жизни и служении Иисуса (2 Пет. 1:16; 1 Ин. 1:1–3), либо косвенное свидетельство их ближайших сподвижников, таких как св. ап. Марк или св. ап. Лука (Деян. 12:12, 25; 15:37; Лк. 1:1–3; 2 Тим. 4:11; Флм. 24).

Подтверждение того, что и новозаветные Писания считаются богодухновенными, можно найти в самих книгах Нового Завета. Св. ап. Павел в 1 Тим. 5:18 приводит две цитаты, предваряя их словами «сказано в Писании». Одна из цитат взята из Втор. 25:4, а другая — слова Христа из Лк. 10:7 (ср. Мф. 10:10), т. е. он называет «Писанием» слова как из Ветхого Завета, так и из Евангелия. В 1 Фес. 2:13 св. ап. Павел говорит о своей собственной проповеди как о «слышанном слове Божием», которое они восприняли «не как слово человеческое, но как слово Божие, каково оно есть по истине». Св. ап. Пётр пишет, что невежды «превращают» послания Павла, как и «прочие Писания» (2 Пет. 3:15–16), тем самым относя труды апостола к Писанию. Таким образом, Евангелия и послания Павла воспринимались как «Писание» уже во времена Нового Завета.

Из принципа о богодухновенности Священного Писания можно сделать три вывода.

• Во-первых, богодухновенным является всё Писание, и в нем нет ничего небогодухновенного. Более того, можно утверждать, что Библия не просто содержит Слово Божие, а является им. Свт. Василий Великий говорил:

В богодухновенных словах нет ничего напрасно сказанного, даже и до единого слова (Беседы на Шестоднев. VI)[51].

• Во-вторых, при чтении и толковании Священного Писания необходимо всегда иметь в виду, что в нем, как произведении Духа Божия, всё есть совершенная истина и нет ничего ложного или ошибочного. Это утверждение блж. Августин выразил следующим образом:

Должно думать и верить всегда, что всё заключающееся в Писании, хотя иногда темное для нас, лучше и вернее всех мудрований наших (Христианская наука. II. 9)[52].

• В-третьих, раз в Писании нет ошибок, то оно имеет безусловный авторитет в вере и жизни. Блж. Августин писал об этом так:

Не имея ясного разума, бессильные найти истину, мы нуждаемся в авторитете Священного Писания; я стал верить, что Ты не придал бы этому Писанию такого повсеместного исключительного значения, если бы не желал, чтобы с его помощью приходили к вере в Тебя и с его помощью искали Тебя. Услышав правдоподобные объяснения многих мест в этих книгах, я понял, что под нелепостью, так часто меня в них оскорблявшей, кроется глубокий и таинственный смысл. Писание начало казаться мне тем более достойным уважения и благоговейной веры, что оно всем было открыто и в то же время хранило достоинство своей тайны для ума более глубокого; по своему общедоступному словарю и совсем простому языку оно было Книгой для всех и заставляло напряженно думать тех, кто не легкомыслен сердцем; оно раскрывало объятия всем и через узкие ходы препровождало к Тебе немногих, — их, впрочем, гораздо больше, чем было бы, не вознеси Писание на такую высоту свой авторитет, не прими оно такие толпы людей в свое святое смиренное лоно. Я думал об этом — и Ты был со мной; я вздыхал — и Ты слышал меня; меня кидало по волнам — и Ты руководил мною; я шел широкой мирской дорогой, но Ты не покидал меня (Исповедь. VI. 5. 8)[53].

Почти то же самое пишет св. Григорий Богослов:

Ибо полагаю, что заключающееся в Писании не без цели написано, и не одна куча слов и предметов, собранная для развлечения слушающих, не какая-нибудь приманка для слуха, служащая только к забаве. Такова цель баснословия и тех эллинов, которые, не слишком заботясь об истине, очаровывают слух и сердце изяществом вымыслов и роскошью выражений. Но мы, тщательно извлекающие духовный смысл из каждой черты и буквы, нимало не согласны думать (это было бы и несправедливо), чтобы и самые малозначительные деяния без какой-либо цели были и писателями подробно описаны, и до этого времени сохранены на память. Напротив, цель их — служить памятниками и уроками, как судить в подобных, если встретятся, обстоятельствах, чтобы мы, следуя этим примерам, как некоторым правилам и предначертанным образцам, могли одного избегать, а другое избирать (Слово III)[54].

Принцип богодухновенности ставит вопрос о безошибочности Священного Писания. Существует два подхода к решению этого вопроса, по устоявшийся традиции они именуются консервативным и либеральным. Сторонники консервативного подхода считают, что в Писании нет ни одной ошибки; сторонники либерального утверждают, что в Писании нет ошибок в вопросе спасения и христианской веры, но могут встречаться неточности в изложении исторических фактов и других деталей[55].

Вопрос о безошибочности важен для герменевтики. Если начать с предположения, что Писание содержит ошибки, и затем «найти» кажущееся противоречие между некоторыми текстами, то можно сделать вывод, что во всех этих текстах без исключения присутствуют неточности. Если же начать с утверждения, что в Писании нет ошибок, то можно найти способ решения любого кажущегося противоречия. Различные результаты этих подходов становятся очевидными на том этапе экзегезы, который состоит в сравнении исследуемого текста со всеми другими текстами на эту же тему. Подход будет различным в зависимости от того, считается ли, что учение различных текстов представляет единство мыслей, или что тексты могут содержать противоречивые мнения вследствие наличия ошибок[56].