б. Павел строит свою защиту (26:1–23)

б. Павел строит свою защиту (26:1–23)

Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя.

Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свое защищение: 2 Царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться пред тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи, 3 Тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно.

Это был волнующий и трагический момент, когда Апостол Иисуса Христа встал перед представителем гордой, высокомерной и морально распущенной семьи Иродов, из поколения в поколение восстававших против истины и праведности. «Их основатель, Ирод Великий — писал Р. Б. Рэкэм, — пытался уничтожить Младенца Иисуса. Его сын, Антипа, тетрарх Галилеи, обезглавил Иоанна Крестителя и заслужил кличку «лиса» от Господа. Его внук Агриппа I убил Иакова, сына Зеведеева, мечом. Теперь мы видим Павла, приведенного на суд перед сыном Агриппы» [485]. Именно Рэкэм первым (в 1901 году) назвал защиту Павла перед Агриппой apologia pro vita sua (апология своей жизни) [486]. Но Павел ни в коем случае не был напуган. Ибо он был совершенно прав, когда говорил о том, что царь знает «все обычаи и спорные мнения Иудеев» (3), а глоссарий Западного текста прибавляет, хотя и не из оригинального текста Луки, но вполне достоверно, что Павел был «уверен в себе и укреплен Духом Святым» (1) [487].

Павел рассказывает о себе, привлекая особое внимание к трем важным этапам своей жизни. Он рисует себя (1) как строгого фарисея, (2) как фанатичного гонителя христиан и (3) как призванного Апостола.

Вначале он рассказывает о своем фарисейском воспитании.

Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи; 5 Они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению. 6 И ныне я стою пред судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, 7 Которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь: за сию–то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи. 8 Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?

Савл, должно быть, был фигурой примечательной в Иерусалиме, когда, будучи молодым человеком, воспитывался «при ногах Гамалиила» (22:3). Он, скорее всего, достиг больших успехов в науках, праведной жизни и религиозном рвении. Многие палестинские иудеи, которые в то время были еще живы, знали его, когда Савл был еще ребенком и учился сначала в Тарсе, потом в Иерусалиме. Более того, они должны были знать его лично и могли засвидетельствовать, что он принадлежал к самой строгой партии в иудаизме, к партии фарисеев (4—5). Конечно же, было что–то ненормальное в том, что теперь его судят за надежду на Божье обетование, данное Богом отцам их, которое разделяли и они, и он, а именно, что Бог пошлет Мессию (о Котором говорили пророки в Ветхом Завете), чтобы спасти и искупить Его народ. Двенадцать колен Израилевых до сих пор страстно ожидали исполнения этого обетования. Но Павел верит, что это обетование уже исполнилось в Иисусе, воскресение Которого явилось доказательством Его мессианства и залогом нашего будущего воскресения. Разве возможно после этого отрицать воскресение? Фарисеи верили в него. А теперь Бог доказал истинность Своих обетовании тем, что воскресил Иисуса из мертвых.

Второе, Павел описал свое фанатичное преследование Христа (9–11).

Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея; 10 Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы и, когда убивали их, я подавал на то голос; 11 И по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах.

Савл–фарисей был уверен, что его святой обязанностью было восстать против имени и притязаний Иисуса Назорея, потому что он считал Его самозванцем. Более того, он был твердо убежден в своей правоте. Он начал свои преследования в Иерусалиме. Вооруженный властью, данной ему первосвященниками, он не только заключал в тюрьмы многих учеников Иисуса, но даже, «когда убивали их» (ИБ), голосовал за такое решение. Он искал в синагогах христиан, чтобы наказать их. «Здесь имеется в виду церковное наказание плетьми» [488]. Он силой пытался заставить их хулить имя Господа (эта фраза указывает на то, что его попытки далеко не всегда были успешны), и в своей «одержимости» (ПНВ, «в чрезмерной ярости») он их «преследовал даже и в чужих городах».

Третье, Павел описывает свое обращение и назначение Апостолом (12—18).

12 Для сего идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, 13 Среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. 14 Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на Еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна.

15 Я сказал: кто Ты, Господи?

Он сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь; 16 Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, 17 Избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя, 18 Открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными.

Дамаск был одним из «чужих городов», куда отправился Павел с ордером, выданным первосвященниками, что позволяло ему арестовывать христиан. Но прежде чем Савл достиг места назначения, ему явился Сам Господь. Небесный свет, более яркий, чем полуденное солнце, осиял его и спутников. Они упали на землю. Затем голос обратился к Павлу на еврейском языке, спрашивая, почему он гонит Его и, цитируя хорошо известную поговорку, сказал, что ему «трудно идти против рожна» (т. е. уколов совести). Доктор Лонгнекер приводит примеры из трудов Эврипида, Эсхила, Пиндара и Теренция, где это выражение встречается в виде метафоры, обозначающей бессмысленное «противление божествам» [489].

