СЛАБОСТЬ ЗАКОНА И СИЛА ЛЮБВИ

СЛАБОСТЬ ЗАКОНА И СИЛА ЛЮБВИ

Закон часто производит вид внешней согласованности, но маскирует то, какими на самом деле являются отдельные люди. В дни Иисуса это позволяло религиозным вождям, внешне тщательно соблюдавшим правила, «казаться людям праведными, но внутри [быть] полными лицемерия и беззакония»[354]. о же самое происходит и в наше время.

Из этого видно, что закон очень неэффективен в тех областях жизни, в которых наибольшую роль должно играть сердце. При помощи закона можно определить и наказать вора. Но закон не может осудить законопослушного, но жадного человека, от жадности и скаредности которого страдают другие. По закону можно осудить и даже казнить убийцу. Но закон мало эффективен для выявления злобного, подлого, завистливого, мстительного человека, особенно если он осторожен и пользуется только «законными» методами. Я знал нескольких таких людей, среди них были и люди на высоких должностях.

Можно увидеть разительный контраст между подходом, основанном на соблюдении буквы закона, правил и распоряжений и подходом, который защищал апостол Павел, когда предостерегал христиан от неправильных действий. Он последовательно уделял первичное значение не закону, а любви. Например, он пишет в своем письме Римлянам:

Никому ничего не будьте должны, кроме взаимной любви, потому что любящий другого исполнил закон. Ибо свод законов «не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не желай чужого», как и любая другая заповедь, заключается в одном слове: «Люби ближнего твоего, как самого себя». Любовь не делает ближнему зла; поэтому любовь есть исполнение закона[355].

Павел на примере проиллюстрировал этот подход к решению проблем. Один примечательный случай касался разногласий относительно того, можно ли было есть идоложертвенное (один из четырех моментов, перечисленных в Деяниях 15). Некоторые христиане в Коринфе даже ходили в «капища» (языческие храмы), где мясо, принесенное в жертву языческим богам, затем готовили и предлагали (за плату) пришедшим туда. Если бы христиане пошли в языческий храм, чтобы там поесть, то в глазах других учеников (особенно иудейского происхождения) это несомненно выглядело бы так же, как если бы сегодня кто–нибудь из Свидетелей Иеговы пошел на церковный ужин, который бы проводился в православном храме Христа–Спасителя в Москве, при этом пища, которая бы там подавалась была предварительно благословлена священником, а оплата за ужин шла в церковную кассу. Хотя эти ситуации несколько похожи, вопрос был гораздо серьезнее. Как же апостол разрешил этот вопрос?

Стал ли он угрожать тем, кто ел мясо, правовыми заседаниями и возможным лишением общения? Стал ли он для сдерживания таких действий делать упор на закон, на свод правил? Вовсе нет. Он показал, что сами по себе эти действия не были неправильными. Но они могли привести к нежелательным, даже трагическим последствиям. Давая совет по этому поводу, он говорил не о законе, а о любви:

Что же касается пищи, пожертвованной идолам, то мы знаем, что у всех нас есть знание. Знание делает надменным, любовь же созидает. Если кто думает, что он что–либо познал, он еще не знает этого так, как должен знать. Но если кто любит Бога, то такой человек познан им.

Что же касается употребления в пищу пожертвованного идолам, то мы знаем, что идол — ничто в мире и что нет Бога, кроме одного.… Однако не у всех это знание; но некоторые, привыкнув к идолу, до сих пор едят пищу как нечто пожертвованное идолу, и совесть их, будучи слабой, оскверняется. Но пища не принесет нам расположения Бога; если мы не едим — ничего не теряем, и если едим — ничего не приобретаем.

Только смотрите, как бы эта власть ваша не стала камнем преткновения для слабых. Ибо если кто–нибудь увидит, что ты, владеющий знанием, возлежишь за едой в храме идолов, то не будет ли совесть того, кто слаб, склоняться к тому, чтобы есть пожертвованное идолам? Да, твоими знаниями губится слабый — брат твой, ради которого умер Христос. А согрешая так против братьев [безответственно пользуясь своей христианской свободой] и раня их слабую совесть, вы согрешаете против Христа[356].

Поэтому, можно или нет было есть в языческом храме посвященное идолам мясо не зависело от того, будет ли нарушен какой–либо закон, или нет. Это зависело от любви и стремления не навредить своему брату, «ради которого умер Христос» — поистине лучший подход, показывавший, что было у христианина в сердце, а не просто подход, основанный на соблюдении правил.

Этот же совет также показывает, что апостол Павел не рассматривал решение, принятое апостолами и другими в Иерусалиме (как записано в Деяниях 15) в качестве «закона». Если бы это был закон, то Павел никогда не мог бы написать то, что он написал Коринфянам, открыто признавая, что есть идоложертвенное было делом совести. Ключевым фактором при этом являлось то, будет ли это поводом для преткновения другим, или нет. Считать письмо из Иерусалима законом, и на этом основании настаивать, что в касающихся крови вопросах христиане все еще остаются под Моисеевым законом, значит игнорировать слова апостола Павла об «употреблении пожертвованного идолам», показывающие, что такой подход необоснован[357]. Если не было преткновения другим, никто не мог справедливо осуждать Павла или любого другого христианина, если бы тот ел идоложертвенное. Как пишет Павел,

Ибо почему моя свобода должна быть судима совестью другого? Если я ем с благодарностью, то почему я должен быть злословим за то, за что благодарю[358]?

Христианская свобода никогда не должна делать нас нечувствительными к решениям и сомнениям других людей. В то же самое время, ни у кого нет права навязывать свои мнения другим, накладывая тем самым ограничения на свободу во Христе, которую они получили. Не может этого делать и никакая группа людей или особый человеческий совет, претендующий на апостольскую власть и право быть совестью для других людей, принимая за них решения.

В предыдущей главе обсуждалось различие между законами и нравственными правилами. Первые имеют силу из–за того, что введены какой–либо властью, вторые руководят посредством принципов. Иисус часто учил притчами, историями, в которых не содержалось законов, но которые преподавали ясные уроки нравственности. Притча о блудном сыне не была рассказана с целью установить закон, как нужно принимать своих когда–то сбившихся с пути детей, какой пир нужно провести по их возвращении и т.д. В ней подчеркивался любящий дух, отношение, отражающее щедрость и готовность прощать. В Писании используются разные методы учения: верно, есть и прямые повеления или запреты, но также есть и рассказы о том, какой образ жизни считается правильным (жить в любви и мире с другими). Есть ответы на вопросы, заданные в конкретных ситуациях, но очевидно, что, например, Павел отвечает на многие из них не с целью установить правило или закон, но с тем, чтобы оказать здравое духовное руководство в той или иной конкретной ситуации.