Дороги и автомобили
Дороги и автомобили
Разгорелся спор об использовании автомобилей на Святой Афонской Горе. Между насельниками Святой Афонского Горы не было согласия. Одни настаивали на том, чтобы на Афоне появлялось больше автомобилей и они широко использовались, потому что таким образом монахи получают пользу и якобы выгадывают время для молитвы. Другие были убеждены, что для блага Святой Горы, для того чтобы не было утеряно безмолвие и не был искажен природный облик Афона, необходимо прекратить прокладывать новые дороги, и машины со Святой Афонской Горы должны быть удалены.
Старец поддерживал вторых. Он выражал свое мнение с дерзновением и ясностью. Он говорил: «Если они хотят удобств подобного рода, то пусть перейдут в монастырь, находящийся в миру, и не разрушают Святую Афонскую Гору. Будет меньшим злом, если сами они потеряют в миру свое девство, чем если, оставшись на Святой Горе, разрушат девственность этого священного места. Даже по хребту Святой Афонской Горы они собираются проложить дорогу — так, чтобы она рассекала всю Святую Гору на две части. Ты только послушай! Ну неужели они этого не понимают? Это все равно что, если можно так выразиться, рубить по афонскому хребту топором. А к чему это приведет? Многие туристы будут на машинах кататься по всей Святой Горе, а найдутся еще и такие, что будут продавать прохладительные напитки. И Афонская Гора, которую Святые Отцы освятили своими подвигами, станет самым настоящим сумасшедшим домом...» Немного помолчав, Старец добавил: «Но Пресвятая Богородица не попустит того, чтобы Ее Сад был разрушен...» Представители многих монастырей приходили в каливу Старца, чтобы с ним посоветоваться. Старец, помимо решительных, но одновременно исполненных болью наставлений, даваемых представителям монастырей наедине, побудил их составить общее обращение — призыв запретить на Святой Горе дороги и автомобили. Старец сам подписал это обращение вместе с другими уважаемыми и видными святогорскими отцами. В конечном итоге, Священный Кинот решил, чтобы каждый монастырь ограничивался движением автомобилей на собственной территории. Но, к сожалению, это не только не изменило, но даже ухудшило положение дел. В конце концов, когда Старца уже не слушали, он со скорбью говорил: «Виновные за все это дадут ответ Богу. [А нам сейчас] хватит и того, чтобы не соглашаться с ними и не участвовать во всем этом».
В то время Старец, побыв некоторое время в миру, возвращался на Афон. Была зима. Выпало много снега, и поэтому автобус из Кариеса не смог спуститься в Дафни за пассажирами, сошедшими с корабля. Большинство пассажиров были монахами. Все они сели в машину, принадлежавшую одному из монастырей, и стали уговаривать Старца Паисия, чтобы тот последовал их примеру. Но все их уговоры оказались тщетными. Старец в сопровождении одного юноши пошел в Кариес пешком. Он был изможден и простужен, за плечами нес довольно тяжелый рюкзак. Снег все валил и валил. Дойти в тот день до своей кельи он так и не смог. Лишь к позднему вечеру дошел до Кариеса и там переночевал. Старец предпочел трудности, лишь бы не нарушить делом того, что он утверждал словом.
Свою позицию по этому вопросу Старец не изменил до конца своих дней. Достойно внимания то, что в последний день пребывания на Святой Горе перед отъездом Старца, незадолго до его кончины 21 октября 1993 года, на престольном празднике в келье преподобного Христодула, когда после Литургии Старца о чем-то спросили, он сменил тему беседы и с непривычной для него жесткостью стал обличать дороги и автомобили на Святой Афонской Горе. Старец, если можно так выразиться, хотел, чтобы его последние заветы ярко врезались в сердца его слушателей. Он как бы хотел «запечатлеть» то, во что верил.