б. Общение: вопрос христианской любви

б. Общение: вопрос христианской любви

Очень важно было оградить Евангелие от искажения, другое дело — сохранить церковь от раскола. Павел самым решительным образом отказался пойти на компромисс, когда речь зашла об «истине Евангельской» (Гал. 2:14). Он сопротивлялся иудействующим, открыто упрекал Петра и написал страстный призыв к Галатам (Напр.: Гал. 1:6–9; 3:1–5; 5:2–6). В то же время он стремился сохранить иудейско–языческое братство в одном Теле Христовом. Как же он мог объединить церковь, не идя на компромисс, или защитить чистоту и целостность Евангелия, не пожертвовав единством церкви? Его ответ поражает величием ума и сердца. Раз был твердо установлен теологический принцип, гласивший, что спасение давалось по одной лишь благодати и что обрезание не было обязательным, но могло быть исполнено по желанию, он был готов приспосабливать свои практические религиозные отправления в зависимости от обстоятельств. Он пошел на две значительные уступки, продиктованные необходимостью установить дружеские отношения со всеми верующими. Первое, он принял четыре вида воздержания, предложенные иудейскими лидерами для уверовавших из язычников, потому что Моисея повсюду читали и чтили, и такие ограничения для язычников должны были помочь иудейскому сознанию и облегчить общение между иудеями и бывшими язычниками. Во–вторых, он обрезал Тимофея (он, так яростно выступавший против обрезания), принимая в расчет иудеев, которые почувствовали бы себя оскорбленными, если бы он не сделал этого.

Некоторых комментаторов поражает явное несоответствие между несгибаемым Павлом, который восстал против обрезания, и гибким Павлом, который обрезал Тимофея, и они провозглашают несовместимость их обоих. По этой причине Ф. Бауэр писал: «Павел из Деяний явно иной человек, чем Павел из Посланий» [318]. Но дело в том, что расхождение можно видеть и в самом повествовании. Кроме того, политика Павла, отраженная в главах 15 и 16 Книги Деяний, находится в полном соответствии с его учением о дружелюбии и братолюбии.

Он призывал «сильных» христиан (или образованных) не смущать «немощных» (или людей с «немощной совестью»). Сильная вера, или чистая совесть, предоставляют нам свободу поведения, но мы должны ограничивать нашу свободу из любви к немощному (Напр.: Рим. 14 и 1 Кор. 8). И сам Павел, будучи свободным в своих действиях, с готовностью поработил себя ради других. Для тех, кто жил под законом, он был готов стать подзаконным, «чтобы приобрести подзаконных» (1 Кор. 9:19—20). То же самое он сделал, когда решил обрезать Тимофея и когда, несколько лет спустя, принял предложение Иакова в Иерусалиме очиститься согласно иудейским законам с соблюдением всего ритуала очищения (21:17–26).

Итак, мы можем сказать, что Иерусалимский собор обеспечил двойную победу — победу истины в утверждении Евангелия благодати и победу любви в утверждении братства (через гибкие уступки ради религиозной совести иудеев). Как сказал Лютер, Павел был силен в вере и мягок в любви. Итак, «во всем, что касается веры, мы должны быть несгибаемыми и твердыми, как алмаз, если это возможно; но что касается милосердия, мы должны быть мягкими и гибкими, как тростник или листок, колеблемый ветром, готовые ответить милосердием на все» [319]. Или, как сказал однажды Джон Ньютон на встрече в Эклектическом обществе в 1799 г., «Павел был гибким тростником в несущественном и железной колонной в принципиальном» [320].