2.4. АФИНА

Богиня Афина¹ (точнее, Афинея, Athenaia, ионич. Athenaie, аттич. Athena, эпическая сокращенная форма — Athene) именем и сферой влияния теснейшим образом связана с Афинами, тем городом, над которым и поныне высится ее «Девичий чертог» — Парфенон, ставший воплощением всего греческого искусства. Издавна ведется спор, кто получил имя раньше — город или богиня. Поскольку -епе — типичный топонимический суффикс (Микены, Паллена, Трезен, Мес-сена, Кирена), очевидно, все же богиня была названа по городу — Паллада Афинская, Pallas Athenaie, подобно тому как Гера зовется Аргосской, Неге Argeie². Единственное свидетельство линейного письма В — atana potinija в Кноссе — должно быть синтаксически понято как «владычица Атаны»³. Для афинян она была «Богиня» (he theos) по преимуществу. Слово «Паллада» остается неясным; его толкуют то как «девушка», то как «заносящая оружие», но за этим словом может скрываться и нечто негреческое⁴.

Нильссон думал соотнести Афину с «богиней со змеями», предположительно богиней дома и дворца минойского царя⁵. Еще более перспективным представляется соотнесение с микенским «божеством со щитом», в особенности после того как в том же святилище был найден рисунок, изображающий богиню в шлеме⁶; впоследствии на месте дворца в Микенах был построен храм Афины. Впрочем, в греческую эпоху Афина повсеместно стала восприниматься в первую очередь как богиня городов и крепостей, что часто отражается и в эпитетах — Polias, Poliouchos⁷. Поэтому ее храм весьма часто был центральным храмом города, находящимся на крепостном холме — так было, помимо Афин, в Аргосе, Спарте, Гортине, Линде, фессалийской Ларисе, в Илионе и потому даже и в гомеровской Трое, хотя Афина изображена в эпосе врагом троянцев. Как богиня городов и крепостей она является в обличье вооруженной девы, воинственной и чистой; вместо «захватить крепость» метафорически говорится «снять с нее покрывало»⁸.

Вооруженные богини были и на Востоке: Иштар во множестве местных вариантов, Анат в Угарите⁹. Иконографическое соответствие изображениям «маленькой Паллады», палладиям — сирийские статуэтки воинов в шлеме, со щитом и воздетым оружием¹⁰. Миф рассказывал, что судьба Трои зависела от ее «палладия» — город был взят лишь после того, как Одиссей и Диомед проникли в Трою под покровом ночи и похитили этот палладий. Ряд городов — и прежде всего Афины и Аргос — утверждали потом, что этот палладий хранится у них¹¹. В Аргосе это изображение возили на одной повозке со щитом Диомеда для омовения, и подобная же процессия существовала в Афинах — Палла-ду возили к морю и назад в ее владения.

Афина носит свое оружие не напрасно. Гесиод говорит о том, что Зевс породил ее «неодолимую, страшную, в битву ведущую рати, чести достойную, — милы ей войны и грохот сражений»¹². Когда ахейцы отправляются на войну, Афина Паллада, сверкая оружием, несется сквозь их ряды и пробуждает в каждом воине неиссякающие силы для битвы¹³. Когда Ахилл возвращается в ряды ахейцев, Афина сама издает громкий боевой клич, слышный «то пред ископанным рвом за великой стеною ахейской, то по приморскому берегу шумному»¹⁴. Возбужденным воинам кажется, что в диких звуках боя они слышат само божество. Также у Архилоха можно прочесть, как в реальной битве Афина милостиво становилась на сторону победосного войска и укрепляла его дух¹⁵.

Характерным атрибутом и щитом Афины является «эгида»¹⁶; когда она поднимает эгиду, враги впадают в панику и быстро терпят поражение¹⁷. Само название «эгида» означает «козья шкура»; в афинский культ богини входит особое принесение в жертву козы¹⁸. Миф рассказывает, что эта коза была чудовищем, «горгоной», и Афина сама убила ее и сняла с нее шкуру¹⁹. Изобразительное искусство сделало из головы животного голову Горгоны и отсрочивает эгиду змеями, тогда как автор «Илиады» говорит в более «цивилизованном» духе о золотой бахроме²⁰. Есть еще более жуткие мифы, согласно которым Афина убила на острове Кос человеческое существо — великана Палласа (Пал-ланта), содрала с него кожу и оделась в нее, отчего и зовется Палла-дой; утверждали даже, что этот Паллас приходился ей родным отцом²¹.

