«ПЛОХИЕ СООБЩЕСТВА»[386]
«ПЛОХИЕ СООБЩЕСТВА»[386]
В Матфея 18:15–17 Иисус дает людям указания о том, как решать личные разногласия:
Если же твой брат согрешит, то пойди и обличи его проступок между тобой и им одним. Если послушает тебя, то приобрёл ты брата своего. А если не послушает, то возьми с собой ещё одного или двух, чтобы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое дело. Если он не послушает их, то скажи собранию. А если и собрания не послушает, то пусть он будет тебе как человек из другого народа и сборщик налогов.
В поддержку своей крайне жесткой позиции в отношении исключенных, организация Сторожевой башни концентрирует внимание на последней фразе: «Пусть он будет тебе как человек из другого народа и сборщик налогов». В «Сторожевой башне» за 1 марта 1982 года (английское издание за 15 сентября 1981 года) исторические свидетельства о том, как фарисеи относились к таким категориям лиц во времена Иисуса, используются для обоснования собственной политики организации.
Иудеи той эпохи практиковали наказание отлучением. Систему такого наказания в целом можно было описать тремя терминами:
1. Ниддуй — вступал в силу при первом проступке. Иудеям запрещалось мыться с согрешившим в одной бане, пользоваться совместной бритвой, сидеть за одним праздничным столом, а также предписывалось ограничить с ним социальные контакты. Нарушителю также ограничивался вход в храм. Ниддуй продолжался 30, 60 или 90 дней.
2. Если нарушитель продолжал упорствовать, совет из десяти человек произносил на него официальное проклятие (керем). При этом человека полностью исключали из собрания, отрезая его от интеллектуальной, религиозной и социальной жизни общества.
3. Шаммата — это, очевидно, общий термин, относящийся и к ниддуй, и к керем. Судя по всему, когда человека «изгоняли из синагоги» (см., например, Иоанна 9:22; 12:42; 16:2), то подразумевалась именно шаммата[387].
Иисус, возможно, имел в виду эти разные виды наказания, когда предупреждал своих последователей: «Отлучат вас от общества, и будут поносить [от греческого онеидизо, соответствует еврейскому керем (поношение)], и расславлять имя ваше как бесчестное»[388].
Эта иудейская практика напоминает о подходе к лишению общения в Обществе Сторожевой башни. Правила Свидетелей Иеговы предусматривают три вида «церковного наказания», которые хотя и отличаются от фарисейского подхода в деталях, вполне совпадают с ним по духу:
1. Замечание. Если считается, что человек проявляет «грубое неуважение к теократическому порядку», но не совершил какого–либо конкретного серьезного греха, то его «держат на замечании». Вначале с таким человеком проводится разъяснительная беседа, но если он упорствует в своем неправильном поведении, то перед собранием выступают с речью, в которой, не называя имен, описывается данный тип поведения, а членов собрания призывают «взять на замечание» поступающих так Свидетелей. Полностью общение с таким человеком не прекращается, однако возвещателям советуют «ограничить» с ним социальные контакты[389].
2. Порицание. Выносится на определенный испытательный срок. Порицание связано с более серьезными грехами, нежели при простом «замечании». (Такие грехи, как блуд, пьянство или воровство всегда заслуживают официального «порицания», однако в других областях различия не столь очевидны и во многом зависят от точки зрения конкретных старейшин, занимающихся тем или иным расследованием). «Порицание» может быть дано персонально или «перед всеми». Под «всеми» могут подразумеваться либо только свидетели, выступившие против подозреваемого на правовом слушании, либо — если о грехе стало широко известно — всё собрание. Если принимается решение вынести порицание перед всем собранием, то на проводящейся еженедельно «служебной встрече» делается соответствующее объявление, после которого может быть произнесена речь, обсуждающая конкретный грех, за который нарушителю выносится «порицание». На виновного также могут наложить ряд ограничений: не выступать перед собранием с какими–либо заданиями или речами, не представлять собрание в молитве, не зачитывать библейские отрывки или вообще не давать комментариев на встречах[390]. С таким человеком не разрывают всех связей, но он неминуемо испытывает холодное к себе отношение. Кроме того, поскольку все обстоятельства дела известны только старейшинам, согрешивший должен быть готов к почти неизбежно появляющимся в собрании негативным разговорам и слухам. Длительность испытательного срока определяется старейшинами из правового комитета.
