Божий народ
Божий народ
Лев. 25 изображает израильтян двояко:
1. «Вы пришельцы и поселенцы (RSV), чужестранцы и наемники (NIV) у Меня» (Лев. 25, 23.). Эти понятия gerim wetosabim, описывают класс людей, которые проживали среди израильтян в Ханаане, но не были этническими израильтянами. Они могут быть потомками обнищавших хананеев или иммигрантами. Они не были кровно заинтересованы в землевладении, но выживали, нанимаясь в качестве постоянных рабочих (чернорабочих, ремесленников и пр.) к владеющим землей семействам израильтян. При условии, что семейство израильтянина оставалось экономически жизнеспособным, его наемные рабочие имели и защиту, и безопасность. Однако в противном случае их положение было неустойчивым. Поэтому они часто упоминаются в законе Израиля как те, кто особенно нуждается в справедливости из–за их уязвимости.
Израильтяне должны были рассматривать свое положение пред Богом как аналогичное статусу этих постоянных иждивенцев перед собой. Таким образом, они (израильтяне) не имели окончательного права собственности на землю — ею владел Бог. Господь был верховным землевладельцем. Израиль был его коллективный арендатор. Тем не менее, израильтяне могли пользоваться гарантированными благами земли при Господней защите и подчинении ему.
Практический результат этой модели отношений Израиля с Богом виден в стихах Лев. 25, 35.40.53. Если все израильтяне имели одинаковый статус пред Богом, тогда к обнищавшему или задолжавшему брату следовало относиться так же, как Бог относился ко всем израильтянам, то есть с состраданием, справедливостью и щедростью.
2. «Они — Мои рабы, которых Я вывел из земли Египетской» (Лев. 25, 42.55). Три раза в этой главе упоминается исход, и еще дважды в следующей главе (Лев. 26, 13.45). Он расценивался как акт искупления, благодаря которому Бог приобрел Израиль для себя. Освобожденные из рабства египетского, они теперь стали рабами Божьими. Поэтому теперь никто не мог предъявлять права частной собственности на собрата израильтянина, принадлежавшего по праву приобретения одному Богу. Искупление в событии исхода, таким образом, обеспечивало историческую и богословскую модель социальной и экономической практики выкупа и юбилея. Те, кто являются вольноотпущенниками Бога, не должны становиться рабами друг для друга (Лев. 25, 39.42).
Этот вес богословской традиции, сконцентрированный в Лев. 25,23 придает огромную богословскую значимость экономическим мерам, очерченным в оставшейся части главы. Чтобы понять их, нам следует сделать экзегетическую схему главы.[169]