С такой архаичной жестокостью соседствует забота о мирном ремесле, в особенности о женской работе за прялкой и ткацким станком. Афина Ergane—изобретательница и покровительница обработки шерсти и прекрасных изделий, составляющих столь значительную часть домашнего имущества и гордости; она сама прядет шерсть²². Афинские женщины сообща ткут богине пеплос, который подносят ей во время праздника Панафиней; впрочем, на ткани всегда изображаются сцены гигантомахии²³. Афина является также богиней плотников, она изобрела колесницу, а также и лошадиную упряжь, она построила первый корабль и помогла ахейцам соорудить деревянного коня²⁴.

Наконец, Афине посвящена нежная олива, и в первую очередь — то дерево на афинском Акрополе, которое было как бы залогом дальнейшего существования города. Какой это был замечательный знак надежды, когда после сожжения Акрополя персами оно дало новые побеги!²⁵ Вместе с Зевсом Афина оберегает вообще все оливы, масло которых дается в награду победителям на ее празднике, панафинеях. Когда в древние времена боги вели спор за Аттику, Афина произрастила вышеназванную оливу и благодаря этому выиграла Афины, в то время как Посейдон, выбивший из скалы соленый источник, потерпел поражение.

Эти различные области связываются не общностью стихий, а цивилизующей функцией, верным распределением и закреплением ролей между женщинами, ремесленниками и воинами, в организаторской мудрости, которая такое распределение осуществляет. Дар Афины — не дикая олива в Олимпии, а облагороженное культурное растение. Посейдон, совершая насилие, порождает коня, Афина одевает на него узду и сооружает колесницу. Посейдон вздымает волны, Афина строит корабль. Стада овец умножает Гермес, но использованию шерсти обучает Афина. Даже война у Афины — это не дикое безрассудство, воплощенное в фигуре Ареса, а нечто по-своему «возделанное»: танец, тактика, самоотречение. Когда Одиссей, умный и спокойный, как это ему свойственно, добивается того, что ахейское войско идет в бой несмотря на усталость от войны и тоску по родине, то это заслуга Афины²⁶.

Афина стоит ближе других богов к тем, кому она покровительствует — Вальтер Отто назвал ее «богиней близости»²⁷. Там, где устраняются трудности и что-либо становится осуществимым, присутствует Афина, но она при этом не отнимает заслуги у людей: «Будь в союзе с Афиной, но шевели и своею рукой», — гласит пословица²⁸. Одно из прекраснейших изображений того, как действует Афина, как она благосклонна, как помогает легко, почти играючи — метопа из Олимпии, на которой она без труда поддерживает небо²⁹, лежащее на плечах Геракла. Так помогает она Гераклу во всех его подвигах, так помогает она и Персею, как это часто можно видеть на изображениях, перехитрить и убить Горгону³⁰. Наиболее непосредственной помощницей выступает Афина в «Илиаде», где она сама становится возницей Диомеда и даже побуждает его ранить Ареса³¹. Правда, вмешательство Афины может быть и опасным — победа одного означает гибель другого. Так богиня губит Гектора, представ ему в обличье его брата, а потом в решающий момент вернув Ахиллу его копье и исчезнув³². Не задумываясь уничтожает она и Аякса, чтобы спасти греков.

Самое замечательное явление Афины — это ее явление Ахиллу: когда тот в споре с Агамемноном хватается за меч, богиня встает позади него и хватает героя за волосы. Другие не могут ее видеть, но Ахилл, «ужаснувшись», узнает Афину, очи которой горят страшным огнем. Она советует Ахиллу обуздать гнев, — если, как бы между прочим добавляет богиня, он желает покориться, и Ахилл, конечно, покоряется. Часто высказывалась мысль о том, что здесь под видом божественного вмешательства изображен «акт самообладания»³³. Горящие глаза Афины отмечают момент разумного просветления среди сгущающихся туч раздора.