3. Лишение общения. Полное отторжение, исключение обвиняемого. Членам собрания не разрешается даже разговаривать с лишенными общения.
Если сравнить правила, принятые среди Свидетелей Иеговы, с иудейскими традициями, существовавшим во дни Иисуса, то нельзя не отметить не только сильный акцент на необходимости и в том и в другом случае соблюдать все предписанные процедуры, но и одинаковый дух — дух формализма и буквопочитания. В Писании такая иудейская система представлена вовсе не в благоприятном свете. Напротив, подчеркивалось, что она вселяла в людей сильный страх перед властью. Формальный подход не столько дисциплинировал людей или воспитывал в них силу характера, сколько развращал и искажал их ценности. Апостол Иоанн, подчеркивавший, что «любовь изгоняет страх», больше других разоблачал пагубные последствия, к которым приводили угрозы отлучения. Боязнь быть отрезанными от общества лежала тяжелым бременем на совести иудеев, сдерживала проявления их веры и даже приводила к отречению от Мессии (см. Иоанна 7:13; 9:22; 12:42, 43; 19:38; 20:19; 1 Иоанна 4:18).
О внушенном людям страхе свидетельствует пример Никодима. Несмотря на веру в то, что Иисус был «учителем, пришедшим от Бога», Никодим осмелился придти к Нему лишь под покровом ночи, когда никто не мог бы узнать его. Иисус объяснил Никодиму, что «поступающий по истине идёт к свету», а не пытается скрыть свои подлинные убеждения[391]. Ситуация не изменилась и сегодня. Мне доводилось общаться с людьми, которые подписывают свои письма псевдонимом и даже открывают для нашей переписки отдельные почтовые ящики. Однажды мне позвонил молодой человек, представившийся сыном известного старейшины. Едва произнеся пару предложений, он спросил: «Вы ведь не записываете этот разговор?». Я уверил его, что не делаю этого. Он продолжал: «И у вас не установлен компьютерный определитель номера»? Я засмеялся и ответил: «Нет, но даже если бы он и был у меня установлен, я бы не использовал его». Он сказал, что надеется на мое понимание того, какому риску он себя подвергает, звоня мне. Молодой человек также предупредил, что если его жена войдет в комнату, то он будет вынужден сразу же положить трубку. Через несколько минут так и произошло: он внезапно прекратил разговор. На следующий день он позвонил снова и сказал: «Кажется, я разговариваю, как параноик». Я ответил: «Да, очень похоже. Но я понимаю почему». На протяжении последующих месяцев он звонил еще много раз, но так и не назвал мне своего имени (впрочем, я и не пытался его узнать). Его страх было невозможно не почувствовать. Тот же самый страх сковывал Никодима и других людей, живших в его время — страх быть обнаруженными и наказанными религиозной властью.
В словах Иисуса, записанных в Матфея 18:15–19, говорится не о формальной процедуре отлучения от церкви. Контекст недвусмысленно указывает на претензии одного человека к другому на индивидуальном уровне[392]. Даже упомянув о возможном вмешательстве «собрания» (несомненно, имея в виду иудейские собрания, поскольку христианских собраний еще не было), Иисус сказал: «Пусть он будет тебе [единственное число] как человек из другого народа и сборщик налогов»[393]. Итак, в данном сообщении излагается не процедура церковного наказания, налагаемого особым комитетом старейшин на всё собрание, а принцип, позволяющий потерпевшему лично избегать своего упрямого обидчика, сохраняя при этом свое достоинство. Стихи, предшествующие обсуждаемому отрывку, а также следующие за ним, только подтверждают этот вывод.
