Горные святилища

Не менее характерными, чем культовые пещеры, являются горные святилища¹⁹. Они расположены на голых, но не особенно высоких вершинах, находящихся в некотором отдалении от человеческих жилищ и в то же время в пределах, как правило, часа пути. Их отличают каждый раз скопления вотивных терракот разного вида, часто очень простых, маленьких и недорогих, Преобладают фигурки зверей, в особенности коров и овец трогательно смотрится лежащий на тарелке хлеб величиной в несколько сантиметров; наряду с этим присутствуют и статуэтки мужчин и женщин, стоящих в позе молитвенного почитания, двойных топоров и мечей здесь не находили, нет и дощечек для возлияний, а изделия из металла очень редки. Столь же характерны, сколь и загадочны глиняные фигурки местной разновидности навозных жуков (copris Hispanus)²⁰. Это насекомое по своему образу жизни тесно связано с овцеводством и, возможно, таким образом подтверждает догадку, что речь здесь идет о культе горных пастухов, — а такое впечатление складывается и на основании других находок.

Достоверно идентифицировано более двадцати горных святилищ. К ним относится и «могила Зевса» на холме Юктас близ Кносса²¹. Особенно много богатых и важных находок было сделано в Пецофасе близ Палекастро²². Глиняные изображения начинают появляться со времени первых дворцов, около 2000 г.²³ Во второй дворцовый период часто сооружались каменные здания, фундаменты которых сохранились. С катастрофическим извержением вулкана, произошедшим около 1500 г., совпало начало стремительного упадка. Находки, относящиеся к последующим векам (ПМ II/III), скудны. В микенской Греции не засвидетельствовано ничего подобного.

На рельефном ритоне из дворца в Като-Закро²⁴ изображено богато украшенное горное святилище — одновременно подтверждение тому, что в период вторых дворцов горный культ связан с дворцом. На скалистой почве, на каменном постаменте возвышается разделенный на три части симметричный фасад храма. В центре — большие двери, над каждым из боковых крыльев здания возвышаются украшенные спиралями рога. На переднем плане стоят алтари различной формы, отчасти увенчанные рогами. Перед фасадом здания, но не связанные с ним, стоят высокие заостренные столбы, в нижней части которых видно нечто вроде флагов²⁵. На крыше храма лежат дикие козы, вероятно, предназначенные в жертву, — и это сходно с тем, как на одном из пи-лосских золотых колец²⁶ коза идет к горному святилищу. К горному культу относится изображение, сохранившееся в нескольких фрагментах, где жрица несет уже заколотую овцу на деревянный жертвенник²⁷.

Дело в том, что сохранившиеся следы указывают на такую, наиболее впечатляющую черту праздника на горе: зажигали большой костер, причем происходило это в ночное время (были найдены светильники), и глиняные фигурки, о которых говорилось выше, бросали в раскаленный пепел. Затем время от времени — очевидно, перед каждым следующим праздником — площадку очищали и бросали пепел вместе с остатками фигурок в ближайшие щели в скале, где их и находили. Присутствуют также обломки костей животных²⁸.

Напрашиваются сопоставления с засвидетельствованными для более позднего времени греческими праздниками огня²⁹. Для праздника «Дедалов» близ Платей еще сооружался деревянный алтарь³⁰. Предание сохранило жестокие, пугающие по для Артемиды Лафрии в огонь загоняли живую дичь³¹, у Мегарона в Ликосуре на «очаг» бросали растерзанных на куски животных³². Среди находок в горных святилищах попадаются глинянье слепки отдельных человеческих конечностей — рук и ног, причем иногда в них проделаны отверстия, за которые их можно подвешивать, некоторые изображения разделены на две равные части. Могут ли это быть дары какому-то божеству-целителю? Нильссон упоминает в связи с этим об обрядах расчленения³³. В греческих праздниках огня, например, на горе Эте, снова (всплывает) появляется мотив человеческих жертвоприношений.

В более позднее время в поговорку вошло выражение «критская жертва»³⁴ — так называют то, что вдруг было прервано и брошено в беспорядке. Рассказывали, будто бы Агамемнон совершал жертвоприношение на вершине Полиррения, когда пленные подожгли его корабли. Тогда он оставил части жертвенных животных догорать, а сам поспешил к морю и под проклятья отплыл на последнем уцелевшем судне. Подобный бегству уход с места огненного жертвоприношения (а такой случай произошел позднее еще и в Тифорее³⁵), пожалуй, добавляет еще одну драматическую черту к картине огненного празднества. Возможно, каждый участник должен был бросить в огонь хотя бы одну вещицу, пусть даже просто глиняный шарик — их тоже было найдено большое число.

Остается только гадать, какое божество требует такого почитания³⁶. Не было найдено никаких фигур, которые могли бы изображать божество Вершина горы наводит на мысль о боге погоды. Однако греческие огненные праздники находились под покровительством богини. На одной киосской печати³⁷ мы видим богиню между двумя львами, которая стоит на вершине горы, протягивая копье в сторону мужской фигуры, смотрящей на нее снизу; с другой стороны изображено культовое сооружение, увенчанное рогами. Можно понять эту сцену так, что богиня горы передает царю знак его власти, однако, есть ли то ключ к пониманию горного культа вообще, остается неясным. Изображение относится к позднему периоду (ПМ И), когда горные святилища уже начинают приходить в запустение, но оно определенно принадлежит к иконографической традиции, идущей с Востока. Там «повелительница с горы», по-шумерски Нинхурсаг, была хорошо известна еще гораздо раньше.

Это заставляет задуматься, не восходит ли к восточной традиции вообще весь горный культ. В Ханаане приносили жертвы на «высотах» Ваалу³⁸, в Тарсе огонь был посвящен богу, которого отождествляли с Гераклом³⁹. Но картина сиро палестинских культов II тыс. все еще продолжает оставаться слишком неопределенной, чтобы такое предположение можно было проверить⁴⁰.