СВОЕВОЛЬНЫЕ ДОБАВЛЕНИЯ ЗАТУМАНИВАЮТ БИБЛЕЙСКИЕ УЧЕНИЯ

СВОЕВОЛЬНЫЕ ДОБАВЛЕНИЯ ЗАТУМАНИВАЮТ БИБЛЕЙСКИЕ УЧЕНИЯ

Одним из наиболее серьезных аспектов всего этого вопроса является то, что из–за самовольного добавления имени «Иегова» во многочисленных случаях, где в греческих рукописях говорится «Господь» (с греческого кюриос), в «Переводе нового мира» отвлекается внимание от той величественной роли и того славного положения, которые Отец дал своему Сыну. Рассмотрим обсуждения Павла из Римлянам 10:1–17. Весь упор в этом отрывке из письма Павла делается на веру в Христа, что Христос «положил закону конец, чтобы каждый, кто уверовал, был оправдан перед Богом» (СоП). Обсуждая «слово веры, которое мы проповедуем», Павел говорит: «если ты всенародно возвещаешь это „слово, которое в твоих устах“, что Иисус есть Господь, и в сердце своем проявляешь веру, что Бог воскресил его из мертвых, то спасешься». Однако, несмотря на сосредоточение во всем контексте полного внимания на вере в Христа как в Господа, когда в «Переводе нового мира» мы подходим к стиху 13, то, отбрасывая факт, что в греческом тексте используется слово «Господь», переводчик добавляет здесь имя «Иегова», так что текст гласит «Всякий, призывающий имя Иеговы, спасется». Никто не спорит, что такое же высказывание встречается в книге Иоиль 2:32, и в том стихе говорится о призывании имени «Иеговы». Но действительно ли переводчик должен отвергнуть в этом случае текстологические свидетельства из древних рукописей, вообще, имеет ли он право, заменить здесь слово «Господь» на «Иегова»? Должен возникнуть вопрос: что показывает контекст и о чем говорят другие места Писания?

Из христианских Писаний можно ясно увидеть, что с верой «призывать имя» Сына и «призывать» имя Отца ни в коей мере не является взаимоисключающими понятиями. И до, и после процитированного высказывания Павла, апостол говорит о том, что Божий замысел и Божья воля состоят в том, чтобы спасение пришло через его Сына, Христа. Так как Сын пришел «от имени своего Отца», то когда мы для спасения «призываем имя Сына», мы одновременно призываем имя Отца, который послал его[660]. Бог открыл себя в своем Сыне, так, что видевший Сына по сути видел Отца[661]. Снова и снова ученики Христа говорили о проявлении веры в «имя» Иисуса в глубоком, жизнедающем смысле этого слова[662]. В Пятидесятницу, процитировав то же самое выражение из пророчества Иоиля, что и Павел, Петр сказал народу, чтобы они «крестились во имя Иисуса Христа для прощения грехов»[663]. Позднее он заявил перед синедрионом, что «нет под небом другого имени, данного людям, которым надлежит нам спастись»[664]. Разговаривая с Корнилием и другими, Петр сказал о Христе: «О нем все пророки свидетельствуют [а значит, и Иоиль], что каждый поверивший в него получит через имя его прощение грехов»[665]. Во время, когда Савл из Тарса обратился в христианство, Анания, разговаривая в видении с Христом, упомянул о «призывающих имя твое [Христа]», а когда Савл (или Павел) позднее описывал это событие, он привел слова Анании, который сказал, что Бог пожелал, чтобы он, Павел, «увидел Праведного и услышал голос его уст», чтобы затем «перед всеми людьми быть для него свидетелем» о том, что он видел и слышал. Павел затем приводит следующие слова Анании: «Встань, крестись и смой свои грехи, призвав его [Христа] имя»[666].

В свете всех этих свидетельств, как может кто–либо из сегодняшних переводчиков игнорировать наиболее древние текстологические данные и брать на себя право произвести замену «Господь» на «Иегова» в высказывании апостола в Римлянам 10:13? Во многих случаях контекст действительно указывает на то, что под «Господом» подразумевается Бог, Отец. Но в других случаях контекст более явно указывает на его Сына, Господа Иисуса Христа. Изменение текста в Римлянам 10:13 не является единичным случаем, когда 237 добавлений имени «Иегова» (вместо текста из оригинальных рукописей, в которых содержится слово «Господь») по сути устраняют возможность отнести конкретный текст к Христу, хотя контекст либо говорит именно о Нем, либо ясно позволяет сделать это[667]. Если воля Отца состоит в том, чтобы Сын был прославлен, чтобы у него было великое имя, и чтобы другие верили в это «имя», то как может кто–либо из нас не соглашаться с его решением? Кроме того, если христианские авторы из числа апостолов и учеников Иисуса, большинство из которых знали его лично, напрямую слышали его, из первых уст знали, как он сам обращался к Богу и говорил о нем, — если они не использовали тетраграмматон в своих писаниях, то как можем мы, по сути, занимать такую позицию, что им все же следовало употреблять тетраграмматон, и какое право имеем мы «редактировать» их вдохновленные произведения, добавляя в них тетраграмматон? Если мы поступаем так, то действительно ли мы проявляем уважение к Божьему «имени», подчиняемся его власти и воле? Или же мы, напротив, тем самым проявляем желание обойти его решение, взять дело в свои руки, несмотря на то, что утверждаем, что делаем это «во имя Его»?