Одиссею Афина тоже является весьма характерным образом. Когда возвратившийся на Итаку Одиссей не узнает своей отчизны и разражается жалобными воплями, Афина подходит к нему в образе пастуха и рассказывает, как обстоит дело. Одиссей радуется, но все же проявляет недоверие и отвечает вымышленной историей. Афина усмехается и изменяет свое обличье, делаясь высокой, прекрасной женщиной, «во всех рукодельях искусной». Одиссей узнает ее и узнает Итаку. В том-то и состоит, говорит Афина, ее связь с Одиссеем, что он «меж смертными разумом первый, также и сладкою речью», а она «первая между бессмертных мудрым умом и искусством на хитрые замыслы»; поэтому она не может покинуть Одиссея³⁴, и поэтому она и ведет действие «Одиссеи» от начала к разумному концу.

По Гесиоду, мать Афины — Метида, «Премудрость». Правда, это премудрость особого рода, включающая в себя окольные пути, интриги и уловки³⁵. Лишь позднейшая этика трактует Афину как морально ответственную разумность, phronesis. На коварную уловку пошел сам Зевс, который просто взял и проглотил свою супругу Метиду³⁶, вследствие чего Афине пришлось появиться на свет из головы отца. По другой версии, Зевс произвел на свет Афину вообще один, без матери. Образ Афины, выходящей в полном вооружении из головы Зевса, часто появляется в искусстве начиная с VII в.³⁷ Часто тут же можно видеть Гефеста, который помогает при родах, разрубая топором череп Зевса. «Илиада» ясно указывает на особую связь Афины с Зевсом: Зевс сам «родил» эту свою дочь³⁸.

Миф о рождении Афины столь же популярен, сколь и загадочен. Его едва ли можно возвести к естественной метафоре — рождение из вершины горы³⁹; тем более не имеет он отношения к аллегории, по которой мудрость выходит из головы—для ранних греков мышление заключается скорее в дыхании, в «диафрагме» (phren). Отдельные мотивы имеют восточные параллели, в частности, проглатывание и рождение из несоответствующей части тела в мифе о Кумарби⁴⁰; египетский Тот, бог мудрости, рождается из головы Сета⁴¹. Греки, начиная с Гомера, подчеркивали уникальную связь богини с отцом: «дщерь я отчая»⁴². Но эта связь, сопряженная с насилием, содержит в себе намек на весьма амбивалентные отношения между Афиной и Зевсом: ведь разрубание черепа неизбежно влечет за собой смерть, и недаром на многих изображениях Гефест, нанеся удар топором, убегает прочь. Удар топором и бегство были культовой реальностью в жертвоприношении Зевсу коровы или быка, которое совершалось как раз на Акрополе перед восточным фронтоном Парфенона⁴³. Этот элемент отцеубийства, о котором никогда не говорится ни слова, но который присутствует в мифе о рождении, восходит к апокрифическому мифу о Палладе. Одновременно отсутствие матери означает отказ девы от всего женского вообще: она даже никогда не входила в соприкосновение с женским лоном. Цивилизаторская мудрость отделена от жизненной почвы.

В местном афинском мифе о происхождении первого царя⁴⁴ странным образом заложена противоположная направленность: Гефест, насильственно способствовавший родам, возжелал лишить девственности выведенную им на свет деву; он преследовал Афину и пролил свое семя ей на бедро; она стерла семя и бросила его на землю, а из земли родился мальчик Эрихтоний-Эрехфей, которого Афина воспитала в своем храме. Продолжение мифа о том, как тайное дитя было обнаружено дочерьми Кекропа и принесло им гибель, тесно связано с обрядом аррефории на Акрополе⁴⁵. Дева Афина становится, таким образом, почти что матерью первого царя, которому воздаются вечные почести в «Эрехфейоне». Однако миф избегает открыто заявлять о совпадении в образе Афины девы и матери.

В противовес таким древним двусмысленностям в V в. в честь возвышенной и чистой «Девы» воздвигли совершенно новый, великолепный храм. Фидий создал для него хрисоэлефантинное изображение победоносной богини, стоящей в роскошном шлеме и со щитом, с крылатой богиней победы Никой на правой руке. Интересно, что в этом изображении нет той религиозной патетики, какую излучала статую Зевса в Олимпии. Зато в рассказах об изображении Афины добросовестно указывают, сколько весило золото, использованное для него Фидием⁴⁶. Пеплос передавался, как и прежде, древней деревянной статуе (хоапоп); Парфенон воздвигнут на искусственном фундаменте.