Хотя стихи 17 и 18 этой главы иногда приводятся в защиту полномочий церковной власти, контекст показывают обратное. Всего лишь два человека могут принять решение в религиозных делах и иметь при этом благословение Бога (стих 19). Это благословение не зависит ни от официального положения договаривающихся, ни от одобрения со стороны какой бы то ни было централизованной структуры власти. Все дело в том, что Иисус обещал быть «посреди них» (стих 20). В таких ситуациях, как и во всех других подлинно христианских стараниях, Господь руководит своими учениками. Именно так достигается согласие и подлинное единство, в независимости от численности собравшихся. Отец Иисуса содействует «единству духа» «над всеми, и через всех, и во всех» (а не только в некоторых!)[394]. Иисус молился о единстве своих учеников, зная, что даже его личное влияние во время земного служения не могло само по себе сохранить их мир, который был возможен лишь благодаря Божьему Духу[395]. Такой мир сильно отличается от мира, навязываемого авторитарной властью.
В Матфея 18:6 Иисус предупреждает не становиться «преткновением для одного из этих малых, которые верят в меня». Ключевым является вера в Христа, а не соглашательство с набором вероучений или церковных правил организации. В стихе 10 обращается внимание на личные отношения с Отцом. Далее следует притча о заблудшей овце и нежной заботе о ней пастыря (стихи 12–14). Очевидно, что своим догматизмом, непреклонными требованиями и неусыпным контролем за мышлением, верованиями и совестью своих приверженцев, организация Свидетелей становится преткновением для многих людей. Еще хуже то, что после такого преткновения и порой чисто символических попыток исправить ситуацию, организация просто–напросто изгоняет таких людей, — а ведь они зачастую находятся в числе «малых» которые, как сказал Христос, «верят в меня».
В качестве лишь одного примера, который иллюстрирует процветающий в организации дух, поощряющий старейшин (или по крайней мере позволяющий им) принимать жесткие меры в отношении «малых», посмотрите на случай юной помолвленной пары, жившей в одном из среднезападных штатов США. Молодой человек жил в отдельной квартире, а девушка — в семье с матерью и отчимом. Матери девушки и молодого человека стали Свидетельницами Иеговы и убедили молодую пару изучать Библию с четой «пионеров», чтобы «заложить хорошее основание для брака». Муж из четы пионеров занимался с молодым человеком, а жена — с девушкой. Молодые люди проявили искреннее желание познать волю Бога и после нескольких месяцев изучения стали посещать некоторые встречи собрания. Жена из четы «пионеров», занимавшихся с ними, рассказывает, что произошло дальше:
Однажды в пятницу молодой человек позвонил мужу, объяснил, что у него проблема, и попросил нас заехать к нему. Приехав, мы встретили в его квартире и его девушку. Она рассказала, что прошлой ночью отчим выгнал её из дома. Так как в тот поздний час ей некуда было больше пойти, она пришла к своему жениху. Желая поступить «правильно», он предоставил ей свою спальню, а сам лег на диване. Нам они позвонили потому, что нуждались в помощи в поиске жилья для молодой женщины. Мы с мужем предложили ей остаться у нас до тех пор, пока она либо не решит проблему с отчимом, либо не найдет другое место. Вечером этого же дня она должна была уже приехать к нам.
Как только мы отъехали, муж сказал мне, что хотя он и доволен тем, как всё устроилось, он все же хотел бы «попросить разрешения» у старейшин собрания. Я удивилась тому, что нам нужно было получить «добро» от старейшин всего лишь для того, чтобы пригласить в дом гостя — ведь он, мой муж, является главой нашей семьи. Но он всё равно хотел поговорить со старейшинами еще до приезда молодой женщины. По его словам он хотел, чтобы старейшины видели, что он «подчиняется организации».
В тот же вечер он встретился с двумя старейшинами, и после долгого разговора за закрытыми дверями ему сказали, что нам ни при каких обстоятельствах нельзя разрешать этой женщине находится в нашем доме. Я была в шоке, да и мой муж, казалось, был также крайне удивлен. Мы приехали домой после 9:30 вечера и узнали, что девушка прождала нас на протяжении нескольких часов, но, не дождавшись, уехала. Муж позвонил ей и сообщил, что старейшины не разрешили ей оставаться у нас, а значит мы были вынуждены отказать ей. Не зная, что делать, молодые люди решили, что девушка останется еще на одну ночь в квартире жениха.