На вопрос «что ты гонишь Меня?» Павел ответил встречным вопросом: «Кто Ты, [Кого я преследую]?» Хотя в его устах слово «Господи» в вопросе «кто Ты, Господи?» могло быть просто «господином», все же примечателен тот факт, что Павел, говоря об ответе Иисуса, употребляет выражение «ответил Господь»[490] (26:15). То, что в оригинальном тексте Луки kyrie и kyrios стоят рядом, означает, что это слово все же значит намного больше, чем просто «господин». И верно, когда божественный голос объявил: «Я Иисус, Которого ты гонишь», — в сознании Савла должны были мгновенно отразиться по крайней мере две истины. Первая истина заключалась в том, что распятый Иисус был жив и, таким образом, оправдан. Вторая истина — Иисус настолько близко отождествил Себя с христианами, что считал христиан Своим собственным народом, а их преследование означало преследование Его Самого.

Павел, однако, подчеркивает, что все, что произошло с ним по дороге в Дамаск не было его обращением, но только лишь его призванием. Он тогда не сразу стал учеником Иисуса, а лишь был назначен стать Апостолом Христа. Итак, первым повелением Иисуса было: Но встань и стань на ноги твои (16). Это не значило, что он был неправ, упав на землю, ибо в том падении он был унижен и унизился сам. В этом нет также никакого намека на то, что он лежал, распростершись, как не подобает человеку и христианину. Нет. Повеление встать было предверием команде идти — с этого началось его призвание. Это несколько напоминает Иезекииля. Когда он увидел «подобие славы Господней», он «пал на лице свое» (Иез. 2:1). Но Бог тут же сказал ему: «Сын человеческий! стань на ноги твои… Я посылаю тебя к сынам Израилевым… И говори им слова Мои…» (Иез. 2:3,4,7). Действительно, призвание Савла как Апостола Христова намеренно приняло форму, напоминающую призвание Исайи, Иезекииля, Иеремии и других Божьих пророков. В обоих случаях использовалось слово «посылать». Как Бог «послал» Своих пророков говорить народу Его слова, так Христос «посылал» Своих Апостолов проповедовать и учить во имя Его. Таким же образом Бог послал и Павла, который теперь должен был стать Апостолом язычников (17) (Относительно ветхозаветных пророков см. напр.: Ис. 6:8–9; Иер. 1:4,7; 7:25; 14:14 и дал.; 29:9,19; Иез. 2:3; 3:4 и дал.; Ам. 7:14–15. Из новозаветных Апостолов см.: Мф. 10:1–5,16; Мк. 3:14; 6:7; Лк. 6:12–13; 9:1–2).

Призвание Савла Христом выражено тремя глаголами первого лица единственного числа, использованными в прямой речи, соответственно в прошлом, настоящем и будущем временах: «Я явился тебе», «Я открою тебе» и «Я посылаю тебя». Первое, Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем (16а). Общий призыв быть «служителем» сведен к конкретному призыву стать «свидетелем». Лука уже объединил идею служения и свидетельства, говоря о первоапостолах–очевидцах, и употребил то же слово по отношению к «служителю» {hyperetes) (Лк. 1:2). Как в случае с Апостолами, так и с Павлом особо подчеркивается тот факт, что они являются очевидцами. И поэтому Павел должен был нести свидетельство, что он видел Иисуса, и того, что Иисус покажет ему впоследствии (166). Второе, Избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников (17). Подобное «избавление» было обещано Иеремии (Иер. 1:8). Но это не означает отсутствие страданий. Наоборот, страдания являлись частью служения пророков и Апостолов (ср.: 9:16). Однако это означало, что их свидетельство не завершится до тех пор, пока не будет выполнена Богом назначенная работа.

Третье, Я теперь посылаю тебя (ego apostello se). Эмоционально выразительное ego («Я»), личное местоимение se («тебя») и глагол apostello («посылать») практически можно перевести (как и стих 22:21) «Я Сам пошлю (apostello) тебя», «Я Сам сделаю тебя Апостолом». Ибо таковым и было призвание Павла — стать Апостолом, з особенности же Апостолом язычников, что сравнимо с призванием Двенадцати, призванием, обновленным воскресшим Господом в первый праздник Пасхи словами «Я посылаю вас» (Ин. 20:21). Что надлежало сделать Павлу–посланнику? В сущности, открыть глаза им (18а). Ибо неверующий языческий мир был слеп к истине Божьей в

Иисусе Христе (ср.: 2 Кор. 4:4). Однако открытые глаза означали не только интеллектуальное просвещение, но и обращение: чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу (186). Ибо обращение включает в себя решительную переоценку системы ценностей и своего окружения. Это и освобождение от тьмы сатанинского правления, и высвобождение в сферу Божьего сияющего света и силы (ср.: Кол. 1:12–13; 1 Пет. 2:9). Другими словами, оно означает вхождение в Царство Божье. Далее, вновь обращенные верою в Христа получили прощение грехов и жребий с освященными, что и является благословением Царства (18в). Обещание прощения было частью апостольского Евангелия с самого начала (Лк. 24:47; Деян. 2:38; 3:19; 13:39). Обетованием прощения являлась и принадлежность к мессианскому народу (2:40–41,47). Потому что новая жизнь во Христе и новая община во Христе всегда идут рядом. В призвании Павла особенно значительным было то, что язычники получили равные с иудеями права и привилегии, объединившись с теми, кто освящен через веру во Христа, то есть стал святым народом Божьим.