На следующий день, в девять часов утра, двое старейшин постучали в дверь квартиры молодого человека. Молодые люди сказали, что очень обрадовались увидеть старейшин, полагая, что те пришли помочь им. Но старейшины просто спросили их, правда ли, что девушка провела в этой квартире уже две ночи. Молодые люди подтвердили это и попытались объяснить, почему так произошло. Старейшины ответили, что не хотят больше ничего знать, что в сложившейся ситуации у них нет другого выхода, как «исключить» молодую пару из собрания, и что в ближайшее воскресенье они намерены объявить об этом на встрече собрания. Не желая разбираться в возникшей проблеме, старейшины априори обвиняли молодую пару в грехе.
Вскоре после ухода старейшин приехали мы с мужем. Молодые люди были подавлены и разочарованы. Я не могла поверить, что в сложившихся обстоятельствах против юной пары, которая прозанималась с нами всего лишь три месяца и посетила только несколько встреч собрания, было необходимо предпринимать такие жесткие меры. Когда муж связался со старейшинами, они сказали ему, что вполне могут «исключить» любого, даже если человек посетил всего «одну встречу». В воскресенье, в присутствии матерей и двух сестер этих молодых людей, со сцены было зачитано официальное объявление об их «исключении», а собравшимся было сказано не общаться с ними. Теперь молодых людей отрезали и от членов их семей.
Несколько дней спустя мой муж договорился о встрече с районным надзирателем. Выразив сожаление о том, что он не узнал о случившемся еще до официального объявления, районный надзиратель, однако, посетовал, что сейчас уже ничего нельзя было сделать. Он объяснил, что Общество предпочитает не выступать публично против решений собственных старейшин.
Молодые люди решили, что что бы они ни делали, они всё равно уже были осуждены. Они начали жить вместе, через несколько месяцев поженились, завели детей, а в конце концов развелись. Я всё думаю: как сложилась бы их жизнь, если бы они не подверглись тогда публичному осуждению и не были бы отрезаны от своих семей на столь раннем этапе жизни? Возможно, их жизненный путь оказался бы более гладким. Как бы там ни было, несомненно одно: в том, как с ними обошлись, видно очень немного любви, милосердия или сочувствия.
Этот случай произошел до выхода «Сторожевой башни» за 15 ноября 1988 года (русское издание за 15 сентября 1989 года). В этом номере объявлялось, что о грехе некрещеных правонарушителей не нужно делать объявления перед собранием, и что к согрешившим некрещеным лицам не стоит относиться также, как к лишенным общения. Возможно, в свете нового постановления старейшины поступили бы иначе. Если и так, то это только подчеркивает, насколько неправильно со стороны организации навязывать своим старейшинам соблюдение правил, которые попирают их собственную совесть, ограничивают их в проявлении естественного сочувствия, сострадания и здравомыслия. Ущерб, нанесенный подобными правилами, во многих случаях невозможно восполнить.
Следует также обратить внимание и на другое указание из вышеупомянутой «Сторожевой башни». Если проводящие расследование старейшины решат, что некрещеный нарушитель более не соответствует требованиям, предъявляемым для некрещеных возвещателей, то, как говорится в журнале, «уместно для служебного комитета собрания в подходящее время сделать простое объявление: „[Имя нарушителя] больше не является возвещателем благой вести“». Речь не идет об объявлении о лишении общения. Результат, тем не менее, скорее всего, будет почти тем же . Несмотря на прямое заявление из журнала о том, что «Библия не требует от Свидетелей, чтобы они избегали разговаривать с ним», наряду с этими словами в статье содержится следующее предостережение: «Прежде некрещеного некающегося грешника полностью избегали. Хотя этого, согласно вышеуказанному изменению, и не требуется, но следует принимать во внимание совет из 1 Коринфянам 15:33»[396]. Ссылка на стих, что «плохие сообщества портят полезные привычки» почти наверняка позволит большинству Свидетелей поддерживать с таким некрещеным человеком лишь очень прохладные отношения.
Наверное, очень немногие члены собрания воспримут это «измененное» толкование в качестве разрешения проводить время в беседах с такими людьми и укреплять их духовно. Несомненно, в тех редких случаях, когда это все же могло бы произойти, старейшины объяснили бы таким Свидетелям неправильность их устремлений. Такие «изменения» в политике, изложенные книжным и изобилующим формальностями языком, редко изменяют царящий в организации уклад. А ведь именно этот дух и общая догматическая установка лежат в основе безучастного и холодного отношения к людям.