«Я посылаю тебя» — это формула призвания. В результате этого призвания Павел должен был открыть слепые глаза и обратить людей от тьмы к свету и от сатаны к Богу. Конечно, сам Павел не имел власти или силы открывать глаза или обращать людей. Это может быть сделано только Христом через Его слово и Дух. Более того, существенным облачением в миссионерстве Павла было явление ему Христа так, чтобы он тоже стал очевидцем и чтобы он был совершенно уверен, что Христос будет спасать его от врагов Евангелия, пока его дело не завершится и его служение не исполнится.

Теперь Павел переходит от темы призвания Христом к своему ответу на него, и описывая его, он прямо обращается к Агриппе:

19 Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению, 20 Но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедывал, чтоб они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния. 21 За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать. 22 Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, 23 То есть, что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам.

Павел начинает свое утверждение с отрицания: я не воспротивился небесному видению. Но как бы он мог? Видение было явно с неба, оно совершенно потрясло его. Его фанатизм был сломлен в мгновение ока, а тайные сомнения сразу рассеялись. Ему явился Христос и призвал его: Павел повиновался в точном соответствии тому призыву, который прозвучал из уст Господа. Сначала в Дамаске, потом в Иерусалиме и Иудее, потом вновь язычникам он провозглашал Благую весть и призывал людей, чтоб они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния (20). Слово «обратились» в стихе 20 — epistrepho, как и в 18 стихе, хотя там это переходный глагол, поскольку Павел мог «повернуть» людей, тогда как здесь это непереходный глагол, потому что людей призывают самим совершить этот «поворот» в ответ на проповедь Павла. И это не противоречивые утверждения: они объясняют друг друга. Отметим также, что Павел с самого начала ясно дает понять, что хотя спасение дается через веру (18), но оно должно быть подтверждено добрыми делами.

Благая весть, провозглашенная Павлом, и обетования, данные язычникам (17, 20–21) о том, что они могут получить новую жизнь и войти в новую общину без необходимости прежде стать иудеем, и заставили иудеев восстать против Апостола. Они схватили Павла во дворе храма и пытались убить его (21). Он он был избавлен от их рук, согласно обещанию Христа (17), и Божья защита охраняла его до сего дня. Поэтому, возвысил Павел свой голос,

«Я до сего дня стою» (22а), (как несколько столетий спустя скажет Мартин Лютер совету в Вормсе), свидетельствуя (как повелел ему Иисус) малому и великому, как немудрым, немощным, незнатным и уничиженным из 1 Послания к Коринфянам 1:26 и далее, так и вельможам, присутствовавшим на суде, ничего не говоря, кроме того, о нем пророки и Моисей говорили, что это будет (226). Это новое утверждение о том, что Павел не ввел ничего нового, но лишь верно истолковывал Писания, находит свою параллель у Лютера и других реформаторов шестнадцатого века. Римско–католическая церковь обвинила их в том, что они разрабатывают новое учение. Но они отрицали это. «Мы не учим ничему новому, — утверждал Лютер, — но мы повторяем и устанавливаем старое, чему Апостолы и все Божьи учители учили до нас» [491]. Или, как веком позже сказал Ланселот Эндрюс, «мы обновляем старое, а не вносим новое» [492].

А что предсказывали Моисей и другие пророки? Они предвосхитили три события: первое, что Христос имел пострадать, второе, что, восстав первый из мертвых, явится, чтобы исполнить третье пророчество, а именно — возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам (23) (ср.: Лк. 24:45–47). Еще проще, Иисус Христос был, согласно Книге Пророка Исайи, «страдающим слугой» Божьим, Который должен был пострадать и умереть за наши грехи (Ис. 53:4 и дал.), воскреснуть и высоко вознестись (Ис. 52:13; 53:12) и стать светом для язычников (Ис. 42:6; 49:6; ср.: 60:3). Далее, когда Евангелие в центр своей Благой Вести ставит искупление, воскресение и провозглашение Христа (через Его свидетелей), воскресение видится неотъемлемой частью благовестия. Павел постоянно обращался к теме воскресения во время всех судебных разбирательств по его делу не для того, чтобы спровоцировать фарисеев и саддукеев на ссору, и не только для того, чтобы показать, что он был верен иудейской традиции, но потому что воскресение Иисуса было началом и залогом нового созидания, и именно поэтому должно было находиться в сердце евангельской вести.